Аида Тастенова - Запретный мир

Отец тяжело вздохнул:

– Твой цвет волос вызвал в моей памяти не совсем приятные воспоминания для меня. Я не говорил, но когда мы с твоей мамой познакомились, у нее были каштановые волосы. Прям как у тебя сейчас. Ты конечно и раньше была на нее похожа, но мой природный черный цвет передался тебе и твое лицо смотрелось совершенно иначе. Я видел, что в тебе есть и часть меня. А сейчас я смотрю на тебя и у меня ощущение, что от меня у тебя ничего не осталось. Каштановый лишь подчеркнул твое сходство с матерью. А ты знаешь, как мне больно ее вспоминать.

– Знаю, – с грустью ответила я, – но раз мы о ней заговорили, может ты расскажешь, как она умерла?

– Я же говорил тебе. Ее сразила неизлечимая болезнь.

– Нет. Я хочу узнать о последних днях ее жизни. Как она уходила? Она мучилась?

Отец резко встал, вена на его лбу слегка надулась.

– Я не хочу и не буду об этом говорить. Я не хочу это вспоминать и попрошу тебя больше не спрашивать меня о ее смерти. Сейчас это не имеет никакого значения.

Отец ушел к себе в кабинет, оставив свой суп не съеденным. Флинн принес мне простой курицы. Я поужинала и решила пойти к себе в комнату снова поспать. Морально я была истощена.

Проходя мимо портрета мамы, я в который раз на него посмотрела. У мамы были белые гладкие волосы, темные брови и царственный взгляд. Она была намного красивее меня, хотя я не считала себя такой уж красавицей. Мне жаль, что я ее совсем не помнила. Мне было всего два года, когда она умерла.

Войдя в свою комнату, я заблокировала дверь и включила голографический монитор. Он имел связь с Сетью. Я открыла браузер. В поиск я вбила следующее: «Миления Жиль Пифагор». Жиль – девичья фамилия моей матери.

Спустя секунду, поиск мне выдал множество ссылок на школы Пифагора, соревнования по истории двадцатилетней давности и еще что-то. Я открыла первую ссылку. В ней была статья об окончании учебного года в одной из школ Пифагора. Статья была большой, там были перечислены все главные события прошедшего учебного года, фамилии лучших и худших учеников. Про мою маму написали следующее: «Одной из лучших учениц в этом году стала 15-летняя Миления Жиль, которая с успехом защитила свою работу: «История. Археология. Взаимосвязь и противоречия»». Миления получила первое место на государственной олимпиаде. И ниже была прикреплена фотография совсем юной девушки, с копной каштановых волос и милых щечек. Она улыбалась и держала в руке завоеванную медаль.

Я не могла сказать, что мы с ней были похожи. Она настолько жизнерадостна на этом снимке и в ее взгляде очень много задорного огонька, в то время как у меня он отсутствовал напрочь. Хотя, на портрете, висящем у нас, она была немного грустной. Я порылась в Сети и нашла еще фотографии того периода на сайте «Выпускники школ Пифагора». Вот Миления Жиль с успехом закончила первый курс высшей школы, вот она на каком-то концерте в Пифагоре с одноклассниками, а вот она и ее подруги, весело пьют кофе в кафе. Вот Миления на фоне какой-то красивой витрины из зеркал: позирует в летнем платье и весело улыбается. В одном из отражений я смогла немного разглядеть фотографа. Это был парень в очках, с темными волосами, весь в черном. Лицо было размыто, хотя, я наверно его не знаю. Но это был не отец. Это был кто-то другой, кому она так весело улыбалась.

Песня группы «Апостол», стоящая у меня на звонке, прогремела на всю комнату. Звонил Мариус. Честно говоря, он не доставал меня звонками целые сутки и, я уж было решила, что он оставил меня в покое. Но, видимо, это было не так.

Я ответила, чтобы в последний раз доходчиво объяснить этому человеку, что между нами ничего нет и быть не может.

– На связи Верона.

– Привет, это Мариус. – голофон вывел небольшое изображение Мариуса в воздух. Он выглядел уставшим.

– Я знаю.

– Верона, мне нужно с тобой поговорить!

– Говори.

– Нет, не так. Я хочу к тебе приехать и расставить все точки над «i».

– Я не буду с тобой встречаться. Либо ты говоришь все мне сейчас, либо не говоришь. Я прерву разговор и больше никогда тебе не отвечу.

– Стой! Не надо! Ладно, хорошо, я скажу. Я скажу!

Он вздохнул и начал свою речь:

– Верона, я ошибся. Да, я это признаю! Я был полнейшим идиотом, мне хотелось каких-то новых ощущений, ярких красок, вот я и завел интрижку со Златой. Это было несерьезно, это ничего не значило! Я собирался ее бросить перед нашей свадьбой. По-настоящему я люблю только тебя и всегда любил, с самой нашей первой встречи. Клянусь, если ты меня простишь, я сделаю все, абсолютно все, чтобы ты была максимально счастлива. Ты улыбнулась, как хорошо! Значит ты прощаешь?

Я действительно сидела и улыбалась перед голограммой Мариуса. Мне было смешно наблюдать его жалкие попытки извернуться. Я не совсем понимала, зачем он хочет сохранить наш союз, скорее всего из-за политических интересов, а может ему приказал его отец? Я была уверена, что он любит и обожает Злату. Она действительно была красива по меркам моды в Константе и для Мариуса подходила идеально. Идеальная девушка для идеального парня.

– Нет. – ответила я ему на последний вопрос.

– Стой, нельзя же быть такой жестокой. Нельзя выставить меня идиотом на всю страну, а потом сидеть и улыбаться.

– Мариус, я не собиралась тебя выставлять идиотом! Это ты меня обманул, это ты ничего мне не сказал. Ты должен был расстаться со мной, прежде чем крутить роман со Златой. Давай так: я желаю вам огромного счастья, пышной свадьбы и мы прощаемся?

– Нет!

– Да почему нет?

– Потому что я тебя люблю.

– Мариус, признайся честно сам себе: ты меня не любишь, а я не люблю тебя. Мы не должны быть вместе, это ненормально…

– Что?!

– Что?

– Ты сказала, что не любишь меня! У тебя есть другой?

– Нет, у меня никого нет.

– Тогда почему ты вдруг говоришь, что не любишь меня?

– Потому что это правда. Ты красивый интересный парень, у тебя море обаяния, но я тебя не люблю и скорее всего, никогда по-настоящему не любила.

Мариус сидел в шоке. Он открыл рот и схватился за голову.

– Верона, – сказал он мне, – говори, кто он.

– Его нет.

– Он есть. Ты не могла просто так разлюбить меня. Чтобы отвлечься от одного мужчины, нужна замена. И ты ее нашла. Кто он?

– Его нет.

– Нет есть! Есть! Он есть!

– Прощай Мариус. Всего тебе хорошего.

Я прервала разговор.

Мариус прав. Я была им очарована. А потом Айван развеял этот розовый дым.

Я безумно скучала по Айвану. Мне хотелось его увидеть, обнять! Мне хотелось снова жить в Горе!

Мне казалось, что я загнана в тупик. Да, я могу снова ходить, но что мне делать?

Мысль о том, что я снова увижу моих дорогих друзей казалась такой призрачной и нереальной!

Что, ну что мне делать?