Борис Евгеньев - Голос друга
- Название:Голос друга
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1978
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Борис Евгеньев - Голос друга краткое содержание
Голос друга - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нужно лучше питаться, мэтр Тибо! — строго сказал он сам себе, вытирая рукавом со лба холодный пот. — А вы, сударь, второй день ничего не ели!.. Даже, пожалуй, третий, — с того самого дня, когда, излишне погорячившись, вы изгнали Иветту, этого ангела-хранителя, со своего чердака!..
Он плотнее закутался в плащ и, пошатываясь, побрел дальше. Он шел к своему другу художнику Антуану Декаву, жившему, как и он, в мансарде старого дома, населенного беднотой.
Декав был старше поэта лет на пять-шесть. Первый из числа немногих «добрых людей», приветивших Тибо, он случайно встретил его в каком-то кабачке, заинтересовался одиноким юношей, одарил его дружбой, ввел в свой круг. Это был круг передовой, талантливой молодежи, поклонников и последователей блестящей плеяды философов-материалистов — «просветителей», совершивших подлинную революцию в умах, предшествовавшую сокрушительной ломке старого, прогнившего строя.
Случалось, Декав доставал Тибо работу переписчика или просто по-братски делился с ним своим скудным заработком.
Поднимаясь по темной вонючей лестнице, Тибо уже на площадке второго этажа услышал, как весело свистит художник в своей мастерской.
К двери, ведущей в нее, был прибит кусок загрунтованного картона с надписью, сделанной яркой, как кровь, киноварью:
«Аристократам, попам и кредиторам вход запрещен».
Под надписью угрожающе скалился череп с перекрещенными костями.
Антуан Декав, коренастый, широкоплечий, стоял с потухшей трубкой в зубах у мольберта, загромождавшего тесную, заставленную пыльными подрамниками комнату. Свирепо нахмурив густые черные брови, засучив рукава на волосатых руках, он взмахивал кистью, как саблей.
Белый гипсовый Зевс с отбитым кончиком носа неодобрительно, даже брезгливо смотрел из-под нахлобученной на его тугие завитки волос широкополой шляпы художника на картину, над которой тот трудился. Подумать только, что рисовал этот черноволосый сумасброд! Вместо пользовавшихся успехом картин, на которых томно улыбались прелестные маркизы и грациозные нимфы, он намалевал грубых, подвыпивших мужланов, лихо отплясывающих возле деревенской корчмы! Зевсу, конечно, было невдомек, что своим учителем молодой художник считал превосходного старого мастера из Нидерландов Питера Брейгеля, прозванного «Мужицким»…
Увидев Тибо, Антуан Декав бросил кисть.
— Ба! Дружище! — заорал он, разевая огромную пасть, заросшую кудлатой бородой. — Какие черти принесли тебя в такую рань?
— Она окончена, Антуан! — слабым голосом проговорил Тибо, прижимая руки к груди.
— Ах, разбойник! — рявкнул художник. — Входи же, что ты топчешься у порога? Книга закончена! Ого!.. Почему же в этом проклятом Вавилоне не стреляют пушки, не трезвонят колокола? — Он протянул поэту руку.
Тибо не ответил на приветствие друга. Бледный до синевы, он прислонился к стене, теряя сознание.
Декав обнял его, помог дойти до кровати.
— Наверно, забыл, когда ел в последний раз! — ворчал он. — Кожа да кости! Ох, уж эти мне философы! Нянька нужна тебе, дорогой мой гений!
Тибо открыл глаза. Увидел доброе лицо художника, склонившееся над ним.
— Если это повторится еще раз, отведу в Бастилию! — грозно сказал Декав. — А теперь съешь-ка, дурень, корочку хлеба!
Он поднес к губам Тибо стакан красного вина, сунул ему в руку ломоть хлеба с куском холодной баранины.
— Где рукопись, Антуан? — прошептал Тибо.
— В печке! — ответил художник. Заметив беспокойство в глазах поэта, положил на кровать около него пачку исписанных листов и привядший букетик фиалок.
Тибо ел. Сидя верхом на стуле, художник, усмехаясь, смотрел, как ловко его друг расправляется с хлебом и бараниной.
— Она окончена! — повторил Тибо. — Выпьем, дорогой, за ее рождение!
Нетвердой рукой он поднял стакан. Несколько капель вина, как капли темной крови, упали на страницы рукописи.
— Выпьем, — сказал художник. — Радуюсь, Франсуа, твоей книге!.. Она рождалась у нас на глазах и она не только твоя, но и наша. В ней — наши мечты, надежды. В ней — наша молодость. Нищая, голодная молодость, согретая верой в торжество разума и справедливости!
Он залпом осушил стакан, вытер ладонью губы и проговорил, сердито ероша волосы:
— Написать книгу — еще не все. Надо издать ее!
— Как? — воскликнул Тибо, приподымаясь на локте. — Ты думаешь, издатели не возьмут ее?
— Наоборот, они передерутся из-за твоей книги! — с грубоватой насмешкой отвечал Декав. — Ладно!.. Не тревожься. Заботу о ее судьбе я беру на себя. Тебе это не по силам…
Усталому от волнений, разморенному вином и едой Тибо хотелось спать. Заснуть ему мешал гипсовый Зевс, который то хитро подмигивал ему, то растягивал в недоброй ухмылке белые губы. К черту небожителей!.. Тибо повернулся к стене, заснул как убитый и спал до вечера.
А художник, пока он спал, работал. Взял лист картона и сделал рисунок — фронтиспис, украсивший впоследствии книгу.
Так был отпразднован день ее рождения. Но между этим днем и тем, когда она, пахнущая свежей типографской краской, клеем и кожей, появилась на полках парижского книготорговца, прошло немало времени.
2
Наступила осень.
Рукопись книги Тибо, красиво, тщательно переписанная опытным переписчиком, теперь, правда, изрядно потрепанная, прошла через многие руки. И неизменно возвращалась она к художнику Антуану Декаву. Ни один парижский издатель не хотел печатать книгу безвестного поэта и философа — книгу, наполненную до дерзости смелыми мыслями, нашедшими свое выражение в жгучих, как раскаленные угли, словах.
Издатель Казэн, ловкач и пройдоха, не боявшийся обманывать королевскую цензуру, указывая на книгах, что они изданы не в Париже, а за границей — в Женеве, Лондоне, Амстердаме, Венеции, — не раз гостивший по этой причине в Бастилии, даже он наотрез отказался напечатать книгу Тибо.
— Как?! — бесился Декав, потрясая перед его носом рукописью. — Вы печатаете всякую дребедень, слащавые вирши, пустые книжонки о похождениях великосветских бездельников и не хотите издать книгу, каждая страница которой полна священной правды?! Вы — честный человек. Вам не могут быть безразличны судьбы Франции! Подумайте, есть ли более благородная задача, чем вдохнуть в усталые души мужество и надежду, открыть слепым глаза!.. Страна, народ разорены чудовищными налогами. Бунтуют голодные крестьяне. Казна пуста. А ненавистные народу король и аристократы превратили свою презренную жизнь в сплошной праздник!
— Тише! Бога ради, тише, — остановил его Казэн. — Я уже немолод и климат Бастилии вреден моему здоровью! — Он поежился, словно на него повеяло могильной сыростью каземата, и движением руки отстранил рукопись с таким видом, будто Декав принес ему ядовитую змею.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: