Елена Поддубская - Нинка задрыга. Книга первая: Знакомство с Ниной

– Кстати, – добавила я, – когда я шла, там гуляли два мальчика. Братики со второго этажа. Ты их разве не знаешь?

– А-а, эти, Тулековы, – девочка пальчиками растянула глаза в стороны к вискам. Так иногда глупые взрослые дразнят людей восточных национальностей. Братья, про которых я спрашивала у Нины, переехали с родителями в наш дом откуда-то из Средней Азии. Мне уже доводилось несколько рано утром встречать их папу и маму. Папа, как и я, шёл на работу, а мама бежала в магазин, пока мальчишки спали. Эти люди всегда здоровались и приветливо улыбались. Мне стало очень обидно, что такая хорошая девочка говорит о других детях глупости. Видимо моё молчание было очень длинным, потому что Нина дёрнула меня за рукав: – Мне совсем не велено к ним подходить. Бабуля сказала, что от этих потом не отвяжешься.

– Что значит не отвяжешься? Жить к вам эти мальчики не придут, у них есть своя квартира. И почему ты говоришь «от этих»? Так хорошие девочки не говорят. Тебе разве было бы приятно, если бы кто-то сказал про тебя: «Эта Нинка задрыга»?

– А про меня и так все говорят, что я Нинка задрыга.

– А почему тебя так зовут?

Девочка посмотрела на меня с удивлением:

– Ты что, Саша, не понимаешь? Я же всё время дрыгаюсь.

Нина мигом подтянула колготки и несколько раз дернула руками и ногами. Это было смешно, словно её дёргали за верёвочки. Я не стала объяснять девочке, что «задрыгами» иногда называют капризуль. Но старая и больная прабабушка, от которой Нина всегда пряталась, скорее всего прозвала девочку не со зла, а потому, что малышка любила шкодить. Но вообще-то прозвище «задрыга» звучало обидно.

– И тебе нравится быть задрыгой? – я старалась воспитывать ребёнка на конкретном примере и всё так же спокойно. Ниночка отошла подальше, но не плакала. Она потупила голову и отрицательно помотала головой. Чтобы оставить её подумать, я встала и принялась собирать щеткой на совок крошки от корма, нечаянно разбросанные Тимошей. Меня переполняло чувство гнева. Дети ведь не виноваты в том, что они родились чёрненькими или беленькими. Они – дети. Они все – хорошие. Всем им нужны любовь и помощь, чтобы вырасти. И если дети становятся плохими, то виноваты в этом только взрослые. А ещё мне хотелось сказать Ниночке, что дразнить детей потому, что у кого-то глазки узкие, а у кого-то они, наоборот, слишком круглые, вообще нельзя. Да и взрослых – тоже нельзя. Человек должен быть добрым. Он же не тигр в клетке. Закончив с уборкой, я ответила девочке сдержанно и давая понять, что всё-таки немного сержусь:

– А мне кажется, Ниночка, что эти два братика – очень хорошие. Их зовут Кайрат и Марат. Марат чуть старше тебя, а Кайрат – чуть младше, но они всегда помогают маме. Марат ходит за хлебом и молоком, а Кайрат несмотря на то, что совсем маленький, всегда выносит мусор. Вот ты хотя бы раз выносила мусор?

От моего вопроса Нина, на всякий случай, надулась. Я снова подошла к ней и взяла за ручку. Вместе мы подошли к Тимоше и погладили его. Котик сначала взметнул хвост и вздыбился, но потом, поняв, что никто обижать его и не собирается, улёгся на пол.

– Так что: пойдём гулять во двор и знакомиться с мальчиками? – снова спросила я через время. Девочка согласно кивнула и засунула в рот ещё одну конфету. Но фантик от неё остался в кармане Ниночки.

Дом, в котором мы жили, был в четыре этажа и с двумя подъездами. Перед фасадом жители первых этажей разбили два небольших палисадники и огородили их шинами от колёс. Шины покрасили в белый цвет, и они смотрелись как низкие заборчики. Детям заходить в эти палисадники было строго запрещено. За этим целыми днями следила баба Маша, та самая соседка, что знала всё и про всех. Перед домом шла дорога, чуть дальше находился паркинг, где я ставила свою машину, а совсем далеко разбили игровую детскую площадку. Вообще-то, кроме песочницы, гимнастической лестницы по форме арки и пары скрипучих качелей ничего другого для игр там не было. Площадку сделали для детей всех окружных домов. Мамы с малышами приходили сюда, занимали лавочки и сидели на них, пока их карапузы копались в песочнице. Некоторые ребята и девочки постарше приходили на площадку самостоятельно. А вот таким, как Нина, Кайрат и Марат, уже не маленьким, но пока недостаточно взрослым, самим ходить на площадку не разрешалось. Но зато за нашим домом был общий садик. Его ещё давно обнесли живой изгородью, и там росли липы, берёзы, фруктовые деревья, и было много травы. В этом садике дети нашего дома могли гулять без всякого присмотра, потому что, во-первых, никто из посторонних зайти туда не имел права. За этим тоже следила баба Маша. А во-вторых, родители, выглянув в окно, всегда могли видеть их.

Когда мы с Ниной вышли в сад, было довольно холодно, и дул ветер. Мой Тимоша не любил холода, поэтому я оставила его дома. Бабушка Нины в это время пекла пирог с яблоками и заранее пригласила меня после прогулки к ним на чай. Мальчиков в саду уже не было.

– Наверное им пора спать, – вздохнула Нина, оглядываясь по сторонам.

Я вытащила из кармана куртки телефон. Времени было всего семь часов. Вечер медленно спускался на город, и в домах уже горел свет.

– Скорее всего, они ушли ужинать, – объяснила я Нине; она сопела и ковыряла землю сапожком: – Давай собирать красивые листья, – предложила я. Шёл октябрь, и с деревьев уже опадали листья. Нина молча согласилась и побрела за мной.

– Бери любые листочки, Ниночка, – сказала я: – Мы сначала наберём целый букет, а потом у подъезда лучше рассмотрим какие листики красивые, а какие – нет. Идёт?

Девочка снова молча кивнула. Без друзей и на ветру ей было совсем грустно. Минут через десять наша прогулка по саду закончилась, и мы пошли к подъезду. И вдруг, ещё не доходя до угла дома, услышали бойкий мальчишечий говор.

– Это Карик и Марик? – радостно спросила Нина, называя мальчиков по-своему, как запомнила. Я кивнула.

У подъезда на лавочке мы увидели братиков Тулековых. Они что-то рассматривали и так были заняты, что не заметили нас и обернулись только тогда, когда Нина крикнула им издалека:

– А что вы делаете?

Это был радостный вопрос, но мальчики резко обернулись, и я увидела, что они смотрят на нас настороженно. Старший из ребят – Марат, к тому же спрятал руку, в которой было то, что мальчишки рассматривали.

– Ничего, – ответил он и придвинулся ближе к младшему братику, но подальше от нас, – играем.

– Во что? Я тоже хочу, – тут же выложила Нина. А я поздоровалась.

– Здравствуйте, мальчики. Я – тётя Саша, а это – Ниночка. Вы нас, наверное, уже знаете?

Кайрат по-прежнему молчал, а Марат, так как был более взрослым, ответил:

– Вы, тётя Саша – инженер. Наш папа – тоже инженер. И он тоже умеет ездить на машине. Но машины у нас пока нет, – мальчик говорил очень правильно и буквы, как Нина, не коверкал. Ростом Марат был меньше Нины, но казался больше её, потому что был немного полным. Лицо у него было круглым, румяным, а глаза вовсе не узкими, а как у самой Нины. Степенно ответив мне, мальчик посмотрел на Нину и улыбнулся: – А тебя, Ниночка, мы каждый день видим в окошко. Ты ведь ходишь с бабушкой за хлебом?