Илья Ермаков - Святые с улицы Бримо

Селиван вытер руки о сухое горячее полотенце, лежащее у него на коленях, и раздвинул на столе тарелки с едой.

Кардинал любезно разместил перед ним пергамент, печать и гелиевую авторучку с черными чернилами.

Селиван ловко поставил печать внизу документа, как это делал всегда на автоматизме. Затем он взял ручку и бокал вина.

– Так, посмотрим…

Первым делом Селиван поставил подпись, затем сделал два легких глотка вина из кубка, а потом пробежался взглядом по предложенному ему приказу о найме новых гвардейцев в личную армию Кардинала.

Просмотрев пергамент, Селиван сглотнул и пробормотал:

– Подождите-ка…

– Стойте! Стойте! Стойте! Стойте! Подождите! Минуточку…

Эрнест усердно записывал основные мысли из истории официанта, периодически делая глотки яблочного сидра и закусывая «Дьябло-Дьябло».

– Все записал? – подшутил над ним Фрэнсис.

– Да-да, но дело не только в этом…

– А в чем еще?

– В фактах!

– В фактах?

– Для книги, которую мы с тобой планируем написать, важны четкие и неоспоримые факты. Речь идет об исчезновении целой императорской династии! Ты же представляешь себе все масштабы, Фрэнсис?

– Масштабы! Хм… ты прав! Я представляю! А какие факты тебя интересуют?

Эрнест наконец поставил жирную точку в конце предложения, облегченно выдохнул, взял в левую руку кусок «Дьябло-Дьябло», а правой рукой приготовился записывать дальше.

– Итак… вы сказали, что это был последний разговор Императора Селивана Леконта со своей дочерью принцессой Марией, так?

Старик уверенно кивнул, как на допросе.

– Совершенно верно!

– Выходит, после того, как Селиван покинул комнату дочери и отправился на обед, они больше никогда не виделись, верно?

– Тот раз, когда Селиван Леконт взглянул на Марию перед тем, как выйти за дверь, стал последним разом, когда отец видел свою дочь.

– На что это ты намекаешь, Эрнест?

Эрнест тут же пригрозил Фрэнсису пальцев, призывая товарища к молчанию. Обдумав что-то, Эрнест выдал новый вопрос:

– Выходит, этот разговор между Императором и принцессой случился… в день смерти Селивана?

Фрэнсис чуть не подавился сидром и усиленно закашлял.

– Фрэнсис! Ты чего?!

Эрнест постучал друга по спине.

Прокашлявшись, Фрэнсис сделал маленький глоток, чтобы промочить горло, и объяснил:

– С чего ты взял, что Император Селиван умер именно в тот день?

– Если тот разговор был последней встречей Селивана с Марией, то это просто очевидно, мой друг! Простая элементарная цепочка причинно-следственных связей! Останься Селиван жив в тот день, он бы захотел еще раз увидеть Марию перед сном.

– А с чего ты взял, что она вернулась во Дворец после побега? – парировал Фрэнсис.

Такой выпад застал Эрнеста врасплох.

На этот вопрос знал ответ только официант.

– А она вернулась? – прямо спросил Эрнест.

– Первым делом вы должны были спросить не это, – поправил обоих старик, – правильный вопрос такой: «Удалось ли Марии сбежать из Дворца в тот день?». Не забывайте – она задумала это сделать во время обеда. А что говорит официальная версия о смерти Императора?

Фрэнсис в точности запомнил ту колонку и статью-некролог о смерти Императора из утренней газеты.

– Сердечный приступ наступил в четырнадцать часов тридцать две минуты по йормскому времени. Это как раз обеденное время!

– А значит…

– Весть о смерти Императора распространилась с молниеносной скоростью, и Мария могла физически не успеть сбежать из Дворца. Что же случилось?

– Ее и Монику заметили за два коридора до выхода и… сообщили печальную весть.

Получив ответы на свои вопросы Эрнест и Фрэнсис задумались над новыми.

– Для меня смерть Императора все равно остается тайной, – Эрнест откусил еще кусок пиццы, – он был слишком молод, не имел вредных привычек и явных проблем со здоровьем. Как у него мог возникнуть сердечный приступ? Смертельный! Прошу внимания! Смертельный один-единственный сердечный приступ!

– Или Император долгое время скрывал что-то о себе? – предположил Фрэнсис.

– Хм… не думаю, Фрэнсис. Это максимально подозрительно!

Эрнест с прищуром взглянул на официанта и задал ему прямой вопрос:

– А был ли сердечный приступ?

У старика нашелся свой вариант ответа:

– Вы рассуждаете в точности, как рассуждали Восемь Призраков Йорма, узнав о смерти Императора. Они задавались тем же вопросом. А был ли сердечный приступ?

– Они нашли ответ? – не сдержался Эрнест.

– О, да! Они нашли ответ…

– Ах! Продолжайте же вашу историю! Нам не терпится узнать, что же случилось дальше! Как Призраки Йорма узнали о том, что на самом деле случилось с Императором в последние минуты жизни?

Старик ехидно улыбнулся и продолжим:

– Итак, на следующий день после смерти Императора Селивана Леконт…

Бродячая Сова стянула белое покрывало с холста и представила всем свой новый художественный шедевр.

Как и другие картины Совы, эту переполняло множество абстрактных элементов, но, в отличии от остальных работ, среди буйства и хаоса красок прослеживались образы и даже сюжет.

В правой части холста из желтых, оранжевых и красных цветов складывался образ девушки, сидящей на камне, обнимающей руками колени. Она сидела к зрителю боком, а потому прослеживался ее изящный нежный профиль. За спину уходили длинные пышные волосы, развивающиеся на ветру.

Если приглядываться к картине еще дольше, то можно увидеть море – буйный океан серых и белых цветов, а над ним – черное небо и мириады белых звезд.

Вся картина написана удивительно смелыми и броскими мазками. Отчасти все представленное здесь – абстракция, а с другой стороны – настоящее творение с четким продуманным сюжетом и филигранным его исполнением.

Это лишний раз подчеркивало, что Бродячая Сова – настоящий гений. Она – творческая натура, раз смогла из пяти цветов создать подобный образ, и в этом никто не смел сомневаться.

В самом деле! На первый взгляд при виде этой картины можно заметить лишь беспорядочные мазки и цвета, но потом… чем дольше смотришь, тем больше замечаешь. Эта картина лишена ненужных и второстепенных деталей. Все здесь играет важную и первостепенную роль.

Девушка на берегу, буйное море, звездное ночное небо – все – главные герои.

Сова закурила, опустилась в кресло-мешок рядом с холстом и принялась наблюдать за реакцией зрителей.

– О! Я поняла! – воскликнула Кексик. – Смотрите! Смотрите! Это же девушка, это море, так? А это…

– Небо со звездами! – помогла ей Сирена.

– Правда? – одноглазый Варан выгнул бровь. – А я сразу и не заметил… точно! Теперь увидел! А как это… надо смотреть под другим углом что ли?