Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес

— Ни на йоту, — ответила Гусеница.

— Ну, может быть, у вас другие чувства, — согласилась Алиса, — я знаю только, что я бы чувствовала себя очень странно.

— Ты! — презрительно произнесла Гусеница. — Кто ты такая?

Что возвращало их к началу разговора. Алису начала раздражать манера Гусеницы давать столь краткие ответы, так что она приосанилась и заявила очень веским тоном:

— Полагаю, сначала вы должны мне сказать, кто вы такая.

— Почему? — спросила Гусеница.

Это был еще один загадочный вопрос; и, поскольку Алиса не смогла придумать ни одной убедительной причины, а Гусеница, похоже, пребывала в очень скверном настроении, девочка попросту повернулась и пошла прочь.

— Вернись! — окликнула ее Гусеница. — Я скажу тебе кое-что важное!

Это, конечно, звучало многообещающе; Алиса развернулась и пошла обратно.

— Держи себя в руках, — сказала Гусеница.

— Это все? — спросила Алиса, пытаясь скрыть свой гнев, насколько это было возможно.

— Нет, — ответила Гусеница.

Алиса решила, что может и подождать, благо делать все равно нечего, а Гусеница, может быть, все-таки скажет в конце концов чтото важное. В течение нескольких минут Гусеница лишь молча пускала клубы дыма, но затем, наконец, расплела руки, вновь вынула мундштук изо рта и сказала:

— Значит, ты думаешь, что изменилась, так?

— Боюсь, что да, мэм, — сказала Алиса, — Я не могу вспомнить вещи, которые знала — и не проходит и десяти минут, чтобы мой рост не менялся!

— Не может вспомнить какие вещи? — спросила Гусеница.

— Ну, я пыталась прочитать «Трудолюбивую пчелу», но вышло что-то совсем другое! — ответила Алиса очень печальным голосом.

— Прочти «Ты уж стар, папа Вильям», [15] Дидактическое стихотворение Роберта Саути (robert southey, 1774–1843) «Ты уж стар, папа Вильям, — воскликнул юнец, — Волос сед твой и редок, взгляни, Но и в старости здрав ты и крепок, отец; Отчего так? Прошу, объясни.» «С юных дней я, — сказал папа Вильям в ответ, — Помнил: быстры мгновенья весны, И не тратил напрасно здоровья и сил, Словно больше они не нужны.» «Ты уж стар, папа Вильям, — воскликнул юнец, — Где все радости? В прошлом они. Только ты не грустишь об ушедших годах; Отчего так? Прошу, объясни.» «С юных дней я, — сказал папа Вильям в ответ, — Помнил: юность не вечна моя, И, поскольку о будущем думал всегда, Не жалею о прожитом я.» «Ты уж стар, папа Вильям, — воскликнул юнец, — И к закату идут твои дни, Но ты весел, и смерть не пугает тебя; Отчего так? Прошу, объясни.» «Сын, я весел, — ответил старик, — и хочу, Чтоб усвоил ты твердо вполне: С юных дней я о Господе не забывал, И Господь не забыл обо мне.» — предложила Гусеница.

Алиса сложила руки и начала:

— Это неправильно, — сказала Гусеница.

— Не совсем правильно, боюсь, — робко произнесла Алиса, — некоторые слова получились не те.

— Это неверно от начала до конца, — решительно заявила Гусеница, и на несколько минут повисла тишина.

Гусеница заговорила первой.

— Какого размера ты хочешь быть? — спросила она.

— Ах, дело даже не в точном размере, — поспешно ответила Алиса, — лишь бы он не менялся так часто, знаете ли.

— Не знаю, — отрезала Гусеница.

Алиса ничего не сказала; за всю ее жизнь ей столько не противоречили, и она чувствовала, что начинает терять самообладание.

— Тот, что сейчас, тебя устраивает? — спросила Гусеница.

— Ну, я хотела быть чуточку побольше, мэм, если вы не возражаете, — сказала Алиса, — трю дюйма — это такой никудышный рост.

— Это замечательный рост! — гневно воскликнула Гусеница, вытягиваясь во всю свою длину (в ней было ровно три дюйма).

— Но я к нему не привыкла! — жалобно оправдывалась бедная Алиса, думая про себя: «Хорошо бы эти создания не были такими обидчивыми!»

— Со временем привыкнешь, — сказала Гусеница, после чего засунула мундштук в рот и вновь принялась курить.

Теперь Алиса терпеливо ждала, пока та не заговорит снова. Спустя минуту или две Гусеница вынула кальян изо рта, зевнула раздругой и встряхнулась. Затем она спустилась с гриба и поползла прочь в траву, мимоходом бросив: «Одна сторона сделает тебя больше, другая — меньше.»

«Одна сторона чего ? Другая сторона чего ?» — подумала про себя Алиса.

«Гриба», — сказала Гусеница, словно ее спросили вслух; и в следующий момент ее уже не было видно.

Алиса осталась на месте, задумчиво разглядывая гриб и пытаясь определить, где у него одна и другая сторона; а поскольку гриб был совершенно круглый, вопрос оказался очень непростым. Тем не менее, в конце концов она обхватила шляпку руками, насколько хватило их длины, и отломила каждой рукой по куску.

«Ну а теперь — какой из них какой?» — спросила она себя и откусила чуть-чуть от правого, чтобы проверить эффект; в следующий миг она почувствовала сильный удар снизу в подбородок — он стукнулся о ее ноги!

Она была ужасно испугана этим стремительным превращением, но чувствовала, что нельзя терять ни секунды, ибо она стремительно сжималась; так что она постаралась поскорей откусить от другого куска. Ее подбородок так основательно прижало к ногам, что открыть рот было почти невозможно; но ей все же удалось сделать это и проглотить часть куска из левой руки.