Николай Антипов - Край человечества

Пока они шли, Александр начал потихоньку приходить в себя и заметил другие странности леса помимо цвета. Здесь совершенно не было травы, но рос какой-то мох, как на севере, только серо-фиолетовый, хотя и было довольно тепло и очень даже сухо. Всюду по земле тянулись тонкие и гладкие отростки. Наверное, корни, – подумал Александр. Листья местных деревьев – или огромных кустов? – были здоровенные, как у пальм, но по форме напоминали папоротники. Их опавшие гигантские бордовые собратья застилали практически всю землю вокруг. Александр отметил, что с тропинки, по которой его вел Гуревич, листья были аккуратно убраны. А еще было очень тихо. Ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Разве что листья шумели на слабом ветру.

– Гуревич? А как ты меня так быстро нашел?

– А ты как думаешь? – ухмыльнулся провожатый и со зловещим лицом добавил, – Я все про тебя знаю.

Клон бросил взгляд на шедшего за ним Александра. У того на лице смешивалось смущение, непонимание и вновь пробуждающейся злости. Глядя на это лицо, Гуревич все же смягчился.

– Ладно, извини. Сам бешусь, когда они так делают.

Александр шумно выдохнул и сконцентрировался на дороге. Под действием адреналина к вершине холма он поднимался напрямик. Сейчас же они свернули к более пологому спуску, из-за чего идти пришлось дольше. Это время позволило Александру пусть и не полностью осознать, но хоть немного принять весь груз той мысли, что это все вокруг – другая планета! Он начал принюхиваться, задерживать дыхание, а затем, наоборот, дышать чаще, пытаясь уловить что-нибудь другое, что-то новое.

– Ну что, чувствуешь разницу? – с ухмылкой поглядывая на Александра через плечо, спросил Гуревич.

Александр не знал. Он сорвал веточку с ближайшего куста и, повертев ее в руках, сказал:

– Какое-то все обыкновенное… Только цвета немного другие. Помню, дома кленовые листья осенью такие же алые были, но никогда не видел такого равномерного цвета. Все-таки обычно они местами желтые, коричневые… А тут просто алые.

– Все пытаются поначалу отличия найти, но только про листья эти и говорят. Еще про звуки непривычные. А вот воздух и не отличить. Многие думают, что это потому что мы появились здесь. Хотя может, наш.., – Гуревич запнулся, и тут же добавил, – Ладно, потом все.

– Многие пытаются, ты говоришь? – Александр не отступал, – И много вас… нас здесь?

– Хм, человек 30. И ты все-таки подожди с вопросами до лагеря, там Сашок ответит. А то и Скай, может он продрых уже.

Вновь погрузившись в себя, Александр продолжил оглядывать окрестности. Скай? Что за Скай? И он говорит, "Многие думают". Разве могут думать только многие, а не все, если мы одинаковые? Вон, Гуревич точно знал, куда я прибегу. Если уж кто-то что-то подумал, то и все остальные подумали так же.

Погрузившись в размышления, Александр не сразу заметил, что лес заканчивается. У кромки их встретила небольшая группа практически одинаковых людей, от лиц которых у Александра вновь пробежали мурашки по спине. Во главе группы стоял тот самый, которого Гуревич называл "Сашок". Он и задавал Александру вопросы после пробуждения.

– Ну как, успокоился? – улыбнулся он, потирая покрасневшую щеку, – Идем тогда, дружище, потолкуем. Пора мне тебе разъяснить, что здесь происходит.

***

За сорок лет до того, как очередной Александр Гурской открыл глаза, космонавт с лычками старшего лейтенанта и нашивкой на груди "Александр Гурской" успешно приземлился на Глизе 667 С с, второй по счету планете от звезды Глизе 667. Полет прошел успешно. Александр превосходно, насколько это возможно, справился с тяготами двухлетней изоляции. Он много читал, несколько раз пересмотрел всю, достаточно обширную, кинотеку корабля. Ежедневно выполнял физические упражнения – как для общего поддержания формы, так и для сохранения самодисциплины. Для той же цели он еженедельно проводил полную диагностику систем. Изучил каждый винтик, всю корабельную документацию, от технической и кибернетической до медицинской. Разобрался даже в нюансах программного кода автопилота (хотя это, вообще-то, противоречило инструкции).

Было непросто, но Александр – хороший боец. Каждый день полета, от первого до последнего, он концентрировался на своей миссии. Самой важной миссии в истории человечества.

Долгожданная посадка прошла успешно, на ровном плато у кромки леса. Первые полчаса на Глизе Гурской позволил себе потратить на неспешную прогулку, изучение ландшафта и преимущественно бордовой растительности. Неподалеку от корабля он нашел ручей и взял пробы воды. Но дольше медлить с выполнением первоочередной задачи Александр не смог. Установка маяка также прошла по плану. Всего три дня ушло на полную сборку и калибровку антенны, а затем оставалось только ждать, когда сигнал примут на земле. Благодаря технологии искривления пространства, на которой основан и передатчик, и сам телепорт, сигнал должен был дойти примерно за земные сутки. Плюс обратный сигнал – итого 48 часов. Они ушли как раз на сборку телепортационных врат для первой группы колонизаторов. Соблюдая протокол, Александр не терял из поле зрения врата дольше, чем на 15 минут, не считая краткие перерывы на сон. Однако ни через два дня, ни через четыре и даже через две недели врата не оживали. Колонизация Глизе не начиналась. Отчаявшись и устав ждать, он все же решил нарушить протокол и ушел на разведку.

Глизе напоминала осенний лес. Хотя растительность покрывала все обозримое пространство, разнообразием она не отличалась – Александр нашел всего несколько видов местной растительности. Багрово-красные листья огромных кустарников, из которых и состояли местные леса, по форме напоминали земные папоротники, только гораздо больше – каждый лист был размером с двух Александров. Помимо этих гигантов, он заметил только растущий концентрическими спиралями розоватый мох (который при ближайшем рассмотрении стал больше напоминать колонию грибов) и стелящиеся по земле, скалам и даже забирающиеся на кустарники гладкие лозы. Последние были буро-коричневые и не имели никаких листьев, но периодически на них встречались маленькие буро-зеленые шарики. Поначалу, Александр принял их за корни гигантских папоротников, но его смутили лозы, покрывающие сами папоротники. Какой-либо животной жизни не было. Цветов тоже. Впрочем, Александра это смутило только через месяцы жизни на планете – поначалу, он подумал, что сейчас здесь просто не сезон для цветов.

Впрочем, само понятие сезонности на Глизе оставалось загадкой. Период обращения планеты вокруг звезды составлял приблизительно 28 земных дней. Такой короткий год не позволял планете сильно охладиться или нагреться, поэтому местная живность не зависела от перепадов температур, а значит, жизнь местных обитателей регулировали какие-то иные факторы. Возможно, фазы вращения спутников (у Глизе их два, но оба меньше луны) или сейсмическая активность самой планеты.