Ирина Пичугина-Дубовик - Забавная книга про льва и шишигу. О природе с любовью и улыбкой

Но если она говорила :

– Вернёмся к уроку!

Тут уже воцарялась напряжённая тишина и сосредоточенность.

Поэтому никто не удивился, когда я на уроке арифметики вдруг подняла руку и любезно сообщила, что я написала книжку стихов. При этом предъявив овеществлённое доказательство – самодельный блокнотик.

Маргарита Александровна с неподдельным интересом предложила мне выйти к доске и познакомить класс с моим творчеством.

С превеликим достоинством и апломбом я вышла и прочла…

Маргарита Александровна как-то натужно покраснела в лице, глаза её сияли озорными чёртиками, но она проявила чудеса самообладания и не расхохоталась.

Наоборот, она обратилась к классу:

– Дети, вам понравились Ирочкины стихи?

Представляю, какой самонадеянной вороной я стояла у доски, важно ожидая похвалы за… ну, стихами то никак было не назвать.

Но вот что интересно, классу понравилось!

Скорее всего им понравился сам факт, что у них завёлся свой поэт, да ещё не побоявшийся громогласно огласить свои вирши.

Вышло почти как у Носова: «Я – поэт, зовусь Незнайка! От меня вам – балалайка!»

Мне даже аплодировали!

Кстати, у нас в классе так было принято отмечать успехи.

Потом Маргарита Александровна произнесла напутственное слово, в котором она мягко и тактично выразила надежду на то, что я буду много-много работать над словом и однажды порадую всех новыми стихами…

Довольная, я села на место.

На переменке меня поздравляли и хвалили… но детским чутьём я уловила посыл учительницы и сама вдруг увидела свои «опусы» как бы со стороны…

Дома я прочитала стихи маме и папе. Вот тут уже, при повторном чтении вслух, я увидела всю корявость и нелепицу. Но не упала духом, а решила доказать Маргарите Александровне, что я смогу написать такое, чтобы её не душил хохот, а наоборот – душили слёзы восторга и гордости за то, что я – её ученица!

Вот так!

Мне было тогда десять лет.

А потом прошло много лет и я вновь пишу стихи… И некоторым даже нравится!

Маргарита Александровна, я помню Вас и люблю, моя первая, добрая и самая замечательная учительница, давшая мне стимул и уверенность в собственных силах!

Возможно, Ваша тень склонилась над моим плечом и читает эти строки…

Спасибо Вам, и низкий поклон!

Возле маленькой булочной Свердловска на январском морозном снегу стояла лошадь, впряжённая в сани. С саней сгружали открытые лотки с хлебом.

У лошади на морде был навязан мешок с овсом… Торба… что ли?

У лошади от морды валил пар и сразу превращался в иней…

Лошадь смачно жевала, изредка прядая ушами.

А мне было восемь лет. Я замерла на месте и зачарованно смотрела на это чудо чудное, диво дивное, забыв обо всём на свете, о том, что мама не велела задерживаться, а велела сразу бежать из школы домой.

Он пришёл и сел прямо на снег в этот сильный мороз.

Он устроился под мордой лошади и смотрел.

Он был большой и прекрасный.

Главное, Он был – ничей. Он сразу подошёл ко мне на зов, принял кусочек школьной булки и пошёл за мной. Даже не пришлось его уговаривать подниматься по лестнице. Он сам бежал впереди, иногда вопросительно оглядываясь, выше? Я открыла дверь своим ключом, и мы вошли. Мой обед он «уговорил» в два счёта. Я положили его на единственное тёплое место в «хрущёвке», на батарею, сама села рядом, на пол. Гладила… Он начал петь мне песни. Я слушала – слушала… и заснула.

Проснулась уже на кровати. Я вскочила. На кухне мама рассказывала что-то папе. Слышался её возбуждённый быстрый говор:

– И ты представляешь, грязный, одноглазый… весь в лишаях! И она с ним в обнимку!

…Я побежала на кухню :

– Где Он?

– Кто?

– Он! Мой Кот!

– Это тебе приснилось… Ты заснула у батареи, я тебя перенесла на кровать…

***

Прошло время. Я выучилась и вышла замуж. И вот однажды…

Однажды мой маленький сын сказал :

– Мне подарили котёнка.

И вытащил из-за пазухи светленький комочек.

– Это кошечка.

– Девочка?

Мне представились ободранные занавески, шерсть на диване, креслах и в постели, даже в котлетах и супе. Жуткие будни с ордами орущих подзаборных котов, осаждающих и дерущих когтями мою дверь, требующих даму их котовьего сердца выйти. И её сумасшедшие, постыдно-эротические вопли, бешенные глаза… И я твёрдо сказала:

– Как назовём?

Однажды, через несколько месяцев, наша О-Сан (я тогда увлекалась романами древних японцев) сидела на ковре и вылизывалась на весеннем солнышке.

И вдруг до меня дошла одна особенность её анатомии!

– О-Сан! Ты что? Мальчик? – от шока я села на пол…

Недоумевая, чем она (он теперь!) вызвал такие сильные эмоции, бывшая О-Сан (теперь просто Санёк) подбежала ко мне, заглядывала в глаза…

Так мы и узнали, что наш котёнок – мальчик.

Драчливый и преданный таец. С положенными заломами на хвосте и собачьим сердцем. Тайские кошки – мы ошибочно зовём их «сиамы» – вследствие близкородственного скрещивания имеют поголовно заломы на хвосте. И слабое здоровье. В тайских преданиях, кстати, эти заломы хвостов королевских кошек (тоже не имевших свежей крови, так как проживали во дворце крайне закрыто, замкнуто) даже объясняются легендой о принцессе, ходившей купаться вместе с преданной кошкой. Однажды кошечка сронила кольца принцессы, которые та нанизывала любимице на хвост перед королевским купанием. Но ничего, следующий раз принцесса завязала кошке хвост узлом и кольца более не падали, а все мурлыки-тайцы приобрели заломы.

Много лет жил наш кот с нами. И вышло так, что в нашей семье он стал самым взрослым. И хозяином. Он переезжал вместе с нами, по-своему уговаривая нашего пса, что ничего, приживёмся и на новом месте. Он гулял с нами по лесам как собака, слушаясь команд, бежал рядом. Он утешал меня в тяжёлые, страшные годы, уговаривал не падать духом, уверял, что всё образуется… Он потратил много сил, чтобы создавать уют и радость в доме.