Лев Кассиль - Ход белой королевы

Но Сергунок как будто уже не слышал его. Я видел, как мальчик внимательно вглядывался в пуговицы на куртке тренера. Чудинов нервно накручивал на палец оборванную нитку, которая все еще висела на месте отсутствующей пуговицы. Не сводя глаз с куртки, Сергунок быстро полез к себе в карман, задрав полу тулупчика. Он торопливо выгребал на подставленную ладонь другой руки всякую всячину, хранившуюся, по мальчишечьему обыкновению, на дне его карманов. Вот появились две продырявленные ракушки на веревочке, гнутый гвоздь, шурупчик с фарфоровым изолятором, металлический шарик-подшипник, билет пригородной электрички, косточка домино, цветные стеклышки, косо срезанная пробка, дощечка с намотанной на нее суровой ниткой, черенок от столового ножа, скомканная в шарик серебряная бумага от конфеты... И наконец из кармана была извлечена большая пуговица в форме маленького футбольного мяча с выпуклыми дольками. Мальчишка глянул на пуговицу, потом еще раз сличил ее с теми, что были на куртке Чудинова.

- Дядя, это, значит, правда вы? - обмирая от восторга, проговорил Сергунок.

Тот рассеянно скользнул по нему взглядом и отвернулся, следя за унесшейся Наташей. Он не вслушался в вопрос...

- Ну конечно. Кто же еще?

- Это, значит, правда вы тогда нас с тетей Наташей в шалашик укрыли? Теперь уже не скроетесь.- Он показал на ладони пуговицу и сейчас же, отдернув руку, спрятал ее за спину.

Чудинов ахнул:

- А ну живо отдай пуговицу! Где ты ее взял? Нехорошо!

- А вы признайтесь, тогда я отдам вашу пуговицу.

- Не в чем мне признаваться, а пуговица действительно моя. Отдай, а то видишь, хожу как! Вид неаккуратный. Слышишь, давай живенько!.. Евгений,обратился он ко мне,- ты, кажется, умеешь с малолетними. Скажи ему в конце концов...

Я с трудом сдерживал смех. Очень уж смешным, растерянным и беззащитным выглядел сейчас мой приятель.

- Твоя пуговица, ты и доставай ее,- сказал я.- Буду я еще в ваши дела лезть.

- А я теперь все отгадал! - продолжал довольный Сергунок.- Я тогда за вас уцепился... А потом, как оклемался, в сознании обратно стал, гляжу, а она у меня зажатая. А я сейчас увидел на вас такие, сразу и угадал, Смелый вы какой, однако. Спасибо вам, а то бы мы так и не нашлись вовсе и померзли бы в поле. Другие-то боком, стороной прошли.

- Да перестань ты фантазировать! - накинулся на него Чудинов.- Давай лучше пуговицу, не будь свиненком, в самом деле! Если тебя кто-то спас, так ты уж не безобразничай.

- Когда признаетесь, тогда и отдам,- невозмутимо отвечал Сергунок.

Чудинов шагнул было к Сергунку, но мальчишка мигом сорвался с места и стремглав понесся вниз с холма.

- Ну, вот видишь, как это все дурацки складывается? - вконец расстроился Чудинов.- Теперь будет этой пуговицей щеголять. И так от разговоров тошно, а тут она еще закапризничала, обиделась. Ну вас тут (всех к лешему, в самом деле! Вот брошу, и все. Ты слышал, она уже чуть было не корила меня, будто я какие-то на нее права имею. Припуталась еще эта история на мою голову! Может быть, ты поговоришь как-нибудь с ней, а, Евгений? Ты же у меня красноречивый, лирик, не мне чета.

Я действительно решил поговорить, правда не с Наташей, а с ее упрямым питомцем. Дело принимало ненужный оборот и могло сейчас только вызвать раздражение у Наташи и Степана.

Наутро я подошел к интернату. Ребята играли во дворе за палисадом, прокапывали ход через наметенные за ночь сугробы. В некотором отдалении от других детей стоял Сергунок. Он что-то кричал в трубку, свернутую из старой газеты, а Катюша ездила перед ним взад и вперед на маленьких лыжах. Я не сразу понял, что это была за игра.

- Руки с ногами соображать надо! - кричал Сергунок.

- Я и так их соображаю,- на ходу звонко отвечала Катюшка и вдруг совершенно другим голосом, тихо спрашивала: - Погоди, я не играю. Как это соображать?

- Ну, чтобы заодно вместе, разом махались,- так же тихо и совсем другим тоном пояснил Сергунок, но тут же кричал в газетную трубку свою: - Коленкой, однако, не вылягивайся!

Катя деланно громко:

- Я и не вылягаваюсь совсем...- И опять тихо - А ты мне должен на "вы" говорить.- И снова громко: - А если вы будете меня все переучивать по-своему, так я не стану вас больше слушать вовсе. Сам носом в снег тыкнулся, а учит!

- Это когда я тыкнулся? - возмутился Сергунок.

- Ну, я это ему говорю как будто. Помнишь, как он кувыркнулся? - И они снова возвращались в игру.- Никто вас не заставлял учить!

- А вы, однако, ваш характер покиньте!

- А вы не кричите на мой характер. У вас еще у самого хужее и грубже. Мне даже довольно очень совестно, что вы на меня так выражаетесь. И еще неизвестно, что вы лично спасли! Докажите!

- И докажу,- сказал вдруг Сергунок и полез в карман.

Тут я решил, что самая пора вмешаться.

- Эй ты, спасенный,- начал я, подойдя вплотную к палисаду.- Во-первых, здравствуй, приятель. Иди-ка сюда.

- Здравствуйте, я вас знаю. Вы тоже из Москвы, редактор.

- Правильно, почти так. Иди-ка ко мне.- Я обнял его у калитки и вывел на улицу.- Слушай, друг милый, что это ты пуговицей какой-то хвастаешь? Почему дяде Степану не отдал? Ходит из-за тебя человек расстегнутый.

- А чего он не признается, что спасал! Он насупился и высвободил свое плечо из-под моей руки.

- Погоди, не об этом сейчас речь. Как тебя зовут? Сергун?

- Сергун. Сергей я.

- Ну вот, Сергей, можно с тобой поговорить по-взрослому, как мужчина с мужчиной?

- Это как два товарища промеж собой?

- Вот-вот, именно.

Я взял его под руку, и мы с ним степенно прогуливались вдоль палисада, ведя спокойный, солидный мужской разговор.

- Понимаешь, дружок, нечего шуметь. Ну, спасли тебя, скажи спасибо. Все уж про то забыли, а ты тут булгу поднимаешь, тетю Наташу только зря волнуешь. Они начали заниматься с дядей Степаном, а тут ты со своей пуговицей. Он не признается, вот у них ничего и не получится. Она ведь гордая, тетя Наташа, думает: "Ах, он считает, верно, надо поблагодарить его, я ему обязана, что спасал", и всякое такое. Знаешь, она... как тебе сказать... они все, тетеньки, такие...- Я тоже был не мастер разговаривать с ребятами, а этот круглолобый чертенок вообще-то был не из болтливых. Хмыкал, отмалчивался или отвечал односложно своим хрипловатым баском.- Верно, ведь все тетеньки такие? повторил я.

- Понятно, женщины,- подтвердил Сергунок.

- Молодец, умница! Все понимаешь.

Поощренный похвалой, Сергунок решил развить мою мысль:

- Она еще возьмет да и сообразит: "Надо, мол, однако, пожениться на нем" и уедет.

- Слушай, Сергей... Кх...- Я закашлялся.- Ты поначалу так умненько все и хорошо говорил, а теперь уж болтаешь пустое. Но одно запомни: я вот скоро уеду в Москву обратно, а ты тут про все цыц, молчок. Пусть тетя Наташа хорошо-хорошо потренируется с дядей Степаном, пока в будущем году на спартакиаде всех не победит. А потом мы вместе с тобой все докажем и пуговицу предъявим. Ты про нее, я надеюсь, тете Наташе ничего еще пока не говорил? Правильно! А то отняла бы непременно. Ну, потерпи немножко еще, я тебя как человека прошу.