Екатерина Козина - Проект «Индиго»

– Да, Петров, я жрать хочу! Пошли отсюда, – голос второго полицейского спасает нам жизнь. Мужчина дергается, бьется головой о столешницу и, ругаясь отборными словами, пинает стол и выходит из класса.

Выдохнуть спокойно мы можем только тогда, когда слышится звук отъезжающей машины.

Я разжимаю онемевшие пальцы и выползаю из-под стола, подхожу к окну и выглядываю – машины на месте нет. Уехали.

– Они уехали? – шепчет Кристина, прижимая к себе Майю. Я киваю.

– Майя, ты не знаешь, другие дети еще остались в школе? Хоть кто-то еще сумел, как ты спрятаться? – я беру себя в руки, запрещая пока своему телу трястись в истерической лихорадке.

Девочка встает и пожимает плечами.

– Они умные, могли уйти по пожарной лестнице.

– А почему ты не ушла?

– Меня не было на том уроке. Я проспала. Проснулась тогда, когда услышала выстрелы.

Я выхожу за дверь, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Надо быть очень осторожными.

– Вызовем скорую помощь для Эдика? – появляется за спиной Крис, крепко сжимая руку Майи.

Эдик. Я старалась не думать о нем, чтобы заглушить чувство вины. Вот только не думать нельзя.

Срываюсь с места, чтобы тут же забежать в соседний класс.

В неестественной позе на полу лежит парень. Рубашка продырявлена в нескольких местах, пол залит липкой, уже подсохшей кровью. В горле встает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Да, он был долгое время мне противен, но мы довольно давно знакомы, и Эдик стал частью и моей жизни. А сегодня он только и делал, что вызывал к себе уважение. У меня язык не поднимется сказать про него плохое.

Сажусь на колени и прикрываю ему веки, чтобы скрыть под ними стеклянный взгляд. Изо рта по подбородку у него стекает тонкая струйка крови. Сглатываю, чтобы сдержаться и не разреветься.

Рядом со мной опускается Крис. Ее лицо такое белое, словно и она уже мертва. Девушка цепко хватает пальцами руку Эдика и сжимает так сильно, как только может. Как будто это вернет его к жизни.

– Зачем? Зачем ты это сделал? – шепчет она, размазывая слезы по лицу.

– Если хочешь, мы можем выйти, чтобы ты с ним попрощалась? – спрашиваю я, поднимаясь, чтобы увести Майю в коридор.

– Нет, не надо.

Кристина выпрямляется и сама выходит из класса.

– Я позвоню в скорую.

Майя выходит следом за Крис. А я остаюсь с мертвым Эдиком один на один. Снова сажусь рядом с ним и проверяю пальцами пульс на шее. Конечно, его нет. Не знаю, зачем я это сделала. Может, надеялась, что он еще жив. Глупая. Кто вообще переживет пули в грудь?

– Спасибо, – тихо произношу я, думая, что, может, в образе призрака, но он услышит мои слова. – Спасибо, что спас нас.

Голос срывается. Мы были слишком долго с ним знакомы, чтобы я не чувствовала ничего. Мне больно. Эдик даже с его препираниями, сарказмами и ухмылками был мне как вредный старший брат. Ты его терпеть не можешь, но все равно любишь.

А потом я начинаю говорить все, что думаю.

– Знаешь, думаю, если бы ты был не таким наглым, мы бы даже смогли с тобой нормально подружиться. По крайней мере, у нас даже есть общие темы для разговоров. Были. Ох, Эдик, прости, если бы ни я со своей тягой к загадкам. Мы бы не приехали в эту школу, тебя бы не убили. Прости меня, это я во всем виновата. Да будь я прокля…

– Нет, – чей-то голос прерывает меня на слове «проклята». – Ты не должна так говорить. Нельзя проклинать себя.

Я вздрагиваю и верчу головой, пытаясь понять, откуда идет голос, но не понимаю до того момента, пока холодная рука ни касается моей ладони. Опускаю глаза.

– Привет, а ты уже успела списать меня со счетов? – Эдик улыбается, как ни в чем не бывало. Словно не ему всадили в грудь несколько патронов.

– Как… Ты… – слова застревают в горле. Отшатываюсь в сторону, словно Эдик должен превратиться в кровожадного зомби и загрызть меня на смерть. – Ты был мертв! Я только что проверила твой пульс. Его не было! Это не возможно!

Я стараюсь сохранять спокойствие, но меня всю трясет. Заставляю себя дрожащей рукой снова проверить сердцебиение парня. Два пальца на сонную артерию. Пульс есть. Ровный, спокойный.

– Ты все еще не догадалась? Всегда говорил, что ты глуповата, Клео, – Эдик садится и разочарованно рассматривает дыры в ткани. – Всю рубашку испортили.

Первый же порыв – разрываю на нем рубашку, чтобы увидеть пулевые ранения.

– Я, конечно, всегда знал, что ты меня хочешь, но не здесь же. Я еще даже не оправился после их выстрелов, – пропускаю его слова мимо ушей, не веря своим глазам. От ран остались только небольшие подсохшие ранки, которые затягиваются прямо у меня на глазах.

– Ты… – бормочу я, невольно касаясь рукой его торса, и провожу пальцами по рубцам.

– Эдвард, я знаю кто ты. Ты вампир, – Эдик картинно заламывает руки и хлопает глазами. Вообще-то полное имя Эдика – Эдуард, а не Эдвард, но фраза подходит как можно лучше.

Мне даже не хочется огрызаться, настолько я потрясена произошедшем.

– …один из них, – заканчиваю я предложение, отдергивая руку.

– Один из нас, – поправляет меня парень и застегивает рубашку.

Мотаю головой. Я абсолютно обычная. Не верю я в их россказни.

– Уходим, – Эдик помогает мне встать и показывает на окно.

– Что? Зачем? Там за дверью Крис и Майя, и надо найти других детей!

Эдик подходит к двери, приоткрывает ее и тихо зовет Кристину.

Девушка распахивает дверь, и глаза ее округляются. Она ошеломленно смотрит на парня, а потом бросается ему на грудь и всхлипывает что-то непонятное.

Их воссоединение трогательно до слез. Теперь все должно быть хорошо, осталось только убраться отсюда как можно подальше.

Хочу позвать Майю и выхожу за дверь. Девочка лежит на полу, затылок в крови. У меня начинают дрожать руки. Сажусь рядом с ней и проверяю пульс. Живая. Пытаюсь привести ее в чувство, но вдруг слышу, как в классе что-то падает на пол.

Оставляю Майю одну на полу и вбегаю обратно в класс. Эдик лежит на полу, зажимая рану на окровавленном боку. Над ним склонилась Крис. В руке у нее зажат нож, которым она наносит еще несколько ударов парню.

Я отшатываюсь к стене и понимаю, что кричу от ужаса только тогда, когда Крис поворачивает ко мне голову. Бледный Эдик подмигивает мне и теряет сознание.

Кристина слезает с «мертвого» парня и обтирает нож о его рубашку.

– Два идиота. Не могли убедиться, что кокнули его. Пришлось самой руки марать. А так не хотелось, я ж почти два года с ним спала…

– Что. За. Хрень?! – ору я, указывая на распластавшегося по полу Эдика. Она только что оплакивала его, а как только он оказался жив, прирезала. – Какого черта?!

– Ты же журналистка, должна быть сообразительной, – Крис недовольно вздыхает. – Подумай и сопоставь все. А сейчас отдай мне папку, которую тебе вручил Усач. И можешь идти спокойно домой. Тебя я не трону, мы ведь лучшие подруги, – девушка улыбается и протягивает руку, но я только крепче вцепляюсь в папку.