Светлана Гершанова - Была у Егора «Красавица»

Ромка сказал ей:

– Если хочешь, лето побуду здесь, помогу, что скажешь. А к школе уеду в город. Может, подождёшь с переездом?

У Даши была своя правда, она хотела через много лет вернуться домой! А Ромка, мальчик, сынуля, вдруг качает права. Какая разница, в городе обычная школа, и здесь – вон какую отстроили на месте старой, где и она училась, и мама работала всю жизнь.

И отец был директором после войны. А потом, к удивлению всей станицы, женился на молоденькой учительнице русского языка и литературы, что прислали по распределению.

Даша хорошо помнила отца, хотя семь лет ей было, когда его не стало. Догоняла война своих солдат.

Наталья Ильинична стала на его место…

– Девять дней пройдёт, Нюра обещала узнать с работой, если возьмут дежурной, как она, уволюсь немедленно. В школу тебя определю. Надо прибиваться к какому-то берегу. Дом крепкий, поправить только, и земля – километр чернозёму вглубь.

У Ромки голова шла кругом. Как это – всё бросить, школу, друзей, секцию гребли! В городе приходила с дежурства, с ног валилась. А тут собирается между дежурствами целое хозяйство завести.

Ему-то что, всего год до Мореходки. А если не примут? Но готовились же! От матери отказу не было, тянулась, подрабатывала, лишние дежурства брала, уколы делала по домам, чтобы англичанка занималась с ними по-взрослому.

Это было его любимое слово, а раньше было любимое слово отца. Нелепо погиб, сбил пьяный водитель на грузовике. Мотоцикл – всмятку, отца не видел больше, в закрытом гробу хоронили.

Маму Ромка жалел, мог приготовить какую-то еду к её приходу, пропылесосить, посуду помыть. С родительских собраний она приходила счастливая, хвалили Ромку.

На яхт-клуб денег не собрали, правда, ходили всей командой бесплатно на греблю в Мореходку. А теперь что?

Надо что-то решать, и решать по-взрослому.

Девять дней отметили скромно, только соседи и учителя из школы. И утренним автобусом Даша уехала в город.

Ромка до обеда окучил картошку и собрался на Дон.

И тут возле соседских ворот остановилась большая белая машина. Дядя Коля вышел, открыл дверцу:

– Аленька, вот мы и дома!

Выпорхнула тоненькая девочка в обтянутых джинсах и футболке. Тёмные очки, светлый хвостик волос из-под бейсболки. И замерла.

Было от чего! К ней бежали Вовка и Витька, пяти и шести лет, и тётя Нюра с Олежкой на руках. Мальчишки остановились в двух шагах, а тётя Нюра обняла девочку свободной рукой:

– Приехали! А мы ждём, ждём! Ну, пошли в дом! Коля, вещей много?

– Да нет, чемодан да рюкзачок. Идите, я машину поставлю.

Между бабушкиным участком и соседским был только невысокий штакетник от живности, а для людей даже калитка имелась. Он смотрел издали, как девочка вышла во двор в лёгком сарафане и тапочках. Мальчишки на траве возились с какой-то игрой, малыш лежал в коляске.

Девочка была не похожа на его одноклассниц, чем – не смог бы объяснить, разве что не выставляется, не строит из себя.

Очень хотелось подойти и познакомиться. Но как? Просто голову сломал, ничего не мог придумать.

Вот завтра тётя Нюра уйдёт на дежурство, дядя Коля увезёт мальчишек в садик, младшего в ясли, и девочка, по идее, останется одна. Тогда, может быть…

И вдруг тётя Нюра подошла к штакетнику:

– Рома, Ромочка! Можно тебя на минутку? Ты не очень занят?

– Нет, а что?

– К нам племяшка приехала из самой Англии, не знает здесь ничего. Может, покажешь ей станицу, на Дон сводишь? Одну боюсь отпускать, вдруг заблудится или обидит кто. Люди-то разные!

Ромка хотел сказать: «Я с радостью!» – Но сдержался, отвернулся и произнёс снисходительно:

– Отчего не показать. И на Дон можно, пусть только купальник наденет.

Утром Егор сел на кровати и пошатнулся, успел схватиться за спинку. Комната накренилась, как корабль в шторм, сместились потолок и стены.

Подумал: «Плохо дело». Снова лёг, закрыл глаза, но всё равно качало. Держался за край кровати. Это надо только переждать, как шторм.

Варя остановилась в дверях, смотрела испуганно:

– Егор, что с тобой? Может, «скорую»?

– Не надо, было так в прошлом году, прошло ведь!

– Как хочешь, но врачу я позвоню.

– Только беспокоить людей понапрасну!

После укола полегчало, и Варя побежала за лекарствами.

А он заснул и во сне вёл вверх по Дону свою «Красавицу». Рядом в рубке стояли два внука-погодка, Димка и Денис, а Тоня внизу готовила обед.

Он спрашивал:

– Где пристанем, здесь или на старом месте?

– Здесь! – кричал Денис.

– На старом! – спорил Димка. Согласия в братьях не было.

Егор проснулся и долго помнил свой сон, яркий, словно наяву – широкий Дон, рябь по воде, подсвеченная солнцем. «Красавица» послушна малейшему повороту руля, мальчишки в одинаковых бескозырках пока ещё мечтают стать моряками.

И Тоня – улыбающаяся, красивая! Такая красивая, и седина ей идёт, и годы не берут.

Счастливое было время, самое счастливое.

Когда он только с войны вернулся, приходила Галина Ивановна, председатель сельсовета, в станице её звали Хозяйкой.

Она и была хозяйкой в самое трудное время. А стали мужики с фронта возвращаться, по-хозяйски ставила их на все руководящие посты.

И к нему пришла:

– Давай, Егор, начальником Ремонтных мастерских. Самый провальный участок!

– Знаю, что провальный. Но не потяну сейчас, дайте институт закончить.

Когда затеяли Консервный завод, первый в области, назначили Егора главным инженером, потом директором. И не прогадали, хоть в области, хоть в Москве. – наденет китель с орденами, ни в чём отказу не было.

А как начали мытарить с «Красавицей» – никакой регистрации, никаких документов! – Первый и последний раз взял грех на душу попросить у власти что-то лично для себя.

Уважили. Наверно, первая частная собственность образовалась в Советском Союзе! Но неужели не заслужил – поднять на пустом месте такую махину, сроки были жёсткие, урожай на полях!

Он сутками на заводе, а Тоня на хозяйстве. Всё, как у людей – и корова, и поросят откармливали, и птица всякая, и огород. И сад молодой посадили, когда перестали брать налог с каждой яблони.

На зиму полный погреб – соленья, варенья, компоты в трёхлитровых баллонах, и особенно икра, что кабачковая, что баклажанная, из синеньких, как говорили на Дону, салат донской из помидоров молочной зрелости, болгарского перца, с лучком и подсолнечным маслом.

И взял её Егор главным технологом, даром, что «корочек» не было. Опять уважили директора, вкалывает мужик, пусть жена будет при деле!

И пошла Тонина икра с конвейера. Распробовали и свои, и в городе, и заказы пошли, даже в Москву отправляли! Поняли в станице, на своём месте человек.

Станичникам продавал по себестоимости. Окно соорудили, стол поставили – подвозить прямо из цеха. Цена копеечная, всё со своего поля, кроме тары и специй.