Катя Степанцева - Хочу танцевать с тобой

– Кто про что, а Войнов про войнушку!

– Тогда уж лучше «Заводные апельсины»!

– Сонь, какие ещё апельсины? Придётся всю смену ходить в оранжевой одежде, а у меня такой нет, – запричитала Маша.

– А как же «Ромашки»?

– «В засаде»!

– «Ромашки»!

– Ладно, – сказал Антон. – Мне нужно отбежать на внеочередную планёрку, а потом на репетицию. Сочиняйте песню про наш отряд, какие мы все дружные и как здорово в лагере. Я скоро вернусь и проверю. Катюшка, не грусти, выше нос!

Антон поправил очки, схватил метлу и выбежал с веранды.

– Кажется, он на новенькую запал, – громко прошептала Маша, потом увидела, что я на неё удивлённо смотрю, мгновенно густо покраснела, чуть не слившись по цвету со своей красной водолазкой, и занялась снова стенгазетой.

– Ни на кого он не запал. Вообще, нехорошо вожатого обсуждать, – сказала Анжела, смерив Машу презрительным взглядом.

– Улетел наш Гарри Поттер… А разве он не должен нам хоть в чём-то помогать? – спросила рыженькая Соня.

– Ой, да что мы, сами не справимся? Вера, Рома, нужно сочинить песню. Мотив на ваше усмотрение. Можно взять любую современную и переделать. И, кстати, нужно придумать, как мы к Ромам будем обращаться.

– Да, а то повернулись все трое сейчас, – забавно морщась, сказал Гоша. – Я придумал, – он показал на парня с гитарой, – тебя мы будем звать Пират.

– Ага, Капитан Крюк, – подхватил Макс.

– Он хромой, а не однорукий, – осадил его Гоша.

– Ты будешь – Капрал, – показал он на парня в военных штанах.

– А я? – спросил худой прыщавый белобрысый парень.

– А ты – Сопля.

Под болтовню и смех ребят я забилась в самый дальний уголок веранды, подложила под спину подушку.

«Говорят, время лечит. Так ли это? Душевные раны, как и раны телесные, не могут кровоточить бесконечно. Рано или поздно раны затягиваются, но не все они исчезают бесследно. Некоторые оставляют рубцы, которые напоминают нам о пережитой боли. Сколько времени понадобится человеку, чтобы пережить горе от потери близкого человека? Мне кажется, я не выйду из этого состояния никогда, хоть мне и твердят, что всё проходит и это пройдёт».

Про меня все забыли, размышляя, даже задремала. Я резко проснулась от боли в плече. Надо мной нависла странная расплывчатая фигура в чёрном плаще. Через несколько мгновений очертания прояснились.

– Кать, ты чего, спишь? Как отряд решили назвать? – пытливо смотря мне в глаза, спросил вожатый Антон. Голова раскалывалась от недосыпа, хотелось зевнуть, неприятная горечь во рту останавливала сделать это до тех пор, пока надо мной нависает вожатый. Огляделась по сторонам, ребята, забыв про меня, убежали куда-то. Наверное, репетировать.

– Кажется, «Ромашки в засаде», – я поправила съехавшие на нос солнечные очки. Это было последнее, что я помнила от этого дня.

– Хорошо, – сказал Антон, записывая название на листочек. – А где все?

– Я… не знаю.

– Иди к ним, через десять минут жду всех на репетиции в клубе.

Выйдя из домика, огляделась по сторонам. Кажется, возле беседки в конце аллеи трепыхался Анжелкин пучок. Я поплелась на этот сигнальный маяк. Из соседнего дома, словно разноцветный горох, высыпали ребята другого отряда и, держась за руки, пошли в сторону клуба, выкрикивая свою речёвку:

«Называемся мы «Банда», мы – отличная команда! Мы смелые, ловкие, умелые!»

Я неторопливо доплелась до беседки, огибая лужи. Дождя не было, на небе появилось тусклое солнце.

– О, проснулась! – сказал Макс, сияя лукавыми бесстыжими глазищами. – А мы тут девиз, речёвки и песню репетируем. Айда к нам! Слушай: «В этой смене мы здесь боссы, ведь на нас реактивные кроссы»!

– А как назваться решили?

– Анжела предложила «Реактивные кроссовки».

Чёрт. Тихонько помахала Анжеле, чтобы она подошла.

– Тут такая фигня получилась, я Антону сказала, что отряд называется «Ромашки в засаде»…

– Что? – нахмурилась Анжела. – Ты Антону сказала что?

Я растерянно молчала. Но Антон тоже хорош, почему он у меня спросил? Шёл бы к Анжеле.

– А с чего ты взяла, что мы будем так называться?

Лицо её покраснело и покрылось пятнами, голос срывался на визгливые нотки:

– Что ты лезешь не в своё дело? Это мой отряд! Это я придумала название! Я здесь командир и я решаю!

– Я думаю, ещё не поздно изменить, что стряслось-то? Пофиг мне, как вы там будете называться!

Мне хотелось поскорее уйти отсюда, скрыться с глаз, забиться под одеяло, лишь бы не слышать их голоса.

– А что случилось? – любопытно всунулась Машка.

– Эта дура сказала Гарри Поттеру, что наш отряд называется «Ромашки в засаде», – с плохо скрываемым раздражением сказала Анжела.

– Классное название! – закричали девчонки.

– А что! Прикольно! Мне тоже нравится, – сказал тот, кого прозвали Капрал.

– Сахарок-то с фантазией! – хохотнул восхищённо Гоша, раскрыв объятия.

– Может, ты и девиз придумаешь? – вызывающе спросила Анжела. – Мы на девизы сорок минут убили, пока ты спала, а теперь… всё зря…

Я смотрела на раздражённую Анжелу и искренне не понимала, почему она так разволновалась, мир-то не рушится из-за неправильного названия отряда. Стоит ли так переживать из-за такой ерунды?

Соня, почесав переносицу, добавила:

– Речёвки для отряда придумать легко, слушайте:

«Мы живём в самом лучшем на свете отряде,

Нас называют «Ромашки в засаде»!

Или

«Мы самые лучшие, и хоть мы все разные,

«Ромашки в засаде» – самые классные»!

– Поздно уже что-то менять. Я всё решила, – холодно сказала Анжела.

– А почему ты за них всё решаешь? – возмутилась я. – Такие решения принимаются коллективно.

– Анжелочка, правда ведь, хорошее название, – затараторила Соня. – Кто за, поднимите руки? Голосуем!

Анжела оглядела восемь поднятых рук.

– И вообще, почему ты командир? – добивала я Анжелу, распалившись. – Они что, тебя уже выбрали? Выборы пройдут только завтра.

– А мороженка-то боевая, – смеялся Макс, – того гляди сместит Анжелку.

– А ты, значит, самая умная, да? Хочешь, сама командуй, посмотрим, как ты справишься, – процедила Анжела, недобро зыркнула и, хлопнув меня по животу папкой с листочками, стремительно ушла в липовую аллею, печально помахивая в такт шагам выбившимися из пучка прядями. Небо снова заволокло тучами, закапал дождик, и ветер легонько тронул берёзовую листву.

«Ну и зачем мне это всё? Кто меня за язык тянул? Я вообще хотела спать и никого не трогать. Желательно дома, а не в этом филиале дурдома, где самой страшной проблемой века считается неправильное название отряда».

Я отдала Вере листочки и сказала устало:

– Не буду я командовать, не умею.

– Давайте Анжелу вернём? – засуетились девчонки.

Вера и Маша побежали за ней. Анжела психовала, махала руками, вырывалась от догоняющих её девчонок. «Что за глупости?»