Елена Голованова - Повесть без начала и конца

Мы разочарованно заныли:

– Ну-у-у-у!!! Опя-а-ать на авто-обу-се-е!

– Ну, что это за похо-од?

– Ну, Алевти-и-ина Ива-анна-а! Ну чего мы так торопимся в этот Анненский? Ну, давайте где-нибудь переночуем в лесу-у! А завтра в Анненский.

Но Алевтина сжала губы и молчала. Мы загрузились в подошедший автобус. А в Анненском нас ждал еще один сюрприз – мы будем ночевать в здании школьного интерната и ужинать в столовой – никаких шалашей там или пещер, никаких костров. Тетка-завхоз бросила нам тюфяков и подушек, по количеству путешественников, Алевтина скомандовала:

– Мальчики стелите себе тюфяки к той стене, а поверх их свои постельные принадлежности; девочки – сюда, в этот конец зала. Я буду здесь же, с вами.

Мы вообще приуныли, настроение испорчено. С кислыми лицами стелили матрасы и раскладывали вынутые из рюкзаков байковые одеялки. Выглянули из окон нашей огромной спальни и увидели перед школой большое футбольное поле. Ребята позвали:

– Девчонки, пошли в футбол играть!

Мы скатились по лестнице и разделились на две команды: пять мальчишек и двенадцать девочек. Алевтина – судья. Гришка пытался объяснить нам, что так нечестно, но мы на пальцах доказали им, что как раз все честно: у них опыт, мы ни разу в футбол не играли. И вообще, они сильней и бегают быстрей.

Никакие правила, с которыми нас на скорую руку познакомили, мы конечно, не соблюдали, но все равно, первый тайм проиграли всухую, с огромным счетом.

Мальчишки носились по полю с мячом, обходя нас и пасуя друг другу. Понимая, что нам у них не выиграть, хотя нас чуть ли не втрое больше, мы пошли на крайние меры. Трое, повиснув на Гришкиных руках, держали его в воротах, по двое на Генку с Максом, а остальные вели мяч к вражеским воротам, отпихивая Карпа с Сазаном руками и ногами. Возмущенные крики мальчишек, наш хохот и вопли… мы сравняли счет и победили! Алевтина тоже смеялась с нами.

– Давайте еще разок!

– Да ну вас! Это не футбол, а черт-те-что! – возмущались проигравшие.

– Ну ладно вам! Давайте играть в черт-те-что! Зато весело!

Мы еще раз сыграли с мальчишками, но тут уже дошли до полного непотребства. Мы просто бегали с криками по полю, одни из нас утаскивали Гришку-вратаря из ворот, другие теснили Генку, Макса и Ваньку с Колей, третьи забивали, а иногда просто закидывали мяч в ворота руками. Казалось бы, должны были устать, но в зале еще долго не могли успокоиться и кидались подушками. Голос Алевтины потонул в наших криках, она, пытаясь нас упокоить, встала посередине зала, но мы успокоились только тогда, когда брошенная кем-то подушка сшибла классную с ног. Тут уже наступила тишина, мы улеглись.

Утром после чая с хлебом и маслом мы пошли к шлюзу св. Анны на старой Мариинке. Экскурсия? Учебный год закончился, нам уже не хотелось слушать ничего.

– Село Анненский Мост упоминается в летописях датированных…, как АннИнский Мост, и возникло в результате слияния трех…

– Антошина, отойди от края!

– …история Анненского Моста, уходит в 4—5 тысячелетие до нашей эры, это подтверждают проводимые археологические раскопки Кемских курганов…

– Черенков и Олехнов, вы куда отправились? Вернитесь!

– … о полноценном соединении волжских вод с балтийскими давно мечтал царь Петр I. В 1711 году Петр I сам лично исследовал водораздел между Вытегрой и Ковжей, мечтал о соединении их, встречался с местными крестьянами в селе, которое позднее стали называть Петровским. Мы вчера проезжали через него…

– Да, Тамеева, если бы вы вели себя, как следует, не потратили столько времени зря, мы бы прошли и остановились там, а не проехали!

Алевтина в конце концов объявила нам, что через час автобус, и мы возвращаемся в город. По домам. Мы разобиженные, не разговаривали с ней всю обратную дорогу. Между собой шептались о том, что она с самого начала знала, что мы пойдем всего лишь на одну ночь. У нее так и задумано было, а к чему придраться, чтоб на следующий день вернуться, она бы нашла в любом случае. «К мужу и сынку торопится», «Лучше бы сами, одни в поход пошли, чем с ней…» ворчали мы шепотом.

Школьная пора, и при всякой погоде

Пропадали пропадом мы во дворах.

Через года слышу мамин я голос.

Значит, мне домой возвращаться пора.

Женя – Саше: август

«…Как быстро лето кончилось, да?

Скоро в школу. Ты хочешь? Ты на рисунке ошиблась, нарисовала меня в гольфах, а я, наверное, 1 сентября в чулках пойду. У меня нет белых гольфов. Колготки у меня зеленые, да и те все зашитые – я их в деревне порвала об изгородь.

Саш, я маме рассказала про шпиона, а она почему-то испугалась, но вовсе не за наш город. Она начала расспрашивать, как он выглядел, да что мы ему сказали, и строго настрого запретила подходить к незнакомым мужчинам. И следить за ним запретила.

А мне все-таки хочется 1 сентября!

Здорово, что мы будем учиться в новой школе, правда?

Спасибо за рисунок и за песню «Там за рекою».

Я тебе на конверт пришила веточку калины. Это потому, что уже почти осень. Только ты ее сними и в воду поставь, чтоб не завяла…»

В конце августа мы с Сашей гуляли по нижней аллее, что идет вдоль реки от милицейского к каменному мосту, в сторону бани, а на берегу стоял мужчина с удочкой. Рядом с ним на траве лежала сумка на длинном ремне. Был он какого-то не здешнего вида. Не знаю, что, но что-то неуловимо выдавало в нем приезжего. Мы остановились посмотреть, кого он там ловит, кого на крючок насаживает, и тут он с прибалтийским акцентом сказал:

– Девочки, давайте я на крючок печеньку насажу и буду вас ловить!

Мы засмеялись и убежали. По дороге догадались, что он, наверняка, вовсе не рыбу тут ловит, а высматривает все секретные объекты нашего города.

– Ты заметила, как он не по-нашему говорит? Это, точно, иностранный шпион! Наверное, у него в сумке чертежи нашего шлюза и водосброса. Ведь говорят же, что если сбросить бомбу на водосброс, то весь наш город затопит и смоет в Онего!

Мы решили разработать план, как вывести его на чистую воду и сдать в милицию. И нам, может быть, дадут медаль! Но когда я рассказала об этом шпионе маме, она всполошилась и запретила нам подходить и разговаривать с любыми дядьками.

Нашу восьмилетнюю школу №2 объединили со средней №2, а здание бывшей восьмилетки отдали под детский дом, который перевели откуда-то в наш город. Мы теперь стали учиться в большом старинном белом здании. Раньше, еще до революции в нем была Женская гимназия, в советские годы стало педучилище, а потом, как раз в тот год, когда мы родились, сделали среднюю школу. Она стоит напротив Парка культуры и отдыха, через дорогу. Парк густой, на большой перемене старшеклассники бегали туда курить.