Вячеслав Береснев - Многоножка

Сколько ни упрашивала мама отказаться от этой затеи, Тамара была непреклонна. И к самой себе безжалостна. И какая жалость могла быть, когда «Стаккато», только-только появившийся на горизонте, уже так сильно влёк её к себе?

Путь Тамары пролегал возле старых гаражей, которые осень засыпала жёлтой листвой. В ту пасмурную среду на краю гаража сидели вряд три голубя, что-то себе курлыкая и поворачивая неуклюжие головы. При этом двое голубей по краям были самыми обычными – серыми, а в середине сидел белоснежный, без единого пятнышка. Встав невдалеке, Тамара залюбовалась, а потом, кряхтя, сняла рюкзак (плечи вздохнули от облегчения), и медленно, чтобы случайно не спугнуть троицу голубей резким движением, достала Люциорус, лежащий в чехле в боковом кармане.

Тамара всегда носила его с собой. На всякий случай.

Включив, она навела объектив на голубей и щёлкнула кнопкой, сделав снимок. Затем ещё один. А когда она готовилась щёлкнуть третий раз – неразличимая тень порхнула на крыше гаража, спугнула голубей и взлетела с его края.

Конечно же, не взлетела. Просто кое-кто, совершив прыжок, секунду или меньше был в воздухе, а затем рухнул в кучу листьев внизу и глухо взвыл.

Положив Люциорус обратно в рюкзак, Тамара поспешила на помощь (хотя в её случае слово «поспешила» звучало чуть ли не анекдотично).

В листьях обнаружилось тело в чёрной куртке, в чёрных узких брюках, белых кроссовках и с тонкими бледными ладонями. Эти ладони, выглядящие почти что неестественно – первое, что запомнила Тамара, прежде, чем посмотреть на лицо, сморщившееся от боли.

– Уффф, – раздалось из кучи листьев, и Тамара поняла, что перед ней девушка. Или очень женственный парень – таких она иногда встречала.

– Ты как?

Незнакомка посмотрела на неё сердито – сама, мол, не понимаешь, как я? Она попыталась подняться, и у неё почти получилось – но затем, зашипев, она села и, всё так же морщась, схватилась за колено. Кажется ушибла.

– Больно-то как, ух-ух-ух…

Она подняла глаза.

– Здорово

Тамара не нашла, что ответить, кроме как:

– П-привет… Что с тобой?

– Упала. Неудачно приземлилась. Поможешь встать?

Тамара неожиданно прыснула, показав сидящей девушке Стикер. Она хотела сказать что-то вроде «я не самая лучшая кандидатура, кого можно попросить об этом», но незнакомка и так это поняла, тоже неловко улыбнувшись.

Упираясь в листья тростью, Тамара слегка присела, подав руку девушке. Та схватила её, кряхтя, поднялась на ноги.

Ладони её были очень-очень мягкие, но холодные.

– Ух-ух-ух… – сказала девушка, словно раненый филин, – больно-то как.

– Сильно ушиблась? – участливо спросила Тамара. – Можешь опереться, пойдём. Здесь недалеко есть клуб, там, может быть, найдётся аптечка…

– Угу… Будет здорово, – согласилась девушка.

Тамара мысленно поблагодарила небо за то, что незнакомка не столь упряма, как она сама, и не настаивает на том, чтобы справляться с трудностями самостоятельно.

Они медленно двинулись к «Стаккато» по дороге.

– Вот не думала, что ты настолько сильная, хромоножка, – беззлобно усмехнулась незнакомка как-то по-пиратски.

– Меня Тамара зовут.

– Да, извини… Не хотела обидеть. Я правда тебе благодарна, типа того… Ух-ух-ух, – она снова болезненно поухала. – А меня Ксюха.

– И как тебя занесло на гаражи?

– Залезла.

– А зачем прыгала?

– Люблю прыгать, прикинь, – Ксюха рассмеялась так, будто объяснила очевидную вещь. – Доставляет.

– Любопытные у тебя хобби.

– Ну куда уж мне до тебя, хромоножка… Ой, блин, прости… Тамара, да? То есть, я реально люблю прыгать, не дуйся. Этот момент, когда ты на секунду отрываешься от земли… Это ж просто охерительно, да ведь? Ух-ух-ух, только бы не перелом…

– В следующий раз будешь думать, прежде, чем голубей пугать.

– Да брось, говоришь, как моя бабка! Зачем думать, если можешь прыгать?

– Ну ты не подумала – и теперь не можешь…

– Забей, заживёт. На мне как на собаке заживает.

У Ксюхи был бодрый, с лёгкой хрипотцой, мальчишеский голос. В любой момент времени она говорила так, будто проверяла собственное горло или демонстрировала окружающим его возможности. Такой, в целом, был и её характер, но тогда Тамаре только предстояло его узнать.

– А ты чего хромаешь? Тоже сломала чего-то?

– Да, вроде того… Давно уже. Теперь хожу со Стикером.

– Стикером? Это как наклейка?

– Нет… Это моя трость. Я зову её Стикер.

– Зачёт! А почему не Достоевский?

– Чего?…

– Почему ты не назвала её, например, Достоевским?

– Тебе не кажется, что называть трость Достоевским – это странно?

– А Стикером – так зашибись!..

– Да брось, кто вообще может назвать трость Достоевским? Почему не Бродским или Чарльстоном? Нам сюда, давай открою…

Когда спустя двадцать минут в клуб заглянул Костя – в этот раз почему-то один – Ксюха уже сидела довольная, с обработанным и залепленным пластырем синяком на ноге, и попивала налитый Тамарой чай.

– Выполняешь свои обещания, как вижу? – спросил Костя, разматывая длинный серый шарф на шее.

– Не-е-ет, – Тамара покачала головой, – она просто очень любит прыгать, вот и… допрыгалась. Я решила ей помочь, потому что здесь было недалеко…

– Я Ксюха! Извиняй, если что не так! – и Ксюха приветственно вскинула руку, а затем не выдержала и тихонько прыснула: – У-ху-ху…

– Константин Львович, – сухо сказал Костя, вешая пальто на крючок.

То есть, могло показаться, что он сказал это сухо. Тамара-то знала, что он снова показушничает – потому что точно таким же тоном, как сейчас представился, он когда-то называл Нюру «детерминированной личностью». Только Ксюха-то не была с ним знакома…

– Кстати, – сказала Тамара ей, – а ты к нам вступить не хочешь? Мы людей набираем…

– Чё, серьёзно? Блин, не знаю даже. Из меня не актёр, а трепло, а так – было бы клёво, – Ксюха почесала затылок, – а ещё учусь я – ну жесть, как плохо! Всему. Всё, что умею – это, блин, прыгать и… Ой, чуваки, а можно мне вам будет всякие реквизиты мутить? Декорации, всё такое. Я это дело люблю.

Тамара вопросительно глянула на Костю. Тот, заинтересовавшись, подошёл к ним. Высокий, как дядя Стёпа, одетый в полосатую рубашку с коротким рукавом и джинсы. В «Стаккато» он также обувался в специальные шлёпанцы, служащие ему здесь сменкой.

– Ты немного неправильно понимаешь суть, – сказал он, – но люди вроде тебя нам и правда нужны. Оставайся, и научишься не только «реквизиты мутить»… И плата относительно невысокая.

Тамара с опаской посмотрела на него: как же она научится, если пока что учить нас вообще некому?!

Встретившись с ней глазами, Костя для чего-то ей подмигнул.

Будни Тамары полетели кувырком, но та была и не против, – потому что возражать ей было попросту некогда.