Кьяра Чони - 20 великих людей, изменивших мир

«Из такого же

Мы матерьяла созданы, как сны.

Жизнь сном окружена» [1] Пер. с англ. М. Кузмина. .

В 22 года я не только отличался привлекательной внешностью и всегда весёлым и энергичным характером, но также умел хорошо говорить и писать. Очень скоро я вошёл в труппу под названием «Слуги лорда-камергера», для которой сочинял пьесы практически без отдыха: каждый сезон у нас было по семь-восемь постановок. Я мог писать с невероятной скоростью и практически сразу набело – впоследствии почти ничего не вычёркивал.

Слова, полные поэзии, иронии и юмора, выходили из-под моего пера, описывая королей и королев, графов, герцогов, джентльменов, влюблённых, сплетниц, придворных шутов, студентов, священников и юристов: целый мир персонажей, которые для меня были совершенно живыми!

В те годы театр был в полном расцвете, и мои пьесы пользовались успехом: люди заполняли все площадки и окружающее пространство, привлечённые музыкой и шумом. Конечно, было непросто соответствовать вкусам такой многочисленной и требовательной аудитории, которая кричала, свистела и даже швырялась гнилыми яблоками и кожурой от груш, если им не нравилась пьеса. Однако мои постановки вознаграждались аплодисментами, и публика требовала повторов. Даже королева Елизавета, а затем и король Иаков I несколько раз приглашали меня и остальную труппу играть во дворце. В итоге мои трагедии, такие как «Гамлет», «Макбет», «Король Лир», «Ромео и Джульетта», и комедии, в том числе «Сон в летнюю ночь», «Много шума из ничего», «Буря», завоевали вечную славу. Они были как бы шагом вперёд по сравнению с пьесами прошлого или даже моих современников. Так, например, до «Ромео и Джульетты» любовь не считалась темой, достойной трагедии. А ещё мне нравилось вживаться в образы своих персонажей. Эпизодом, когда Гамлет задаёт свой знаменитый вопрос: «Быть или не быть?», я хотел показать зрителям принца – умного и справедливого, который вынужден был отомстить родному дяде и матери за гибель отца. И мог ли он сделать это с лёгким сердцем, не сойдя с ума от боли?

Скажу без ложной скромности: именно мой поэтический язык создал современный английский. В XVI веке ещё не было особых правил грамматики и произношения, как теперь. Я придумал больше 3000 новых слов – существительных, глаголов и прилагательных, а также множество выражений, которые сейчас повсеместно в ходу.

Я умер внезапно, в возрасте 52 лет, после весёлого застолья с моим другом-писателем Беном Джонсоном. Сейчас этот день, 23 апреля, в том числе и в мою честь назван Всемирным днём книг и авторского права.

Хочешь стать как Уильям? Всегда будь щедрым и никогда не переставай мечтать.

Впоследствии друзья издали все мои работы, и большинство из них дошло до современных читателей. Сегодня они переведены на многие языки, а пьесы до сих пор ставят по всему миру. Меня признали одним из самых важных писателей в мире, и меня знают не только как драматурга: моя жизнь и произведения стали источником вдохновения для таких писателей, как Чарльз Диккенс, Герман Мелвилл, Уильям Фолкнер, а также для режиссёров более 400 фильмов, телесериалов и даже мультфильмов – например, «Симпсоны». Но самая почётная награда прибыла прямо со звёзд, которые я так любил и которым посвятил много проникновенных стихов. Из 27 спутников планеты Уран 24 были названы в честь моих персонажей: Миранда, Титания, Оберон, Корделия, Офелия, Бианка, Дездемона, Джульетта, Розалинда, Пак и другие.

Видимо, это означает, что для нас, людей на Земле, звёзды не так уж далеки и недостижимы.

Писатель и журналист

Аракатака, Колумбия, 1927 г. – Мехико, Мексика, 2014 г.

Мне рассказывали, что, когда родился мой отец Габриэль Элихио Гарсиа, предсказатель сообщил: «У этого новорождённого будет сын. Он будет носить то же имя, и однажды оно обойдёт весь мир». Также мне говорили, что, когда через 26 лет я появился на свет, глаза у меня были широко открыты. Конечно, первое, что я увидел, – большой родительский дом в Аракатаке, отдалённой деревне, чьё название похоже на магическое заклинание. Она располагалась в нескольких десятках километров от Карибского моря. Этот дом и местность я никогда не забывал.

«Вспоминать легко, если у тебя есть память. Забывать сложно, если у тебя есть сердце».

Меня воспитывали дедушка с бабушкой. Родители оставили меня на их попечение, когда мне было всего несколько месяцев. Мой дед, полковник Николас Маркес, каждый день вёл меня за руку на прогулку по усадьбе, где росли гуава и кофе, где тёплый воздух приносил ароматы побережья, смешанные с запахом пороха. Он начинал со слов: «Мой дорогой Наполеон, тебе следует знать, что…» и рассказывал захватывающие истории о своих приключениях, о людях, переживших войну, его рассказы были захватывающими и порой страшными, но именно благодаря им я начал знакомиться с жизнью, которую впоследствии описывал в своих произведениях. Каждый день, проведённый с дедом, был для меня откровением. Например, однажды в офисе своей компании он открыл ящик с мороженой рыбой, чтобы показать мне лёд.

Моя бабушка рассказывала мне истории о многочисленных родственниках или ушедших из жизни людях. «Они всё ещё живут среди нас», – говорила она, и эти непонятные слова, за которыми чудилось чьё-то скрытое присутствие и туманные предсказания, влекли и в то же время пугали меня.

И уже будучи взрослым, я порой с криком просыпался среди ночи, разбуженный призраком бабушки Транкилины и неопределённым чувством, что меня покинули.

Я любил рисовать, но в 9 лет – спасибо моему учителю в начальной школе – прочёл «Тысячу и одну ночь» и открыл для себя магию чтения. Я залпом глотал сочинения Эмилио Сальгари, Жюля Верна, Александра Дюма и братьев Гримм, а также все приключенческие книги, какие мог достать. В мыслях я уже чётко видел события, персонажей и сюжеты своих будущих романов, но эти выдающиеся авторы научили меня, как надо писать.