Игорь Святкин - Keep out 2

– Хорошо, – сказал Джонни равнодушно, – что просто так это сказали.

– Смешной ты! Шутим мы, шутим! Но можем.

– Понимаю. Вы можете оставить меня в покое? Долго мне еще идти?

– Не спеши по дороге мечты. На рассвете придешь. Мы можем молчать и не говорить ничего вообще. Тебе станет скучно, смертельно скучно и даже страшно, ибо время и одичалость разрушительным потенциалом обладают, а так хоть побеседовать с кем есть. Ты слушаешь? Это ведь тебе нужно, а не нам! Страх одичалости сильнее страха увидеть нас. Так или иначе, мы всё равно собираемся заткнуться. Собственно, иди гуляй в тишине. А вдруг на планете ты единственный человек? Не боишься?

– Спасибо большое.

– Пожалуйста.

– Хорошо, – сказал Джонни вторично, вновь равнодушно. – Главное, сами не переигрывайте. А то можно от ожирения самомненьем, самодостаточностью и уверенностью превосходства случайно лопнуть. Отпустите меня, пожалуйста. Я не сам с собою?.. – бессмысленно спросил Джонатан.

– Поверь, нет. Верь! Верь! Верь! Хотя, конечно, похоже, что сам с собою. Такое только придумать можно. Пока прощай.

Дорога вывела к новому кукурузному полю.

На левой части поля, в нескольких метрах от дороги, среди кукурузных деревьев Джонатан Вудворд услышал детский смех, привлекший его тем, что где-то он его уже слышал. В своем прошлом.

«Да зайди ты!» – мелькнула дерзкая мысль.

Зашуршали растения. К источнику звука добраться было несложно.

Оказалось, что всё удалось.

Алекс и Лиза, те самые [2] Они отдыхали в лагере «Держись подальше» до его исчезновения с планеты Земля. , весёлые хохотушки, счастливые, лежали на земле и созерцали звезды, отчасти лепеча юношескую чепуху, отчасти речи, не свойственные детям.

Чрезвычайно умные дети. Следует полагать, влюблены.

Джонатан заулыбался. Милейшая картина.

«Хорошо быть молодым, – быстро подумал Джонатан. – Хорошо также в душе иметь какой-то стержень, чтобы не делать глупостей. Хорошо быть молодым, не болеть и не знать болезней, лишь только уставать, но быстро приходить в себя после отдыха, и грустить – и это вся совокупность ничтожных недугов. Думаешь, так будет вечно. Ты порой и забываешь, что ты человек. Голая душа без телесных ограничений. Прекрасно! Я бабочка, летающая по разноцветному миру».

Джонатан разговаривал о чем-то с Алексом и Лизой. Они были очень рады его видеть, но не очень удивились его появлению. Разговор был тихим, поэтому мы почти ничего не расслышали. Но, как не странно и как уже давным-давно стало обыкновенно, расслышали именно то, что необходимо было расслышать:

– «Keep out»? – со слегка наигранным, но милым удивлением был задан вопрос.

– Ага, – подтвердил Вудворд.

– Ага! – и смех.

– Вы помните вспышку?

– Ой, да так давно это было… Все очень быстро произошло. Помним, конечно. Такое не забывается.

– Виктория не говорила что-нибудь обо мне? – спросил Вудворд, не сдержавшись.

Странный вопрос. Нет, не спрашивала! За полвека тысячу тысяч слов было сказано Викторией, и в них некоторое количество сотен как минимум о нем; в тысячи раз больше было обдумано мыслей, и в них – некоторое множество тысяч как минимум о нем. Не обязательно по любви, но по инерции мышления. Глупый вопрос, как будто всё исчезло лишь пять минут назад, из-за чего друзья и подруги не успели друг по другу соскучиться, но переволновались.

– Иди в лагерь и сам узнай, – проговорил кто-то из них веселым певческим голосом.

«И сам узнай», – повторил про себя осчастливленный Джонатан.

– За горами?

– Ага. А мы здесь еще отдохнем.

«Счастливы»– думал Джонни и словно заряжался их энергией.

– Да, конечно, не буду вам мешать.

С внезапно нахлынувшими радостными чувствами Вудворду не терпелось отправиться в путь. Дети это заметили.

– Чего ждешь? Топай! Интересно, что там с собачонкой Сэмми случилось? М?

– С Сэмми? – Джонатан замялся.

– Успокойся, Джонни. Сэмми где-то неподалеку резвится…

– Правда?! Тот самый?

«Как будто пять минут»– подумал Джонни.

Когда наш герой ушел достаточно далеко, чтобы не увидеть детей при обороте в 180 градусов, но недостаточно, чтобы не услышать их возможные голоса, в воздухе красиво и благородно, приглушенно прозвучало:

– В добрый час, Джонатан! – Алекс и Лиза прокричали эти слова одновременно.

Джонатан побежал от радости. Он вскидывал руки к небу и крутился вокруг своей оси.

«Уверен, эти дети спокойно и счастливо гуляют пятьдесят лет легкой и неунывающей походкой по миру, не зная тревог, хлопот, зла, сомнений. Бытовая жизнь под куполом. Как будто я уже всё знаю. «Ничего сложного».

Практически убежден, что здесь ждет меня именно жизнь бытовая. Такое невероятное спокойствие во всем! Насколько смиренны эти дети!

Нужно постараться или должно повезти, чтобы в пожилом возрасте мы сохранили ясный ум и хорошую память либо стали лучше или мудрее самих себя из более юного периода жизни. Ведь в сущности мы навсегда можем остаться детьми, только изрядно уставшими и заплывшими. Борода, седина и лысина, морщинки, заученные манеры сути особо не меняют».

Виктория была другой. Было у нее какое-то важное внутреннее качество, которое рождается вместе с нами при первых проблесках зари жизни и по большей части умирает к рождению сознательного и самостоятельного существования. Это то важное качество, которое при наличии солнца и регулярного полива теплой водой произрастает в прекраснейший цветок. Доброта ли искренняя, нежность ли, волшебные волнистые волосы, от которых веяло чем-то истинно женским, милым, или еще что-то – Джонатану лучше было знать. Пусть это будет его личным секретом.

За расщелиной, которую Вудворд преодолел за 10 минут, следовала гористая местность, покрытая обильным лесом (сосны, кедры, дубы, пальмы, вязы, секвойи, березы) и прочей бурной растительностью, что являлось, в сущности, неплохой комбинацией элементов флоры со всех континентов планеты Земля. Звуки ночных живых существ. В темноте Джонни шел по тропинке около трёх часов. Лишь луна позволяла ему ориентироваться на местности. Есть пока что не хотелось.

Меж деревьев в ночи…

Джонатан Вудворд явно волновался из-за предстоящей встречи. «У меня даже уши горят. Признаюсь, трушу. Неловкости юных лет вернутся. Сердце застучит, руки затрясутся. Влюблюсь, как будто никогда не было опыта влюбленности… Как школьник, юное дитя».

Эта замечательная жизнь! Идти можешь хоть вечность, главное, чтобы ждала конечная цель, которая тебя как минимум устраивает, а лучше – нравится. А любовь тянет тебя к цели стальными тросами. Уверенность в себе рождается…

Джонни стал веселее идти, как бы пританцовывая, и припевать что-то.