Мария Кабанова - Пухи!

* Вечность по-пуховски означает неделю, потому что недели им кажутся очень длинными, особенно рабочие. По понедельникам, вторникам, средам и даже четвергам пухи частенько вздыхают: «До выходных ещё целая вечность!»

– У вас нет родителей?

– Нет…

– Ни одного?

– Угу.

– Везёт же некоторым! У меня их целых двое. Ох, и хлопот с ними! Представляете, вчера мама хотела уложить меня спать чуть ли не в девять вечера! Пришлось её наказать и оставить без сладкого. Правда, она всё равно его не ест, она на диете… Даже не знаю, как на неё повлиять.

Директриса обернулась к Васильку и чуть не врезалась в стол.

– В общем, воспитывать родителей – это не фунт сушёного пупыршона! – заключила она. – А приёмные родители могут вообще оказаться неудачными. С какими-нибудь вредными привычками. Просто так их в родительский дом не сдают. Я бы на вашем месте сто раз подумала, прежде чем взваливать на себя такую ответственность.

– Я и подумал. Ровно сто раз! Если не отпустите, уеду без разрешения!

– Не уедете!

– Уеду.

– Не посмеете!

– Посмею. Я преподаю хулиганство! Неужели вы думаете, что я могу чего-то не посметь? – с вызовом воскликнул Василёк и решительно спрыгнул с багажника.

– Ну хорошо. В конце концов, я не тиран и не крюк. Хотите – уезжайте. Только придётся вам взять попутчика.

– Какого, к крюкам, попутчика?

– Не ругайтесь при даме! – поморщилась директриса. – А поедет с вами ваш ученик, Бурьян Подорожный.

– Зачем он мне? – насторожился Василёк.

– Вчера вы написали, что Бурьян живёт один, без детского присмотра. Мы не смогли найти ему опекуна тут, и педсовет решил сдать его в родительский дом. Вы эту кашу заварили, вы его туда и везите! – заключила директриса, потирая лапки.

Она так увлеклась, что въехала в стену, свалилась с велосипеда и разревелась. Василёк кинулся её утешать, хотя в глубине души ему самому хотелось плакать. Для старшего преподавателя не было худшего наказания, чем провести пару вечностей в компании Бурьяна.

Василёк вышел из школы расстроенный и взъерошенный. При плохом настроении шерсть у него всегда вставала дыбом.

У школьного крыльца его уже ждал Бурьян с возом и маленькой тележкой. На возу лежали пять больших деревянных сундуков, десять крохотных берестяных ларцов, два пухлых чемодана, четыре увесистых мешка с пупыршонами, восемь узлов с тряпьём, пять коробок, шесть коробков, кочерга, лопата, коса, самовар, виолончель в футляре, три котомки и два фикуса в горшках. На тележке важно сидел толстый, белоснежный, словно накрахмаленный, гусь.

– Что это? – охнул Василёк.

– Мой багаж. Я без него не поеду! – упрямо заявил Бурьян.

– Мы никак не можем всё это взять с собой! В дорогу надо брать только самое необходимое.

– Это и есть самое необходимое! Либо хозяйство едет со мной, либо я остаюсь с ним. – Старик удручённо почесал седой пух на своей голове и прибавил: – Я вообще-то не просил отправлять меня в родительский дом!

– Ты ведь старый, за тобой нужен уход, – возразил ему Василёк. – И любовь детская тебе нужна. Я хотел как лучше!

– Не надо за мной ухаживать! Я и сам отлично справляюсь. И с собой, и с огородом, и с курятником, и с целым пупыршонным полем, если хотите знать. Я прекрасно жил один. А теперь придётся жизнь доживать в родительском доме. Всё из-за вас!

– Там не так уж плохо, – неуверенно пообещал Василёк. – Тебя оттуда быстро заберут какие-нибудь хорошие и ответственные дети, которым нужен отец.

– Никто меня не заберёт, – махнул лапой Бурьян. – Никому такой отец, как я, не нужен.

– Это ещё почему?

– Да потому. Думаете, я не знаю? За спиной все называют меня занудой. Ни один ребёнок такого отца не захочет… – Бурьян тяжело вздохнул и присел на воз. – Может, я зануда и ворчун, но что поделаешь! Какой есть. Другим не быть.

Васильку вдруг стало жаль старика и захотелось его утешить.

– Я не считаю тебя занудой, – соврал он. – Ты очень интересный, хоть и взрослый!

– Правда?

– Угу!

Старик был тронут.

– Спасибо, Василёк Ромашкович! Мне очень приятно, что такой несолидный хулиган и несерьёзный мечтатель, как вы, считает меня интересным * !

* «Несолидный хулиган» и «несерьёзный мечтатель» у пухов большие комплименты.

– Значит, есть надежда, что я кому-то понравлюсь! – улыбнулся Бурьян.

Василёк, который совсем не был в этом уверен, вяло кивнул и поспешил сменить тему. У него не хватило смелости сказать старику правду. А правда была в том, что, как ни старался, он не мог представить себе ребёнка, которому захотелось бы взять Бурьяна в отцы.

Василёк уже жалел, что заварил эту кашу. Сочувствуя старику, он перестал возражать против его огромного багажа.

Старший преподаватель взял маленькую тележку, а Бурьян – воз, и они отправились на вокзал.

На Прыгалке очень мало полезных ископаемых. Там нет ни угля, ни нефти, ни природного газа, нет даже рубинов и изумрудов. Есть алмазы, но пухи не считают их ни полезными, ни ископаемыми. Алмазы в Пухляндии валяются, как обычные камни у нас на земле. Пухи ещё не научились превращать алмазы в бриллианты, зато могут вымостить ими тропинку.

– Грязи – как алмазов! – воскликнул Василёк, с трудом толкая тележку с гусем по лужам. Впереди бодро шагал Бурьян, он легко катил свой гигантский воз. Было видно, что старик он крепкий, привыкший к физическому труду. Переходя дорогу, Бурьян остановился и с восхищением посмотрел на старинное здание вокзала, напоминавшее трёхъярусный бисквитный торт. Белоснежные стены были украшены пышными каменными розами, а окна из толстого оранжевого стекла походили на сочные дольки апельсина. Здание было так прекрасно, что его хотелось укусить.

Бурьян вспомнил, как любил приходить сюда в далёком детстве. Его семья была бедной. Им порой не хватало денег на самый дешёвый пупыршонный хлеб, а уж о путешествиях не могло быть и речи. Маленький Бурьян каждое воскресенье прибегал к вокзалу и мечтал о дальних краях, экзотических странах и невероятных приключениях. Однако мечты его не сбылись, старик так нигде и не побывал.

– Ущипните меня! Я наконец-то куда-то еду! – воскликнул Бурьян, и на его бесцветных губах мелькнула робкая улыбка.

Дрессированный гусь спрыгнул с тележки и послушно ущипнул хозяина за бок. Бурьян подхватил гуся на руки и бросился ко входу с золотой вывеской: «Котовокзал».

Да-да, именно « котовокзал », и никак иначе, многоуважаемый читатель. Дело в том, что полезных ископаемых в Пухляндии нет, зато котов там – как алмазов. Пухляндские коты – отнюдь не маленькие зверьки, они размером с тигра. Такого кота запрячь в упряжку сам Пух-пух* велел.