Владимир Майоров - Красная смола

– Он мог быть в туалете или спать, – Леста добросовестно перебирала варианты, хотя Тим был уверен, что незнакомец прячется от них.

Они ещё несколько раз прошли по поезду, и в тот день, и утром следующего. А потом была остановка, на которой Леста покупала мороженое.

* * *

Леста упрямо уставилась в окно. Тим понимал, что она не любуется западносибирскими берёзовыми рощами, а последовательно перебирает все возможные варианты. Наконец, она обернулась. Ни следа слёз и растерянности.

– Тим, покажи, пожалуйста, карту. Которую тебе Пётр Алексеевич дал.

Официальный тон означал, что у Лесты появилась идея. Она склонилась над картой.

– Так… – Леста повела остриём карандаша вдоль ниточки Вазыра. – Вот! Смотрите.

Она указывала на место, где извилистые ниточки Вазыра и Визира почти соприкасались.

– Здесь между ними всего десять километров. Перевалить хребет – и мы на Визире!

– Но мы же будем с этой стороны, – благоразумный Фролик ткнул пальцем в карту.

– Будем здесь, а окажемся там, – Леста, прищурившись, смотрела на ребят. – Соберёмся и уйдём, пока все спят. Записку, конечно, оставим, чтобы не волновались.

– Это же скандал! Представляешь, что нам за это будет? – Тим аж обалдел от такой безрассудной идеи.

– Что? – Леста широко раскрытыми глазами смотрела на него. – Что нам могут сделать? Отругают? Родителям сообщат? В школу?.. Ты этого боишься? Ну, не возьмут на будущий год в экспедицию. В тюрьму ведь не посадят. Да если бы и посадили…

– Так я и не боюсь… – растерянно пробормотал Тим.

Действительно, если соразмерять с жизнью человека, всё, что перечислила Леста – лишь мелкие неприятности.

– Молодые люди, а гитары у вас, случаем, не найдётся?..

Проём в купе заслонял немолодой коренастый мужчина лет тридцати в полосатой майке, коротко стриженый, с бицепсами, что покрупнее Тимовой головы.

– Иван, – представился гость.

– Нет гитары, – с неприязнью ответил Тим. Ходят тут всякие, привязываются… К тому же Тим заметил на плече незваного гостя татуировку – сердце, пронзённое большой синей стрелой. А Тим презирал людей, опускавшихся до такой безвкусицы.

– Есть, есть! – закричала вдруг Леста, наверное, захотела отвлечься от грустных мыслей. – Через купе спросите, у Петра Алексеевича. Скажите, что я просила.

– Спасибо! – гость исчез, но через минуту появился вновь, уже с гитарой.

– Какие песни любите? – спросил он, усаживаясь.

Тим ещё более укрепился в неприязни к незнакомцу, поскольку у другого плеча тоже была татуировка, почище первой: длиннющий змей, спускающийся с дерева, а в пасти его – большое яблоко.

– Ребята! Маша! – закричала Леста и застучала в перегородку. – Идите песни петь.

Вскоре в купе набилось жуть столько народа. Сидели и лежали по двое, по трое, а Потап с Костиком забрались на третьи полки и смотрели вниз, будто в колодец. Собрались не только свои, но и соседи по вагону, потому что пел Иван, и вправду, хорошо. Пел про собачку Тяпу, про перекаты, про Большой Каретный. Не только известные песни, но и такие, что Тим слышал первый раз: про море и скалы, про тайгу, про горы. Пел бы, наверное, долго, но тут протиснулся мимо проводник и предупредил, что закрывает туалеты, потому что скоро будет большая остановка.

Гость поднялся.

– Надо идти, – сказал он, отдавая гитару.

– Приходите ещё! – попросила Леста.

– Обязательно, – ответил Иван.

Когда все разошлись, Фролик, забираясь на освободившуюся верхнюю полку, произнёс:

– Крутой мужик, правда? Поёт здорово!

– И ничего в нём крутого, – возразил Тим. – Машка наша не хуже поёт. Да и Пётр Алексеевич тоже. Разве можно быть таким бесцеремонным. Вламывается к незнакомым людям, навязывается… Может, мы отдыхать хотим.

– Разворчался, – ухмыльнулся Фролик. – Просто Лесту ревнуешь.

– Чего?! – возмутился Тим.

– Ревнуешь, ревнуешь. К любому, у кого бицепсы больше, чем у тебя.

– Ах, ты!.. – закричал Тим и швырнул во Фролика подушкой. Тот ответил, послав вослед ещё и свою. Бой разгорелся бы на славу, если бы не вернулась Леста.

– Довольно! Остановка двадцать минут, Пошли, погуляем.

Выходя из вагона, Тим подумал – а чего это Иван за гитарой пришёл, а потом её не взял? Леста подозрениями Тима ни капельки не впечатлилась.

– Ну и что? Сидел, небось, один в окружении старушек, решил развеяться, а тут – наша кампания, – и, прыгая на одной ножке, изо всех сил толкнула Тима. Тот попытался ответить но соперница увернулась – Тим растянулся на асфальте и позабыл мысль, которую думал перед этим. Получалось, что Иван специально хотел с ними познакомиться, для того и гитару выдумал. Небось, на Лесту глаз положил. Раз так – значит, снова появится. И Тим не ошибся.

* * *

Иван пришёл после обеда, когда народ затих и сладко посапывал на полках.

– Привет! – сказал он, усаживаясь на лавку.

– Вот здорово! – обрадовалсь Леста. – Сейчас гитару принесу.

– Не стоит, – остановил её гость. – Пусть отдыхают. Вечером споём.

Помолчали.

– Куда это вы собрались, таким кагалом?

– В экспедицию, – ответила Леста и пояснила, – энтомологическую.

– Понятно, – кивнул головой Иван, – бабочек и жуков ловите. В горах этого добра хватает. Вы ведь в горы направляетесь?

– Прикольная у Вас татуировка, – встрял в разговор Тим. – Откуда такая?

– Во флоте служил, – Иван, усмехнувшись, глянул на плечо. – Память о юности и глупости.

– А Вы куда едете? – перебила Леста.

– Мы… Как бы понятнее объяснить… Я интересуюсь историей, собираю легенды, предания, путешествую, разыскиваю старых людей, записываю…

– Вы сказали «мы», – совершенно невежливо перебил гостя Тим.

Иван, усмехнувшись, посмотрел на него:

– Мой товарищ – фотограф. Его работы часто журналы печатают.

– А в Саянах вы бывали? – Леста недовольно глянула на Тима.

– Исходили вдоль и поперёк. Обычно мы забрасываемся на вертолёте в верховья какой-нибудь реки, сплавляемся по ней. Если людей на берегу видим – останавливаемся, разговариваем, фотографируем, рассказы записываем. По Уде прошли, Вазыру, Визиру…

– Вы на Визире были? – воскликнула Леста.

– Несколько лет назад. Любопытная речушка. По ней поплывёте?

– Нет, мы по Вазыру идём. Тим, – повернулась она, – покажи карту Любови Пурбоевны.

Тим неохотно достал фотографии.

– Вы не помните такого места? – поинтересовалась девочка. – Там ещё ручей впадает.

Иван посмотрел на схему, пожал плечами:

– Все ручьи похожи друг на друга. Ну, а горы… Я их столько повидал.

– А про Красную смолу Вы не слышали? – не унималась Леста.

Гость покачал головой.

– Её иногда называют «Смолой смерти»…