Дмитрий Щербинин - Королева мертвого города

А Игорь созерцал навязанную ему трапезу, и уже чувствовал, что не сможет от неё отказаться.

Трапеза эта представлялась отменной. Был огромный, только что выпеченный каравай, который так и дышал волнующим, хлебным ароматом. Был большой кувшин с вишнёвым соком, который каким-то таинственным образом не был горячим, и даже источал приятнейшую прохладу. Ну, а главным кушаньем являлась мясная запеканка. В отсветах от камина лоснилось мягкое, искусно приготовленное мясо, и источало аромат тонкий и изысканный.

На подносе также лежали вилка и нож — эти столовые приборы, как, впрочем, и остальные блюда, были старинными, но вычищенными до блеска, и самой изящной формы, так что и кушать с их помощью было двойным удовольствием.

Игорь ещё не приступил к трапезе, но уже нетерпеливо пожирал её глазами, а в голове его вновь и вновь повторялись слова Рудомира: «Есть, кушать, пожирать, наедаться…» — эти слова постепенно вытесняли останки иных мыслей, и вскоре не осталось у Игоря какого-либо иного желания, кроме как поскорее поглотить весь этот ужин.

Он схватил нож, и уже потянулся к запеканке, как к потоку гипнотизирующих слов Рудомира прибавился ещё и иной голос. Судя по всему, говорила девочка:

— Остановись немедленно.

От неожиданности Игорь вздрогнул, и даже выронил нож. Он начал оглядываться, пытаясь определить, где был источник этого голоса.

Вновь раздался голос девочки:

— Я здесь, возле камина. Только, пожалуйста, будь осторожен. Он рядом. Он может услышать…

И тут Игорь увидел, что возле камина в полу есть решётка, и из-под этой решётки высовываются тонкие пальцы. Он вскочил из-за стола и подошёл к камину. Но он не смог увидеть лица говорившей, потому что тень от решётки полностью её скрывала.

Девочка шепнула:

— Ни в коем случае не прикасайся к трапезе.

— Почему? — тоже шёпотом спросил он.

— Потому, что на само деле она выглядит совсем не так, как тебе сейчас кажется. И хозяин этого вовсе, вовсе не человек…

— Но…

— Тсс.

— Что?

— А нет, пока ничего. Он ещё в соседнем помещении. Но всё равно может нагрянуть сюда в любое мгновенье. Ещё раз повторю: тебе надо бежать.

— Куда же? На улицу что ли?

— Ни в коем случае. Сейчас на улице немало существ, которые захотят узнать, какого цвета у тебя кровь, и погрызть твои косточки.

— Ну, а так куда же тогда?

— Сюда, ко мне. Посмотри, там у камина должен стоять ломик с помощью которого Он ворошит угли. Поддень этим ломиком решётку, и выломай её — она уже изрядно подгнила, так что, думаю, подастся тебе…

— Нет, — помотал головой Игорь.

— Почему же нет? — огорчённо прошептала девочка.

— А потому что я тебе не верю. В этом проклятом месте я вообще никому не верю. Быть может, ты ведьма, которая заточена в подвале. Я выломаю решётку, а ты сразу на меня набросишься и растерзаешь.

— Вокруг много всякой нежити, но я то как раз человек, — обиженно проговорила девочка.

— А ты докажи, — потребовал Игорь.

— И докажу. Сейчас…

Девочкины пальцы скрылись под решёткой, и тут же появились вновь, но теперь они сжимали кусок малахитового стекла.

— Возьми это, — произнесла девочка.

Игорь присел на корточки, но никак не решался принять стекло, так как был уверен, что, стоит ему только протянуть руку, и девочка-ведьма вцепится в него, и сделает что-нибудь ужасное.

Он не мог заставить себя пошевелиться, но просто слушал, как бабахает в висках кровь, и бессмысленно считал до десяти и обратно.

И вновь заговорила девочка:

— Ну что же ты медлишь? Неужели ты не понимаешь, что времени у тебя совсем мало, и что каждое мгновенье приближает тебя к смерти? И я вместе с тобой рискую. Ну, же — возьми стекло!

И что-то в её голосе было такое, что заставило Игоря ей поверить. Он быстро выхватил стекло, и тут же спросил насторожённо:

— Ну, и что дальше?

— Просто взгляни через него на окружающее, и оно откроется тебе в истинном обличье.

— Или как раз в искажённом, — бормотал он.

— Просто взгляни, и ты всё поймёшь, — молвила девочка.

Наконец Игорь решился: он поднёс стекло к правому глазу, а левый глаз сощурил. И увидел отвратительную, заросшую мхом и паутиной коморку. В камине пылало ярко-голубое колдовское пламя. На стенах висели отнюдь не трофейные головы животных, но человеческие черепа, причём некоторые из этих черепов шевелились, скрежетали жёлтыми зубами.

Ну а на столе возвышалась отвратительнейшая трапеза. Была там груда ядовито-зелёной плесени, которая когда-то, быть может, и являлась хлебом. В кувшине булькала подогретая кровь, ну а что касается «роскошной» запеканки, то это была тёмная, бесформенная туша, в которой копошились паразиты, и над которой вились мухи.

Вместе со зрением пришли и иные чувства. Ударило едкое, выворачивающее наизнанку зловонье, он слышал, как жужжат мухи, как с отвратительным чавкающим звуком ворочаются в запеканке разжиревшие паразиты.

Губы Игоря задрожали, и он пролепетал:

— Нет, нет — это всё не правда. Это иллюзия.

— Ну, я уж и не знаю, как тебя ещё можно убедить, — огорчённо прошептала девочка.

И тут Игорь увидел такое, что заставило его поверить в истинность того, что показывало малахитовое стекло. Это была старинная, широкополая шляпа, из которой торчало щегольское, но давно вышедшее из моды перо. Шляпа висела на вбитом в стену крючке, а мальчик просто вспомнил, где видел её в прошлый раз.

Это было ещё днём: тогда он шёл вместе с мамой, и в первом попавшемся доме вычистил закопчённое окно. Заглянул внутрь, и увидел ссохшуюся мумию, которая сидела за столом, и на голове которой как раз и была эта шляпа.

А теперь он попал внутрь этого помещения. И Игорь догадался, что охотник Рудомир и есть та ссохшаяся мумия. И тогда он вымолвил:

— Да. Теперь я тебе поверил. Сейчас я выломаю решётку и…

— Тихо. Он идёт сюда. Ты уже не успеешь выломать.

— Что же делать?

— Сделай вид, что ты ничего не заметил. Постарайся протянуть время.

— Ладно, я п-постараюсь, — заплетающимся языком проговорил Игорь.

Игорь вот он метнулся к столу, уселся за него, а осколок стекла сжал в кулаке. В помещение вошёл охотник, в руках он держал накрытое коническим железным колпаком широкое блюдо. Из маленьких дырочек в колпаке исходил аромат, столь изысканно-нежный, что у мальчика опять заурчало в желудке. Но тут же, впрочем, он одёрнул себя, рассудив, что, чем приятнее этот воображаемый аромат, тем более мерзкий он на самом деле.

Увидев, что Игорь ещё не притронулся к первым блюдам, охотник зарычал, и заскрежетал зубами столь громко, что казалось, будто это скребутся друг о друга железки.

Но мальчик, опережая его гневные слова, сам заговорил:

— Вы уж извините меня, пожалуйста. Я очень хочу отведать ваших чудесных кушаний, но сначала мне надо помыть руки.