Кьяра Чони - 20 великих людей, изменивших мир

Математик и физик

Ульм, Германская империя, 1879 г. – Принстон, США, 1955 г.

Ребёнком я мог часами сидеть перед игрушками, ничего не делая, заблудившись в своих грёзах. Или же тихо повторял одно и то же слово тысячи раз, заворожённый самим звуком. «Что ты говоришь, дурачок? – однажды в шутку спросила горничная. – Я тебя не понимаю. Когда уже ты научишься разговаривать как положено?» С того момента дома меня стали считать дурачком. А сегодня, если сказать кому-то: «Да ты просто Эйнштейн!» – это всё равно что назвать его гением. Впрочем, во времена моего детства никто и представить не мог, что такой ребёнок, как я, – медлительный, склонный к грёзам наяву – может стать учёным с мировым именем.

«Логика доставит тебя из точки А в точку Б, а воображение – куда угодно».

У моего отца был магазин электрических приборов. Когда мне исполнилось 5 лет, он подарил мне компас. А мама вручила в подарок скрипку. Эти вещи открыли передо мной удивительный мир. Стрелка компаса, всегда указывающая на север, была тайной, нуждающейся в разгадке, а во время скрипичных уроков я так научился сосредотачиваться, что годы спустя признался: «Музыка так чиста и прекрасна, что она представляется мне отражением Вселенной».

Хотите знать, как я учился в школе? Не буду отрицать, оценки у меня были хорошие, особенно по физике и математике. Но, с другой стороны, я не был дисциплинированным и не любил, когда мне навязывали какие-либо правила. Учителям не нравились такие, как я, – ученики, которые задают много вопросов, они говорили: «Альберт, ты можешь посидеть тихо и не срывать урок?»

Позже друг нашей семьи дал мне несколько детских книжек о чудесах природы, так что я в конце концов смог удовлетворить свою тягу к знаниям. Когда наша семья переехала в Италию – страну, залитую солнцем, меня невероятно заинтересовало, как свет преодолевает пространство. Я представлял себя верхом на луче света, а потом пытался ответить себе на вопрос: если бы я и вправду мог сидеть на таком луче, как бы выглядел свет?

В 15 лет я написал свою первую научную работу, а в 21 год окончил Высшее техническое училище (Политехникум) в Цюрихе по специальности «физика». Плавая под парусом по городскому озеру, я размышлял и над другими увлекательными вопросами: на чём основаны законы строения Вселенной? Действуют ли на отдалённых звёздах те же силы притяжения и существуют ли там те же измерения времени и пространства, что и на Земле?

Впрочем, после окончания учёбы я стал искать работу. Отец умер, и я должен был позаботиться о матери и сестре, а также о своей жене и сыне. Мне нужны были деньги, причём срочно! Вот почему я принял должность в Патентном бюро в Берне: это была довольно скучная работа, но она оставляла мне много времени на размышления. В 1905-м я опубликовал статью, где представил свою теорию: «В космосе лишь одна физическая величина остаётся постоянной, и её невозможно превысить – это скорость света. Пространство же и время, наоборот, не всегда постоянны: если скорость увеличивается, то время замедляется, а пространство сжимается». Другими словами, представьте себе двух братьев-близнецов. Первый отправляется на далёкую звезду в космическом корабле, летя со скоростью света, другой остаётся ждать его на Земле. Когда брат-путешественник вернётся, он будет младше того, кто оставался дома, потому что при такой скорости время для него будет идти гораздо медленнее. Вскоре после этого я вывел и опубликовал уравнение, ставшее знаменитым:

Е = mc 2

Оно стало предвестником моей теории, в корне перевернувшей законы физики, известные на то время: плотная материя может быть превращена в неосязаемую энергию, и наоборот! В будущем этот закон привёл к созданию атомной бомбы. Я, однако, относился к войне как к серьёзной болезни и всегда выступал против любого применения таких орудий разрушения.

Как бы то ни было, благодаря этим статьям мне предложили занять профессорскую должность в Цюрихском университете. Несмотря на Первую мировую войну, в 1915 году мне удалось сформулировать Общую теорию относительности, в которой я предложил постулат, что пространство и время – это единое целое, пространственно-временной континуум, и что свет не проходит сквозь него по прямой, а притягивается космическими телами. Эта теория фактически состояла из гармонических уравнений, как музыка Моцарта, но её нужно было доказать.

Хочешь стать как Альберт? Никогда не сдерживай воображение!

Именно это 29 мая 1919 года совершил Артур Эддингтон: во время полного солнечного затмения он сделал серию фотографий, где ясно видна изумительная кривая, описываемая светом. В ноябре того же года эти снимки были опубликованы, и я, что называется, проснулся мировой знаменитостью. В 1921 году мне присудили Нобелевскую премию по физике, и после этого меня приглашали преподавать, произносить речи по всему миру и работать с ведущими учёными. Как-то раз мой маленький сын Эдуард спросил, чем я так прославился. Я объяснил ему: «Когда слепой жучок ползёт по поверхности шара, он не замечает, что путь, который он проделывает, искривлён. Мне удалось это заметить».

До сих пор физики изучают мои теории, и в 2016 году они доказали существование гравитационных волн, похожих на рябь на ткани пространства-времени. Я, дурачок из Ульма, заявил об их существовании ещё 100 лет назад.

Философ

Стагиры, 384 г. до н. э. – Халкида, Македония, 322 г. до н. э.

Я уверен, при упоминании Аристотеля вам представляется человек невероятно древний, очень скучный, с простынёй на плечах и длинной белой бородой. Что поделать, таким меня изображали многие античные скульпторы, и с тех пор так и повелось. Однако могу поспорить, что моя история покажется вам любопытной.