Илья Ермаков - Святые с улицы Бримо

Я забираю у нее бутылку и разбиваю на осколки.

Снова…

Еще раз.

Сегодня все так же, как и всегда.

– Прости, Лея… прости меня!

– Не сегодня, Изабелла.

Она не может мне ответить.

Я беру ее под руку, и мы идем к ее валуну, ближе к огню, чтобы она не замерзала. Мне же холод совсем не страшен. Ночь меня закалила.

– Каждый день я жду тебя и всегда боюсь за тебя, когда ты не приходишь.

– Ты же знаешь, что у моего отсутствия есть только одна причина.

– И это пугает меня. Задания, на которые ты отправляешься со своими друзьями, очень опасные.

– Это моя работа.

– Знаю, милая, знаю… я так за тебя волнуюсь.

Снова все те же слова.

Ничего не меняется изо дня в день.

– Когда ты придешь в Церковь?

Она смотрит на меня так, будто слышит это впервые.

– Прости, Лея.

– Мне не нужны твои извинения, Изабелла. Как же ты не понимаешь?!

– Во имя Создателя, называй меня «мама»!

– Ты этого пока не заслужила! Не заставляй меня снова ругать тебя. Когда ты будешь послушной, Изабелла? Когда ты уйдешь отсюда? Я хочу вытащить тебя! Понимаешь?! Каждую ночь я прихожу сюда в надежде забрать тебя отсюда, а ты не уходишь! Почему? Почему ты не идешь со мной, Изабелла? Я готова связать тебя, оглушить чем-нибудь и увезти в багажнике нашего фургончика! Вот увидишь! Придет та ночь, когда я не приду, а приеду сюда на фургончике Призраков и украду тебя! Ты этого ждешь, Изабелла? А я это сделаю! Я сделаю это, если ты сама не вернешь себе нормальную жизнь!

Она всегда плачет, когда я кричу. Ей больше ничего не остается.

– Ты же сама знаешь, почему я не иду с тобой, Лея…

– Совесть грызет, да?!

Мы обе знаем, что я права.

– Совесть – вещь жестокая, Изабелла! Если ты провинилась однажды, так возьми свою волю в кулак и исправь ошибки! Тебе еще грехи замаливать и замаливать…

– Опять ты за свое, Лея! Опять ты считаешь меня грязной грешницей, достойной самых жестоких мук Огненной Геенны!

– Ты сама делаешь все, чтобы я так о тебе думала. Когда же ты поймешь, что это не может продолжаться вечно! Я всегда забываю, что у тебя, Изабелла, нет… воли…

– Доченька, милая… Лея… я люблю тебя…

– Не любовь мне от тебя нужна, Изабелла.

Снова ревет.

И так всегда.

Старый сценарий.

Она ничего не может с собой поделать. А я ничего не могу поделать с ней. Она сама выбрала для себя такую жизнь. Как бы я ни старалась, что бы я ни делала… она остается здесь или возвращается обратно.

Изабелла лезет в карман и достает пачку сигарет. Я отнимаю это у нее из рук.

Опять…

– Эй…

И бросаю в огонь.

Жар вспыхивает, и сигарет уже нет.

– Ты хоть знаешь, чего они мне стоили?! – Изабелла толкает меня в плечи.

– Мне плевать, чего они тебе стоили, Изабелла, – твержу я снова, – они не помогут тебе.

– Я не могу…

И снова плачь.

– Я не могу сделать то, о чем ты просишь.

– А что я прошу, Изабелла? Скажи мне! Что я у тебя прошу?

Мы обе знаем это, хотя…

Она могла забыть.

Стоит мне не появится хоть один раз, на следующую ночь все намного хуже. Она снова начинает пить, и ее уже не разбудить. Если не спит, то выглядит совсем плохо. Она становится существом, с которым невозможно разговаривать, как с человеком.

По этой причине я прихожу каждую ночь – контролирую ее.

Пока она знает, что я приду, она будет держать себя в руках. Но на долго ее не хватит. Каждый раз, выходя на задание Восьми Призраков Йорма, я работаю с мыслями только о ней…

Меня нет рядом, и мне остается только рисовать в голове жуткие сцены того, что с ней здесь происходит.

– Ты хочешь, чтобы я ушла отсюда.

– Так.

– Хочешь, чтобы я пошла в Церковь.

– Дальше.

– Хочешь, чтобы я начала помогать тебе и нашла работу.

– Продолжай.

– Хочешь, чтобы я перестала пить и вернулась к нормальной жизни… с тобой.

– И что в этом сложного… мама?

Изабелла обнимает меня и плачет снова, вытирая опухшими пальцами опухшее лицо. Мы совершенно не похожи друг на друга. Не внешне, не внутри…

Вернее… были когда-то похожи.

То время давно ушло.

– Лея… я обещаю, что справлюсь… я все сделаю, миленькая… я все исправлю…

– Ты знаешь, насколько я сыта по горло твоими обещаниями?

– Не серчай… прошу… только не серчай, Лея…

– А я не остановлюсь, Изабелла. Я не прекращу это, пока ты не выполнишь все свои обещания!

Она испуганно смотрит на меня и моргает.

– Все до одного, – процедила я.

Изабелла в судороге сглотнула комок.

– Я стараюсь, Лея… правда, стараюсь…

– Мало стараешься, Изабелла. Мало стараешься…

Она кладет свою голову мне на плечо. Мне ничего не остается, кроме как обнять ее и прижать к себе.

Что бы там ни было между нами, Изабелла – моя родная мать.

И я с ней живу.

Отношения сложные, непростые… не просто так я стала душепопечителем – одним из лучших, способных предотвратить самоубийство.

Ничего не делается просто так.

И несмотря ни на что, она – моя мама.

– Что ты сегодня ела?

– Мы жарили рыбу.

– Я же говорила тебе, что в эту реку смывают все отходы! Мне не хватало, чтобы у тебя развилась язва, аппендицит или что еще хуже!

– Прости… я не говорила тебе, Лея… язва у меня уже есть…

– Что?

– Лея…

– И ты мне говоришь об это только сейчас? Когда это случилось?

– Два…

– Изабелла!

– Два месяца назад…

У меня нет слов.

Черт!

Я вскакиваю на ноги и начинаю тяжело дышать.

– В голове не укладывается! Проклятье! У тебя уже два месяца язва, а ты говоришь мне это только… только…

– Лея… не надо… успокойся…

– Успокоиться?! Изабелла! Как я могу тут с тобой успокоится? Ты подыхаешь на помойке у меня на глазах и не даешь мне спасти тебя! Ты хоть представляешь какого мне жить каждый день, зная, что моя родная мать пропивает свою жизнь днями и ночами напролет на этом засранном пустыре?!

Сколько я раз я обещала себе не лить слезы при Изабелле?

Много раз.

Но сдержаться получается не всегда…

Она встает и пытается меня успокоить. Изабелла обнимает меня и гладит по спине.

Меня всю трясет!

– Ты же понимаешь, что мои силы тоже не безграничны? – говорю я ей.

– Прости меня, Лея… прости…

Я наконец достаю из пакета хорошее приготовленное мясо, завернутое в фольгу и свежие фрукты. Еще я приношу ей свежий мягкий хлеб и чистую воду.

– Держи, поешь нормально сегодня.

– Спасибо…

– И вот еще.

Даю ей деньги.

Опять совершаю ту же ошибку.

– Если ты снова купишь на них сигареты или бутылку – больше не получишь. Так и знай, Изабелла!

– Хорошо, Лея… я обещаю!

Она берет сверток бумажных денег и убирает во внутренний карман своей куртки.

– И никому не показывай. Лучше купи на них новую одежду. Там хватит. Завтра будет еще. Но ты должна понимать, что я не могу отдавать тебе все свои деньги, Изабелла. Платят нам в Церкви немного, и мне тоже надо как-то жить.