Мария Кейль - Вишневая дверь

– Нет. – Ответ звучал резко и грубо. Мужчина покачал головой.

– Твои любимые слова, а? С юмором у тебя туго.

Собеседница прищурилась. Потом подняла коробку на стол и открыла ее. Герман заглянул и сразу спросил:

– Откуда?

Дама неопределенно дернула плечами. А Герман продолжил:

–Ты ведь терпеть не можешь домашних животных. У тебя даже кактусы засохли!

– Ну вот и спаси животинку! – бросила она, – Тебе же нравится быть героем.

Хозяин магазина не отвечал, внимательно смотрел на лежащего в коробке щенка. Это была сибирская лайка: серо-белый меховой шарик чем-то напоминающий волчонка. От голосов он проснулся, зевнул, внимательно оглядел людей и тихонько тявкнул.

Герман задумался о чем-то, вздохнул и чуть отодвинул коробку.

– Почему я должен тебе помогать, Хель?

Она скривилась, будто съела лимон. Минуту играла в «гляделки» с хозяином магазина – разве что молнии не сверкали. Потом выдохнула и ответила:

– Петя приехал, привез Даню, а девчонка притащила с собой «это». Какой-то сибирский дед подарил после концерта. Чем он думал: зачем девчонке породистая лайка? Воняет, мебель дерет и за кошкой бегает.

– У тебя нет кошки, – мужчина прищурился, – или уже завела, вместо ухажеров?

Дама смерила его презрительным взглядом. Он покачал головой.

– Что ты скажешь своей племяннице?

– Уже сказала. «Убежал твой песик, это же город. Следить надо было». Слушай, —она перекрестила руки на груди, – не учи меня жить. Квартира моя, я и так пустила Даньку на год пожить, пока Петя будет работать. Даже в школу устроила. Договорилась с Зиночкой, та ее в свой класс взяла. Хотя не сильно-то и хотели: Данька, спасибо ее мамаше, в школу до этого почти не ходила, только экзамены сдавала, и…

Ее прервал звон колокольчиков.

– Извините, – раздалось от двери. Ольга замолчала и уставилась на парня так, что тот стушевался и неловко замер.

Герман вздохнул и вышел из-за прилавка.

– Что-то хотел? – спросил он, а парень аж затрясся от бандитского вида хозяина магазина и его хриплого голоса. Нервно сглотнув, он достал из сумки простой бумажный конверт.

– Это вам просили передать. Извините! До свидания! Извините! – он попятился и выскочил за дверь.

Минуту висела пауза. Герман крутил в руках конверт, не распечатывая. Гостья подождала, переводя взгляд с собеседника на часы и обратно. Потом не выдержала:

– Черт, Герман! Хватит молчать! Забери псину! Бесит! К тебе пацан какой-то ходит – отдай. Видеть «это» у себя дома не желаю. Да и вообще, я к тебе по-хорошему! А могла просто выкинуть скотину, или заставить тебя ее взять под угрозой аудиторской проверки!

– Хель, я…

– Не зови меня так!

Она повернулась на каблуках, и резко вышла, оставив щенка и сладкий запах духов. Нда… раньше она любила терпкие нотки. Герман с минуту смотрел ей вслед, и по его лицу сложно было что-то прочесть.

– Кость? Заберешь собаку?

Из подсобки вышел парнишка лет четырнадцати, уже вытянувшийся, но нескладный. На нем были джинсы и простая футболка с длинным рукавом. Под ворот спускалась цепочка с подвеской. Он провел рукой по коротко стриженным волосам, хитро прищурился.

– Не, куда мне. Андрею лучше отдай. А что в конверте?

– Лучше тебе не знать. Без обид, парень.

– Да какие тут обиды, ты меня почти спас, – юноша посмотрел на телефон. – Мне пора, Герман.

Он помахал рукой, и почти бегом выскочил из магазина. Герман смотрел, как звенят и затихают колокольчики. В голове запоздало крутилось несколько мыслей: откуда она знала, что к нему кто-то приходит и почему не попросила об этой услуге кого-то еще? Разве что…некого? Вежливостью она никогда не отличалась.

– Прощай, Хель, – сказал он в пустоту и неосознанно дотронулся до браслета на левой руке.

Он закрыл двери на замок, опустил жалюзи, погладил щенка, и, наконец, открыл конверт. На листе бумаги значилось «ДА».

Он ждал ответа, надеялся, но именно сейчас – не верил.

Письмо вместе с конвертом полетело в шредер.

7 сентября, понедельник

За окном стучал мяч – ребята из восьмых и девятых играли в баскетбол, вызывая зависть тех, кто еще сидел в школе. Андрей с обидой смотрел на мяч, летящий мимо корзины. Виталик из девятого безбожно фолил, и ему свистел даже его младший брат. Игру это не спасало.

– Ты закончил?

Добро пожаловать в реальность! Андрей вздохнул и отвернулся от окна: к нему подошла Наталья Павловна, школьный библиотекарь. Он засмотрелся на игру и не заметил ее шагов, Кто, скажите на милость, придумал сделать спортплощадку под окнами библиотеки?

– Нет еще, – Андрей закрыл потрепанный том Белинского.

– Посмотри биографии известных людей, письма – это в том разделе, – она махнула рукой в сторону полок со старыми книгами.

– Спасибо.

Он задвинул чистую тетрадь с двумя строчками (числом и темой) под книгу, и попытался улыбнуться. Наталья Павловна понимающе кивнула в ответ и прошла к стеллажу с журналами. Она явно искала номер со схемой. Андрей прищурился. На ее столе лежало вязаное нечто.

У него же – Белинский, Тургенев и две хрестоматии по литературе разных годов изданий. Скучно до мурашек и уныло. Он сквозь сумку чувствовал шепот планшета: «Возьми меня, Андрюха! Возьми! Скачай сочинение из интернета!»

Однако Наталья Павловна хоть и тыкала спицами в осьминога, иногда поднимала взгляд от вязания и внимательно смотрела на Андрея. Жульничать не получалось, а тема была редкостно унылой: «Чувства, выраженные словами: художественные образы в документальных произведениях и личной переписке писателей». Наверняка все нормальные люди выбирали нечто более осмысленное, даже в гуманитарных классах. А тут сидишь как идиот, не знаешь с чего начать, чем закончить и о чем писать.

Самый смак (хотелось сказать «самая дурь») заключался в том, что сам был виноват. Прогулял первые учебные дни. Там же только повторяют, поэтому делать в школе нечего. Чем он занимался – никого не касалось, благо за мелкие провинности на кьярт никто друг друга не тащил.

Поэтому Андрей всем рассказывал о том, как не вовремя «простудился». Эта печальная история тронула сердце учителям математики, физики и ИЗО. Пришлось пожертвовать физкультурой и отсидеть на скамейке. Шестым уроком стояла литература у классного руководителя Зинаиды Сергеевны Алымовой, или Зинаидища. Вот уж кто пугал больше общественного кьярта!

Прозвенел звонок, однако учительница с великой русской литературой так и не появилась. Пять минут, десять, пятнадцать – класс начал бесноваться в коридоре. Хоменко Настя, будучи старостой, пыталась урезонить пацанов, но безуспешно. Они лишь хмыкнули на призывы миниатюрной светловолосой одноклассницы, достали сокс – вязаный мячик, набитый вишневыми косточками, и принялись играть в коридоре.