Иван Манди - Арнольд–китолов

Какое–то время он задумчиво качал головой, будто разъясняя что–то Йолан Злюке–Пылюке. Йолан Злюке–Пылюке, которая завтра, если окажется в этих краях, никого здесь уже не застанет.

Арнольд обернулся назад, будто искал кого–то. Наверное, не Йолан Злюку–Пылюку. Вероятно, кого–то другого. Уж не Чиму ли? А почему бы и нет? Действительно, почему бы Чиму не выбежать в сад? «Арнольд! Где ты? Откликнись, Арнольд! Я никогда больше не стану называть тебя Куку! А тем более Куккантю! Только вернись! Завтра открывается моя гостиница! Ты будешь в ней почетным гостем. Поселишься в лучшем номере, как подобает почетному гостю. Арнольд, где ты, Арнольд? Арно–о–льд!»

Как знать, быть может, доктор киноведения блуждает по саду. «Арнольд, нам нужно поговорить! В кино возникли некоторые явления… надо их обсудить».

На холм вбегает Аги. «Где ты, Арнольд Паскаль? Где ты там прячешься? Я знаю, что ты здесь. Что с тобой? Будь любезен, не корчи из себя обиженного! Не задирай носа! Если хочешь знать, я выбросила Арнольдика из горки. Смехотворный тип. Только и умеет, что сидеть за стеклом. Арнольд, где ты? Ты должен вернуться домой! Понимаешь? Арнольд!»

За садом тишина. Неподвижная темная масса кустов. Арнольд ждал. Все еще ждал.

Сверху снова раздался голос жирафа:

— Вы идете?

И Арнольд снова ответил:

— Идем.

И теперь они на самом деле тронулись в путь. Шли цепочкой, как задумал Арнольд. Первым влез на жирафа Ноябрь Шомло. Протянул руку Росите Омлетас.

Жираф вздрогнул, когда его коснулась ножка испанской танцовщицы. Дрожь пробежала по всему его телу.

— Спокойно! — предостерег его Арнольд. — Я не люблю, когда лестница шатается.

Жираф вздохнул. Качнул головой и стукнулся лбом о Луну.

— Он все там вверху переломает, — забеспокоился Арнольд.

— Я иду, иду, господин жираф! — махала рукой Росита. Охотнее всего она бы бросилась бегом вверх по шее жирафа.

— Я не стану возражать, если вы протянете мне руку, — сказал ей вслед Арнольд.

— О, простите! — Танцовщица протянула Арнольду руку. Арнольд Паскаль замкнул шествие. «Я оборонительный заслон. Если они упадут, то расплющат меня. Все равно. Я привык к вечной ответственности».

На спине жирафа они провели короткое совещание.

— Вверху воздух сильно отличается от земной атмосферы, — объяснил Арнольд. — Надо дышать осторожно. Ни в коем случае не спешить, не хватать воздух ртом. Дышать носом равномерно, экономно.

Звучало это жутковато.

Ноябрь скорчил такую отчаянную мину, будто ему уже не хватало воздуха.

— Арнольд, неужели вы и наверху побывали? — изумилась Росита.

В голосе Арнольда прозвучала обида:

— Я побывал всюду!

«Вот вам и Росита! Стоило появиться какому–то жирафу, и она тотчас в него влюбилась. Это несомненно. Влюбилась в какого–то проходимца. В садового жирафа. В бродящего по садам жирафа. В бродягу. Ну, хорошо, в симпатичного бродягу, которого нужно спасти. Но все–таки… Я сидел рядом с ней на диване. Я, бывший китолов. Владелец кабаре. Директор театра. Да что там директор! Актер и режиссер в одном лице! Любимец публики! Но это еще не все. Я предоставляю Росите подмостки, даю сцену! Обеспечиваю успех! Мировую известность. И вот является какой–то жираф! Стоит ей только взглянуть на него, она оживляется, глазки ее даже косят от восторга! Ладно, все в порядке, не буду им помехой. Сделаю для них большой аттракцион, мировой аттракцион с жирафом. Пусть будут счастливы. Я их благословляю. Но все–таки!!!»

Росита, вероятно, что–то почувствовала. Она взяла Арнольда за руку.

А Арнольд — что он мог поделать? — пожал ей руку. Пожал, а потом погладил. И поднялся.

— Думаю, все уже отдышались?

Дальше, дальше…

У шеи жирафа они разняли руки. Поползли вверх. Ноябрь иногда соскальзывал вниз. Соскальзывая, толкал Роситу, Росита — Арнольда.

— Еще хорошо, что я в арьергарде!

Ноябрь вздохнул. Крепче вцепился в шею жирафа.

— Не давите ему шею! — просила испанская танцовщица. — Что вы ее так судорожно сжали?

— Интересно, чем ты занимался на уроках физкультуры? — спросил Арнольд. — У тебя было освобождение?

«Лучше бы мне остаться внизу, — думал мальчик. — Вечно со мной что–то случается. Они давно были бы наверху, если б не я…»

— Спокойно, Ноябрь! Не помешает и в самом деле немножко расслабиться.

— Расслабиться?

— Да!

Минутный перерыв, чтобы мальчик смог отдышаться. Потом он уже не цеплялся так судорожно за шею жирафа.

Освещенные балконы и окна остались внизу.

Неожиданно наплыло облако. Липкий ком ваты. Воздух начал редеть. И тогда Ноябрь снова заговорил:

— Когда мы заберемся наверх, никто не станет называть меня Июнем Шомло? Или Августом? Или Февралем?

— Этого не бойся! Ты не услышишь ни одного плохого слова.

«Не исключено, правда, что хорошего тоже не услышишь».

Последнюю фразу Арнольд проговорил про себя. С кем–то они встретятся наверху? С какими существами? С какими типами? Или вообще ни с кем не встретятся?

«Там, наверху, у нас будет арена, — думала Росита. — Наша арена. Мы составим программу, ее будет прекрасно видно снизу. Все смогут посмотреть нашу программу».

Воздух становился все резче.

Но Ноябрь Шомло не зяб. Чуть приподняв голову, он мог увидеть пустынный заснеженный пейзаж. Но он не осмеливался часто глядеть вверх. Охотнее всего он зажмурил бы глаза.

Он чувствовал онемение во всем теле, которое бывает, когда отсидишь ногу. Казалось, он лишился веса. Стал невесомым. Выпал из самого себя. Сам не зная почему, он вдруг не смог удержаться от смеха.

— Я пересяду на облако! Сейчас же пересяду!

— У нашего друга поднялось настроение! — обрадовалась Росита.

— Но все же я не советую ему проделывать этот эксперимент. Слишком рискованное предприятие, — заметил Арнольд.

А про себя подумал: «Наверное, внизу уже сходится народ. Сейчас еще ночь, но на улицах и площадях собираются люди. Повсюду разнеслась весть о том, что можно увидеть кое–что интересное. Вверху что–то затевается. Вероятно, какой–нибудь мальчик заметил жирафа, бродящего за садом. Мальчик или девочка. Новость распространилась сразу. Разнеслась с быстротой молнии. Спящих растолкали. Растворили окна. Чиму тоже выглянула из окна. Сонно моргая, смотрит вверх. Под окном у нее Крючок. Тоже уставился в небо. Доктор киноведения набросил на себя домашнюю куртку и выбежал на улицу. Совершенно естественно, что с ним малютка Аги. И большая Аги вряд ли усидела дома. «Куда вы мчитесь на ночь глядя? Куда бежите? Скажете, наконец, или нет?»

Доктор киноведения ничего не отвечает. А моя маленькая приятельница показывает на небо: «Мама, разве ты не понимаешь? Сейчас мы увидим Арнольда Паскаля!»