Михаил Максимов - Нищенка

Мы стояли и смотрели на удаляющийся клин до тех пор, пока он не скрылся за верхушками деревьев.

– Ну, вот и все, – произнесла она тихо, – возвращайтесь назад, все возвращайтесь.

Она повернулась и посмотрела на меня каким-то отрешенным взглядом, но быстро собралась и произнесла:

– Простите, пожалуйста, осень, журавли, обострение чувств. Что у вас?

Присаживайтесь.

Я подошел к ней, взял и поцеловал ее руку.

– Спасибо, доктор, спасибо. Всего вам хорошего.

– За что спасибо?

– За журавлей.

Я тихонько вышел из кабинета и побрел по тихим улочкам городка. Все мои недуги, вся суета, какая это мелочь по сравнению с улетающим клином дорогих и неповторимых птиц. Действительно. Возвращайтесь, возвращайтесь все…

Тяжелые были времена на Руси. Не успевают воины разбить одного врага, а уже у порога стоит с ратью другой. Тяжело приходилось в ту пору и нашему городу. Его защитники проводили жизнь в бесконечных сражениях и походах. От мала до велика вставали к бойницам крепости воины, бились не щадя себя. Многие сложили свои головы за дело правое, но и не меньше порушили голов чужеземцев. Притихли завоеватели, мирная жизнь пришла в наши края.

Вздохнули воины, мечи на гвозди повесили, а сами за мирные дела принялись. В праздники смех и шутки на городской площади слышны.

Один воин Егор не весел. Жена Пелагея рожала ему одну за другой девок. Пятерых родила. Хорошие и красивые дочки росли, но воину, какой толк от их красоты, ему помощники в ратном деле нужны. И от насмешек товарищей проходу нет. Но что поделаешь, видно судьба такая досталась.

Летело время, дочки невестами стали, уже женихи под окнами бродят, о свадьбах разговор зашел.

Но заиграли трубы сигнальные, забили тревожно в колокола церкви городские. Привел полчища несметные под стены города король иноземный, сдаться без боя предложил.

Немного поотвыкли от ратных дел горожане, но сдаваться на милость победителя никто не захотел. А раз дело такое, без лишних слов мечи с гвоздей долой и на бой кровавый.

Собирался на битву и Егор. Надел доспехи свои нехитрые, попробовал в руках оружие ратное. Была в них еще сила, была и сноровка.

Пелагея, жена его, горько плакала. Дело нешуточное, не на гулянку шел кормилец. Сложит голову, кто семью содержать будет?

Дочки одна другой краше, стояли молчком.

Посмотрел на них отец, и не понятно было, то ли тоска в его глазах промелькнула, то ли сожаление о том, что не молодцы добрые перед ним, а всего на всего обычные девки.

Поклонились они отцу, а потом не выдержали, обняли, и давай реветь в пять голосов.

Защемило сердце старого воина от жалости, но уже через минуту встал он, крякнул сердито, да пошел на стены городские.

И началась битва жестокая. Лезут поганые на крепость, орут на своем языке чужеземном, палят из пушек по защитникам.

День бились, второй, третий. Мужественно сражаются воины, не щадят себя, дают достойный отпор врагу, Но все меньше и меньше их остается, а поганые все яростней и яростней на стены лезут. Уж и раненые не уходят с битвы, женщины и старики на помощь вышли.

Почувствовали враги, что город вот, вот падет, совсем осатанели, кинулись на штурм решительный, флаги свои с собой тащат, на самой высокой башне повесить хотят. Еще миг и оказались бы они на крепостной стене, а там как знать?

Но в это время на самой высокой башне, на которой флаги поганые вывесить хотели, показалась фигура девушки в белом.

Встала, руки к солнцу протянула и застыла. Пули свистят, ядра ухают, а она стоит и не дрогнет.

Опешили враги, замялись на мгновение, уж больно непривычным было видение в этот ужасный миг.

Зато воспрянули духом защитники, с новой силой на врагов обрушились, скинули их со стен, отбили яростный штурм.

Обозлились захватчики, из всех пушек палить по башне стали. Дымом густым заволокло ее. Когда дым рассеялся, никого на башне уже не было, только белая лебедушка кружила над горящим городом.

На другой день опять на штурм ринулись враги, опять победа была рядом, но снова взошла на башне девушка в белом, вскинула руку к солнцу, снова дрогнули сердца нападающих, снова отбросили их защитники от стен города. Еще яростней палили пушки по башне. Грохот от них не умолкал до самого вечера. А когда пушки смолкли, и дым рассеялся, над башней, как и накануне, кружила белая лебедушка.

И на следующий день всё повторилось. Опять появление девушки привело в ужас врагов и придало сил защитникам.

Сидит Егор в кругу друзей, раны свои перевязывает. Много их на теле за эти дни появилось.

– А что не говорите, братцы, не выдержать нам было бы без этой девушки. При виде ее, откуда силы берутся?

– И то правда, – поддержал его старый воин, – но сдается мне не простая она, как по ней палят, а хоть бы что?

Многие согласились с ним.

– Где там простой такое выдержать, знать и впрямь нам сила святая помогает.

– Отобьем врагов, обязательно разыщу и поклонюсь ей, – пообещал Егор.

– О чем разговор, – поддержали остальные, – понятное дело.

В самый разгар битвы в четвертый раз вышла девушка в белом, а потом и в пятый.

И не выдержали враги, с бранью и проклятием отступили от города. Даже раненых своих брать не стали, поубивали и бросили в чистом поле.

А Егор с друзьями к башне пошел. К ним присоединились и другие защитники. Подходят, смотрят, а у стены сидит Пелагея и горько плачет. Постарела она за эти дни, а голова совсем белой сделалась. А в небе летают пять таких красивых, каких еще не видели люди, лебедей.

Вот спустились они низко-низко, бросили по перышку матери, прокричали жалобно напоследок, поднялись в небо, сделали прощальный круг над башней и улетели в сторону восхода солнца.

Поняли воины все, встали перед матерью на колени. Слёзы свои не скрывают.

Много лет прошло с тех пор, давно нет в живых участников этих событий, а вот пёрышки и поныне хранятся девушками города.

Их за это, я слышал, лебёдушками называют, да вы и сами слышали, уверяю вас, а если нет, очень жаль, но не грустите, приезжайте к нам в город, мы покажем и башню вам, и лебёдушек наших.

ДОЛЕЧИЛИСЬ

Лида хоть и была уже бабушкой, но годами-то не была ещё старой. Всё бы ничего, но стали донимать её болезни всякие. Поработает чуть побольше, гляди уже то там заныло, то тут закололо. Сколько пилюль приняла, уколов понаделала, вроде бы отпустит немножко, а потом опять скрутит. Жила она в деревне, а на селе как, болит, не болит, а дела делать надо. Хорошо, что муж работящий, не сможет она, он всё сделает, но и у него со здоровьем не всегда всё ладно, годы-то дают о себе знать.

В один прекрасный день ковырялась она у дома, где-то подмела мусор, курей покормила, обед приготовила. Хорошая погода с утра была, солнышко светит, теплынь стоит. Неожиданно подул ветер с Севера, налетели тучи, заморосил дождик. В чем была Лида одета, в том и выскочила на улицу, грядки закрывать ей надо было. Под дождём, естественно, промокла, а к ночи так спину прострелило, что ни лечь, ни встать бедняжке без резкой боли.