Мария Парр - Вратарь и море

Потом вдруг посерьезнела.

– Киша, – сказала она тихо.

И криво улыбнулась.

Я не знал, что бы еще такое сказать. Скоро она уедет. Это невыносимо. Но как хорошо сейчас сидеть рядом с ней.

– Я буду по тебе скучать, – пробормотал я наконец.

– Спасибо, Трилле. Я тоже.

На поле дали свисток.

Исторический матч, который помнят все, начался. Красные городские наседали с первой минуты, но синие деревенские кучно держались сзади и отражали все атаки. Сразу стало понятно, что за эту зиму многое изменилось. Ивар явно разбирался в своем деле, что бы там Лена ни говорила.

Не прошло и двух минут, как Андреас отдал длинный пас Абдулаю, тот аккуратно принял его и послал в ворота противника. Вратарь красных едва успел упасть на мяч и прижать его собой.

Город перешел в наступление. Туре с трудом взял свечку, чуток заступив, и заработал угловой. Он взял и его тоже, и я против своей воли вынужден был признать, что из него получается неплохой вратарь. Вообще я прямо гордился своими одноклассниками. Раз за разом они прорывались и просачивались до середины поля. Защита красных напрягала все силы, чтобы остановить атаки. Несколько раз их спасал только щуплый вратарь. Биргитта вскочила.

– Жмите! – крикнула она.

Во время вбрасывания я на секунду отвлекся посмотреть на трибуны. Минда и Магнус с приятелями сидели в верхнем ряду. Эллисив и Аксель дружно вскочили на ноги и кричали. Вдоль всей боковой линии стояли знакомые мне люди. Бог ты мой, а это кто? Неужели Ильва? Она стояла рядом с угловым флажком красных, и вид у нее был отчаянный. Ничего себе! Я тяжело вздохнул: Ильва в своем репертуаре. После побега Лены она наконец решила ходить на матчи – болеть за Лену. Но такую мелочь, что дочь перешла в другую команду, конечно, из виду упустила. Ну как такое возможно, а? Я хлопнул себя по лбу.

Вратарь городских положил мяч на край своей площадки, разбежался и выбил его так ловко, что мяч приземлился точно рядом со свободным от опеки неприметным красным игроком на нашей половине. Мы не успели глазом моргнуть, как красный обвел защитника и стоппера и отгрузил по воротам. Мы проигрывали ноль – один!

Вздох прошелестел по трибунам. Красные, естественно, хлопали и радовались, но все перекрывали восторженные вопли Ильвы. Господи, что она делает?! Это же; другая команда! Лена с ума сойдет.

– Сорри, – сказал я Биргитте и стал пробираться вниз. Я не мог смотреть, как Ильва выставляет себя на посмешище.

Не дойдя несколько шагов до Ильвы, я бросил взгляд на городского вратаря – маленького, в черной форме. Он спокойно стоял на шестнадцати метрах и ждал, когда игра снова начнется. Кепка была низко надвинута на лоб, потому что солнце било прямо в глаза. Иногда он что-то показывал защитникам и решительно отдавал указания тонким голосом.

Я открыл рот. Потом закрыл. Не может быть!

Игра снова набирала темп, и вратарь сосредоточенно привстал на цыпочки. Сместился в сторону, не сводя с мяча цепкого взгляда. Сложил перчатки рупором и заорал на городских:

– Эй! Проснулись там впереди, чтоб вас за ногу! Взяли десятого!

Я чуть не упал. Лена!

Ну а потом случилось то, чего я никогда не забуду. Пока я приходил в себя, десятый номер – это был Кай-Томми в своей синей форме – пошел в атаку и отнял мяч у красных. Развернулся и рванул вперед. За ним погнались двое красных, но не догнали. Кай-Томми на крейсерской скорости вышел один на один с вратарем.

Тот в своей черной форме и надвинутой кепке пятился шаг за шагом, и когда уже никто не сомневался, что счет сравняется один – один, тощая селедка внезапно побежала вперед.

– Давай! Давай! – надрывалась Ильва у меня за спиной.

Бесстрашно и точно Лена рухнула на щебенку ровно на шестнадцати метрах, внутри штрафной, и выхватила мяч у одинокого бомбардира. Кай-Томми полетел вперед, Лена откатилась вбок двумя перекатами, прижимая к себе мяч как драгоценное яйцо. Маневр был идеально просчитан. И безупречно исполнен.

Кай-Томми вскочил на ноги в дикой ярости. Он раскрыл рот, чтобы крикнуть зверские проклятия. Но тут он увидел то же, что и я.

Если б я мог описать, какое у него сделалось лицо! Как будто его летающая тарелка переехала.

– К счастью, иногда удается сыграть на подходящем уровне, – сказала Лена и вежливо приложила два пальца к кепке.

А потом вбросила мяч в игру как ни в чем не бывало.

Остаток матча красные безоговорочно вели.

На паром в город они загрузились, увозя три заслуженных очка, но лучший их игрок махал им вслед с пристани.

Разговоры о матче не стихали очень долго. Когда все поняли, что случилось, – что Ивар и мальчишки попросту выдавили Лену из команды, – многие возмутились. Но сама Лена уже не сердилась. От перехода в другую команду она только выиграла. Ей нравится играть с девочками. Тренер в городе сразу разглядел в ней талант, и мальчишеские команды все время просят ее напрокат.

Но она не всегда соглашается.

– Я не могу играть в футбол каждый день. Меня и дома дела ждут, – объяснила она.

Я понял. Дела – это плот.

– Я заказал тревожную кнопку для «Тролля», – сообщил папа себе под нос и отрезал два толстых куска хлеба на бутерброды.

– О! – сказал я на это.

Мы с папой завтракали, стоя у столешницы на кухне. Была суббота, и светило солнце. Фьорд заполонили лодки всех видов и размеров, но в окно я видел, что дед предпочел сухопутную жизнь и пьет кофе за столом в саду.

Страшные картины аварии, палтуса, крови проплыли у меня перед глазами. Наверно, и у деда тоже? Выглядел он одиноким. Нет, ему еще хуже, вдруг сообразил я.

Папа рядом жевал бутерброд.

– Надо снова поставить старика на рельсы. Так дело не пойдет.

– Это Коре-Рупор там за мысом? – спросил я, пристроившись рядом с дедом.

Он кивнул. Здоровой рукой он крутил кофейную чашку, раз за разом. Дед всегда посмеивался над Коре, что тот не ходит далеко в море за крупной рыбой. Но сейчас мы оба видели, что Коре наловил уйму мелкой сайды.

– Ты знаешь, что я поколотил его однажды? – внезапно спросил дед.

– Ты? Побил Коре-Рупора? Да ладно. За что?

– Он танцевал с Ингер.

Дед покачал головой и тихо засмеялся.

– Мне было семнадцать, и я в первый раз уходил в море.

Он прищурился и посмотрел вдаль, на Коре.

– Большей глупости я в жизни не делал.

– Вы с бабушкой влюбились в семнадцать лет? – удивился я.

– Нет, мы просто дружили. Но в то лето она вдруг сама подошла и сказала, что будет по мне скучать. И даже добавила, что с радостью будет меня ждать. – Дед улыбнулся. – А я был такой идиот! Дал ей от ворот поворот: браво так ответил «спасибо, не стоит», как отвечал всем девицам. Еще не хватало, чтобы кто-то ждал меня дома и слезы лил! Я хотел быть свободным как птица.