Екатерина Козина - Проект «Индиго»

Я наталкиваюсь на страницу с Ритой Малкиной. Ей сейчас двадцать два и она умеет воспламеняться. Фотографии нет. Зато есть адрес. Не факт, что она проживает сейчас по нему, но хоть что-то.

Листаю дальше. Максим Олешов. Семь лет. Видит будущее.

– Ребят, – я зову Крис и Эдика, они быстро подходят и смотрят на меня испытующим взглядом. – Знаете. Я бы не назвала это индиго. Больше похоже на супергероев.

Эдик вырывает у меня из рук папку, листает и присвистывает.

– Ничего себе.

– У них у всех какие-то ошеломительные способности, такого не бывает, – бормочу я, снова забирая папку обратно.

И тут встревает Крис.

– А никто не собирается идти в полицию?

Почему-то никому из нас эта мысль не пришла в голову раньше. Сказался стресс. Мы так перепугались за свои жизни, что совсем забыли о том, что в школе остались мертвые дети и учитель.

***

Я избавлю вас от скучных подробностей о том, как мы объясняли полицейским, что произошло. Не будет также рассказа о том, как долго нас допрашивали, не веря словам. Нас даже чуть было не выпроводили из участка, но, благодаря Эдику, полиция все же поверила.

Мы едем на заднем сиденье полицейской машины и обеспокоенно переглядываемся.

– Ребята, а вы знаете же, что школа эта уже несколько лет, как закрыта? – к нам оборачивается один из полицейских.

– Знаем. Но она работает, хоть и не финансируется государством, – говорит Эдик.

Калитка заперта, как и в первое наше появление. Тогда один из полицейских с ловкостью перепрыгивает через забор и отпирает калитку изнутри.

Мы приходим на второй этаж точно в тот кабинет, где убили профессора.

– Ну, и где труп? – усмехается один из двух мужчин.

Мне не нравится его реакция. Он словно знал на все сто процентов, что не будет здесь никакого трупа.

– А как вы школу нашли? Я лично проверял, она нигде не упоминается. Все сведения о ней стерты. Неужели просто набрели?

Интонация полицейского меняется, голос становится более серьезным. От нашего ответа сейчас явно что-то зависит. Стоит ли говорить правду?

– Мы видео нашли, – не задумываясь, отвечает Кристина.

Я замираю. Обстановка заметно накаляется. Только Кристина и Эдик почему-то этого не замечают. Хотя нет, Эдик понял. У него напряжена спина, ноги поставлены так, чтобы можно было быстро сорваться с места. А Крис он крепко берет за руку, смыкая пальцы как можно сильнее.

– А кто из вас нашел? – краем глаза замечаю, как рука мужчины, что стоит сбоку от меня, тянется к кобуре.

– Ну, предположим, что это я нашел, – Эдик усмехается и смотрит мне прямо в глаза, на мгновение становясь серьезным. Удивительно, но я понимаю его без слов.

Все происходит в считанные секунды. Я бросаюсь вперед, хватая на ходу Кристину за руку, и тащу ее прочь из класса. Гремит выстрел, и слышится вскрик Эдика. Заталкиваю Крис в соседний кабинет в надежде, что мужчины подумают, что мы убежали далеко.

За дверью слышатся их голоса.

– Мои поздравления, еще минус один.

– За девчонками пойдем? – спрашивает второй, слышно, как он перезаряжает пистолет.

– Да ну, бегать еще за ними. Сами придут к нашим. А не придут, не беда. Кто им поверит? Да и смысл, они обычные.

Обычные? Серьезно? Значит, они не видят наших аур, как это делали те дети. Отлично.

Если сильно не светиться, они могут никогда меня не найти. И вдруг я понимаю, что Эдика только что убили. А я опять стала думать только о себе. А он пожертвовал собой ради, меня? Это ведь я нашла то видео. Это меня они должны были сейчас застрелить.

Оглядываюсь на Крис, та стоит, приложив руки к лицу и беззвучно плачет.

И тут я слышу чей-то тихий голосок.

– Вы не будете меня убивать?

Поворачиваюсь, но все равно никого не вижу. Заглядываю во все уголки, но в комнате кроме меня и Крис никого.

– Не будем. У нас нет оружия. А где ты? – я поднимаю руки с папкой, показывая, что ничего больше не держу.

– Хорошо, – и я вижу, как медленно проступают очертания маленькой девочки, сидящей под столом.

Невидимка. Опускаю руки и делаю несколько шагов в направлении ребенка.

– Не подходи! – девочка вскидывает руки, словно заслоняется от меня, и снова пропадает.

Кристина, отойдя от потрясения, тоже включается в игру.

– Эй, тебя как зовут? Мы тебе ничего не сделаем. Сами тут прячемся, – девушка приседает рядом со столом и протягивает руку. – Вставай.

Вижу, как встает Кристина с протянутой рукой, но девочки-индиго не видно.

– Меня зовут Майя, – малышка, ей, наверное, лет пять, может шесть, снова проявляется.

Заплетенные в светлые косички волосы, курносый нос и ярко-синие глаза, смотрящие прямо в душу.

Каждый раз, когда эти дети смотрят на меня, я чувствую, как по телу пробегает дрожь.

– А я Кристина, а это Клео.

– Вы приходили недавно. Я вас помню. За вами пришел тот страшный человек с пистолетом, – у Майи на глазах выступают слезы, и она вот-вот разрыдается. Нельзя было этого допустить. Мы и так порядком тут нашумели, могли услышать.

Я подхожу к девочке и кладу руку ей на плечо.

– Эй, ну не плачь только, хорошо? Ты же сильная. Вон как мастерски спряталась. Мы с Крис вообще ничего не умеем. Совсем обычные.

Майя вскидывает голову и смотрит на меня. Долго смотрит, пристально, крепко сжав губы в линию, и хмурится от напряжения.

– Нет, ты не обычная, ты такая же, как мы. Вот только… – девочка замолкает и, слегка наклонив голову, прищуривается. – Что-то сдерживает твою силу. Что-то делает тебя обычной. У тебя даже аура неправильная. Пока не приглядишься, не поймешь, что она синяя. Это как с Викиным внушением. Можно увидеть настоящую еду, если постараться…

Слышу шаги в коридоре. Реагирую быстро. Хватаю Майю с Кристиной и тяну их спрятаться под учительский стол.

– Я могу помочь, – шепчет девочка, касается нас теплыми ладошками и зажмуривается.

Вижу, как мы трое просто исчезаем.

Дверь распахивается – это один из полицейских все же решил нас найти. Сквозь щель между стенкой стола и крышкой вижу его лицо.

– Да пошли, Саныч, они уже давно удрали! – доносится усталый голос из коридора.

– Мне показалось, что я слышал голоса, – Саныч упрям как бык. И на вид похож. Грузный, тяжелый, с красным лицом. Он глубоко вдыхает носом, словно принюхивается. – Они тут.

Мы прижимаемся друг к дружке и стараемся не издавать ни звука. Время тянется как резиновое. Я стискиваю Майу больше от страха, чем от желания ее защитить, и прикрываю глаза. Будь, что будет.

Шаги приближаются к столу. Чувствую, как колотится сердце девочки, словно птичка, рвущаяся из клетки. Кровь гулко стучит в висках. Зажимаю себе рот рукой, стараясь заглушить шумное дыхание.

Мужчина наклоняется, чтобы посмотреть под стол. И хоть мы невидимы, он запросто может нас коснуться. И тогда всем троим конец.