Игорь Святкин - Keep out 2

– Успокойся, всё будет хорошо. Ты просто устал немного. У тебя было долгое путешествие.

– Я не знаю, как жить…

– Научишься. Только и всего нужно, что найти свой дом, свое место, где ты обретешь покой. Свое направление движения. Тогда и мир тебе покажется другим, более светлым. Ты не будешь в этом мире чужим. И найдешь сразу смысл всего. Это чудо, которое будет доступно только тому, кто это испытает. Ты жил и любил всё это время как бы в теории, ты привык мучиться…

– Я думал, ты ждешь меня… Не мог выбросить эту мысль из головы.

– Джонатан, не плачь. Ты очень чувствительный человек.

– Это доказательство, что я жив. Родная, здесь так мило. Солнце пробивается сквозь окна, комната наполнена ласковым светом. Здесь всё обновилось. Вы делали ремонт?

– Да, были усовершенствования.

– А дома тоже стареют?

– Глупенький, да, конечно.

– Но некоторые люди почему-то нет.

– Только некоторые. Вечная молодость, как ты выяснил, может принести не меньше боли, чем подползающая старость.

– Теперь я так не считаю. Теперь у меня есть смысл. Еще с душой надо поработать. Душа не справляется.

– Как ты думаешь…

– Да, любимая?

– Если бы ничего не случилось, я имею в виду взрыва, исчезновения и всего остального, было бы лучше?

– Думаю, что да. Всё, что случилось, было не нужно. Всё это лишнее. Секунда бессмысленного мучения уже вмиг обесценила всё это предприятие. Жизнь прожита напрасно. Много ошибок. Много потерь. И зачем всё это?

– Джонатан, ты смотрел на меня как на звезду. Видел во мне решение.

– Давай поженимся, как планировали когда-то. Сегодня такой прекрасный солнечный день. В комнате так уютно! Давай сегодня. 21 июля 2008 года.

– Джонатан.

– Что? Устроим праздник на улице. Расставим столы. У вас есть фейерверки или что-то в этом роде? Все переоденутся в праздничные наряды… Какой странный мир! Мне кажется, как будто кроме этого лагеря на планете ничего нет.

– Так и есть. Джонатан, я хотела…

– Я знаю, что ты хотела.

– Нет, не знаешь. Я хотела тебе сказать, что вышла замуж. У меня есть муж. И не стоило бы делать что-то противоестественное.

Джонатан перестал слышать слова. Он забылся. Он помнил, что многократно говорил Виктории: «А я думал, ты ждала меня, я думал, что нужен тебе, что ты любишь меня». Но ее ответов он не слышал. Не хотел слышать. Его разум погрузился во мрак. Он как-то выбрался из комнат и ограждений, оказавшись где-то в чаще дремучего леса. Он разговаривал сам с собой.

«Не тренированная душа у меня, значит. Я так и знал. Надо бы привыкнуть…»

«Правда в том, что я любила и ждала тебя».

«Но у тебя есть другой. И ты другого любишь».

«Но ведь прошло пятьдесят лет».

«Но ведь прошло пятьдесят лет. А я-то пришел, я думал, что ты любишь и ждешь меня. Ошибся. И что мне делать теперь? Ходить, смотреть под ноги? Натыкаться на стены? Уничтожаться? Надеть маску великой печали? Что делать? Как я буду жить здесь? Как я буду существовать в этом мире? Ничего кроме лагеря здесь нет!»

«Я не обязана была».

«В этом всё и дело. Никто ничего не обязан. Я не хочу жить. Зачем? Устал. Я устал! Мне нечего делать в жизни».

«У меня никого нет, я пошутила. Я проверяла тебя».

«О нет! Нет! Опять начинается. Опять эта болезнь! Я не успел излечиться, а теперь навсегда заболею. И сойду с ума окончательно».

«Ты много на себя берешь».

«Много. Ноша неподъемная».

Джонатан упал без сил где-то чуть в стороне от тропы. Кругом была глушь.

«Ты отсюда не убежишь», – повторял Джонатан надрывным голосом.

Солнце светило ярко. Был полдень.

День прошел в странном смятении. Деревья, холмы, поляны, ручьи. Джонатан просто бродил как во сне по окрестностям.

А затем он пошел назад. Возвращение было неизбежным. Он слышал, что вечером веселая компания лагерных жителей будет отдыхать на берегу Санкрайского озера. В ту сторону он и отправился.

Испытав первое нервное потрясение, он начал стыдиться себя. Он испугался, как на него посмотрят другие люди. Безусловно, люди вежливые, интеллигентные, добрые. Вдруг столько обиды, непонимания, злобы вскипели в его душе! Казалось, что он с разбега прыгнул в воду и почти достал до дна, почувствовал, так сказать, близость дна. И как он будет смотреть в глаза другим людям после этого?

Но стоп. Ведь были причины. Он несколько десятков лет мечтал встретиться с одною женщиной, а встретившись понял, что она его не ждала, что у нее есть другой.

Джонатан, ты чего? Зачем ты так сильно переживаешь? Откуда, черт возьми, столько мнительности в одной голове? Успокойся, пожалуйста. Успокойся.

Так значит сны и боль ничего не значили?

Значит, миссия не имела значения?

Всё шутка?

Джонатан страшно боялся, что кто-то увидит эту некрасивую боль его души, эту боль, умноженную на бесконечность, эту страсть, пожирающую саму себя. Что люди будут с отвращением, с омерзением отворачиваться от него, как от преступника, человека, от которого дурно пахнет во всех смыслах слова, с вечно грустным лицом. Он будет лишним в этом раю. Он всё испортит.

Но какая-то чудесная сила (у нас здесь чудес хватало) решила материализовать великий завет «Успокойся». Душу Джонатана начали лечить. Лечили, вероятно, те, кто до этого ее уничтожал и мучал. Улетали дурные мысли прочь. Всё это было неправдой, домыслами. Всё это было ложной колеей. Кто-то спас Джонатана. Нужно иметь мудрость, чтобы понимать, что происходит.

Молодой человек смог взять себя в руки.

Был закат. Он шел по тропинке. Темнело. Солнце почти спряталось. Джонатан переключил внимание на засыпающую природу.

Удивительно, ведь полчаса назад ситуация была почти критической. Он проходил мимо холмов, то погружаясь в темноту сумерек, то вновь выныривая в поток встречных солнечных лучей.

Оставалось всего несколько сотен метров до местечка у Санкрайского озера, где были отдыхающие. Издали были видны свет костра и свет электрический. Уже были слышны голоса людей. Виднелось и озеро.

Начали наворачиваться слезы. Впрочем, их не надо было стыдиться. «Хорошо, – подумал Джонатан, – надо незаметно пройти через это, проплакаться, и как бы груз снимется вместе с этой водой. Ну вот и всё».

На месте. Пляж. Люди. Праздничная атмосфера. Почти карнавал. Приятно пахло чем-то вкусным. О, какая дружелюбная собака! Так ведь это Сэмми!

«Жизнь всё-таки прекрасна», – подумал Джонатан. И то ли это было умозаключение человека, вмиг ставшего сильным, то ли попытка самоуспокоения, то ли… Стоп! Нет никакого дальнейшего желания копаться в причинах. Давайте лучше отправимся на этот карнавал.