Джефф Кинни - Собачья жизнь

Но довольно скоро шутки Мэнни стали бессмысленными.

Бензин был на исходе, так что нам пришлось выключить кондиционер и ждать, когда машины разъедутся.

Мама сказала, что у неё разболелась голова, и переместилась на заднее сиденье, чтобы прилечь. Через час пробка наконец рассосалась, и мы выехали на шоссе.

Мы остановились подзаправиться и примерно через сорок пять минут были дома. Папа попросил меня разбудить маму, но когда я заглянул на заднее сиденье, то мамы там не оказалось.

Сначала мы никак не могли понять, куда она подевалась.

Но потом сообразили, что единственное место, где она может быть, — это бензозаправка. Она, наверное, вышла из машины, чтобы воспользоваться туалетом, а мы этого не заметили.

Ну, конечно! Именно на бензозаправке она и осталась. Мы были рады её видеть, но, думаю, что она была не очень рада видеть НАС.

Всю обратную дорогу мама молчала. Что-то подсказывает мне, что она была сыта по горло семейным отдыхом, и это было здорово, потому что я тоже был им сыт.

И зачем только мы поехали в этот аквапарк! Если бы мы остались дома, моя рыбка была бы жива.

Перед поездкой я покормил её, и мама сказала, чтобы я заодно покормил и рыбку Родрика. Рыбка Родрика живёт в банке, которая стоит на холодильнике, и я больше чем уверен, что Родрик ни разу не покормил свою рыбку и не почистил её банку.

Мне кажется, что рыбка Родрика питается водорослями, которые выросли на стекле.

Увидев банку Родрика, мама пришла в ужас. Поэтому она выловила из неё его рыбку и выпустила ту в мою банку.

Когда мы вернулись из аквапарка, я первым делом направился на кухню покормить свою рыбку. Но моя рыбка исчезла, и я сразу понял, что с нею стало.

У меня даже не было времени погоревать о ней, потому что сегодня был День отца, и нам всем пришлось сесть в машину и отправиться к дедушке на ланч.

И вот что я вам скажу: если я когда-нибудь стану папой, то вы никогда не увидите, как я надеваю рубашку и галстук и отправляюсь в дом престарелых на День отца. Я буду РАЗВЛЕКАТЬСЯ сам по себе совсем в других местах. Но мама сказала, что было бы хорошо, если бы три поколения мужчин семейства Хэффли собрались и провели время вместе.

Вероятно, ел я без особого аппетита, потому что папа спросил меня, что случилось. Я сказал ему, что расстроен, потому что у меня умерла рыбка. Папа ответил, что не знает, что сказать, потому что у него не умирал питомец.

Он сказал, что в детстве у него был пёс по кличке Кексик, но Кексик убежал на ферму, где разводят бабочек.

Историю про Кексика, удравшего на ферму с бабочками, я слыхал миллион раз, но не хотел быть грубым и прерывать папу.

Когда папа закончил свой рассказ, слово взял дедушка и сказал, что хочет сделать «признание». Он сказал, что вообще-то Кексик ни на какую ферму с бабочками не убегал. Дедушка сказал, что НА САМОМ ДЕЛЕ он его нечаянно переехал, когда выезжал задним ходом с аллеи.

Дедушка сказал, что историю про ферму, где разводят бабочек, он сочинил для того, чтобы не рассказывать папе правду, но что теперь они могут над этим посмеяться.

Но папа пришёл в ЯРОСТЬ. Он велел нам сесть в машину и оставил дедушку с неоплаченным счётом. Всю обратную дорогу папа молчал. Он высадил нас у дома и тут же умчался.

Папы долго не было, и я начал думать, что, возможно, он решил потратить оставшуюся часть дня на себя. Но через час он объявился с огромной коробкой в руках.

Папа поставил коробку на пол и — хотите верьте, хотите нет, — но в ней оказалась СОБАКА. Мама, похоже, была не слишком довольна тем, что папа купил собаку без её ведома.

Думаю, что без маминого ОДОБРЕНИЯ папа даже штанов себе ни разу не купил. Но мне кажется, она поняла, что папа счастлив, и потому позволила ему её оставить.

За ужином мама сказала, что мы должны придумать собаке имя.

Я хотел дать ей какую-нибудь крутую кличку — Шредер, например, или Зубоскал, но мама сказала, что это слишком «грубо».

Варианты Мэнни были ещё хуже. Он хотел назвать собаку, как животное, — типа Слон или Зебра.

Родрику эта идея понравилась, и он сказал, что собаку нужно назвать Черепахой.

Мама сказала, что собаку нужно назвать Пупсенькой. Я подумал, что ничего не может быть ужаснее Пупсеньки, потому что собака — МАЛЬЧИК, а не девочка.

Но не успели мы выразить свой протест, как папа поддержал маму.

Я думаю, что папа был готов поддержать любое мамино предложение, лишь бы оно не означало, что он должен унести собаку обратно. Но что-то подсказывает мне, что дядя Джо не одобрит кличку нашей собаки.

Папа велел Родрику сходить в торговый центр, купить там собачью миску и попросить продавцов выгравировать на ней кличку нашей собаки. Вот с чем вернулся Родрик: