Иван Манди - Арнольд–китолов

Оберточная бумага.

Рядом со мной смятая оберточная бумага. Вскрытая пустая консервная банка. Сломанная расческа. В траве нитки. Странно. Пожалуй, здесь и наперсток найдется, и иголка».

Вдруг все исчезло у Арнольда из глаз. Даже воздух стал каким–то пустым.

«Меня разлучили с ней!»

Скорчившись на холме, на том самом холме, что стоял на краю света, он ни о чем другом думать не мог. «Меня разлучили с Роситой Омлетас!»

И тогда из дома донесся смех. Далекий, резкий смех Чиму:

— На вот, Куку! Чтобы тебе не было скучно!

Арнольд попытался выпрямиться между оберточной бумагой и консервной банкой.

— Я не Куку! Я тебе не Куку! Я не…

Откуда–то сверху, будто прямо с воздуха, упала Росита Омлетас. Руки распростерты. Локоны в беспорядке. Юбка задралась. Она шлепнулась совсем рядом с Арнольдом. Некоторое время даже слова вымолвить была не в состоянии.

А когда немного пришла в себя, воскликнула:

— А если б я упала на куст?!

Арнольд прошептал едва слышно:

— Я все это испытал. Есть о чем порассказать!

А сам и глаз не смел поднять на танцовщицу.

— Милая Росита, — начал он, запинаясь, — я прекрасно понимаю, что наше положение мучительно, скажем так: ситуация эта создалась исключительно из–за меня…

— Что вы говорите? Какая ситуация?

— В которую я впутался. Разумеется, не кто иной, как я впутался в эту передрягу.

— Довольно! Не говорите мне про ситуацию! Ситуация! Еще чего выдумает!

— Вы извините меня? Вы сможете меня простить?

— Арнольд! Еще одно слово, и…

— Как вы великодушны!

— Полно, оставьте! — Росита разгладила юбочку. «Как юбка помялась!» — Я рада, что оттуда вырвалась. Просто какой–то сумасшедший дом!

— А что произошло после того, как я… ну, словом, как меня…

— Мама Чиму бегала вокруг стола, гонялась за Крючком. Чиму прыгала между ними и невзначай стянула скатерть. Все на столе опрокинулось.

— А как же вся компания? Застольное общество?

— Попытайтесь только себе представить! Чашки, ложки на полу. Фарфоровая сахарница разбилась. Упала и разбилась.

— Да, плохо ей суждено было кончить! Надо же! А ведь все ее интересовало! Всегда она ждала утренних газет. Хотела услышать новости. Новости! И вот разбитая, на полу…

— Вероятно, и осколки уже успели замести.

— Такая деликатная дама!

— Давайте не говорить об этом!

— Вы правы, не будем об этом говорить. Лучше вообще все забыть. Как говорят, опустить занавес. Главное, что мы снова вместе.

Они были вместе. Арнольд и испанская танцовщица Росита Омлетас.

А вокруг них… Да что скрывать, вокруг них собралось не самое лучшее общество! Совсем не то, что, бывало, собиралось за утренним столом. Оберточная бумага, консервная банка, сломанная расческа.

Яркий солнечный свет заливал холм. Куст едва давал тень.

«Меня это не волнует, — думал Арнольд. — Когда я был китоловом, мне приходилось выносить и палящее солнце, и бушующие штормы. Но вот Росита…

О да, красная юбочка Роситы поблекла при свете солнца. Нет ничего печальнее поблекшей, выцветшей юбки. А если еще дождь пойдет, она насквозь промокнет. И волосы вымокнут. Вымокнут буйные черные локоны. На свете нет ничего печальнее, чем разлезшаяся, размокшая женская прическа. Как бы там ни было, но отсюда нужно уходить. Я должен найти выход. Обязан!»

— Что вы шепчете?

— Милая Росита, пока я могу предложить вам только место в бродячей труппе.

— В бродячей труппе?

— Я, разумеется, знаю, что в такие странствующие труппы стекается всякий сброд. Но положение нас вынуждает. Во всяком случае, испанская танцовщица Росита Омлетас станет звездой нашей будущей труппы.

— Вы серьезно?

— А как же! Вы думаете, мы с вами долго будем торчать здесь, в траве? Дайте мне только время подыскать актеров!

Он заметил пивную бутылку со сломанным горлышком.

«Н-да, это все же не так просто. Не заключать же договор с этой пивной бутылкой! Не нанимать же консервную банку. Не говоря об оберточной бумаге. Скажем, главный номер — Росита. Будем надеяться, что она еще не разучилась танцевать. Поверим в нее. Я — идейный вдохновитель программы. Конферансье Арнольд. И одновременно музыкальный эксцентрик. У меня есть несколько музыкальных номеров! Словом, Росита и ваш покорный слуга. Но этого недостаточно. Публике нужно еще что–нибудь».

Он повернулся к танцовщице:

— Придется нам немного обождать.

И они принялись ждать.

Пылающее в солнечном свете утро. Золотисто–коричневатый день. Медленно блекнет свет. Блекнет, исчезает. Из–под кустов выползают тени. Росита оглаживает юбочку. С тех пор как испанская танцовщица попала сюда, она беспрестанно разглаживает юбку. Арнольд не спускает с нее глаз.

«Пока еще не страшно, юбка не очень помята! Правда, на нее попадали всякие листья, обломки веточек. Она как будто слегка промокла. Хотя дождя не было. В чем же тогда дело?»

Мимо них пробегала группа детей.

Веснушчатый мальчик нагнулся и поднял Арнольда.

— По–моему, я видел это у Иды Барца.

— Сомневаюсь! — запротестовал Арнольд. — Я и не слышал о существовании Иды Барца.

— Кто–то его, наверно, украл у нее. — Мальчик вертел Арнольда в руках, разглядывал. — Она говорила, будто у нее что–то стянули.

— На меня зарились многие, но сейчас вы меня все–таки с кем–то спутали. Ида Барца! Еще чего! Ида Барца!

Росита Омлетас была в ужасе. «Арнольда заберут отсюда! Отнесут к этой Иде Барца!»

Мальчик выпустил из рук Арнольда Паскаля.

— Боюсь, что Ида Барца не очень–то ему обрадуется!

— Очень! Очень! — в припадке тихого бешенства бормотал Арнольд. — Думаете, я очень обрадуюсь вашей Иде Барца?!

Подошел какой–то одутловатый тип. Остановился возле Арнольда. Уставился на него.

— Ключ! Я нашел ключ!

С трудом, сопя, он нагнулся. А взяв Арнольда в руки, разочарованно покачал головой.

— Нет, это не ключ!

Арнольд дергался в жирной потной ладони:

— Блестяще! Я и в самом деле не ключ. С чего вы взяли, что я ключ? И какой ключ? От лифта? От парадной двери?

Одутловатый вздохнул. И отбросил Арнольда.

Арнольд снова лежал в траве.

— То–то же! Нечего уделять мне так много внимания!