Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

Заглянула бабушка.

БАБУШКА: Ты чего это? Вроде не ночь, а улёгся?

ГЕНКА (взвинченно): Тебе что, жалко?

БАБУШКА (примирительно): Ну, лежи,лежи, бог с тобой.

ГЕНКА: Ну и лежу... (Но мирный тон бабушки натолкнул его на мысль о возможности разговора): Бабушка... А правда, что на инженеров пять лет учатся, а на врачей шесть? Дольшн всех?

БАБУШКА: Да мне откуда знать?... Мне на тех и других учится поздно... Должно быть, правда. Инженеры - они с железом дело имеют, а врачи-то с живыми людьми. Это страшнее.

ГЕНКА (про себя): Страшнее... А на кой чёрт врачам английский язык? Латинский - ладно, для рецептов. А "инглиш"-то куда пришьёшь?

Сел, плюнул с досады. Рванул с настенного календаря листок - 17 августа. Взял со стола карандаш.

Начал считать, выписывая цифры на листке.

ГЕНКА: Пять классов в школе - пять лет. В институте - шесть лет. Одинадцать... (Удивился): Это как раз целая Владькина жизнь! Ещё одна жизнь вслепую... А если ещё год пропадёт? Лишний год терять!

Яростно скомкал листок, кинул в стену.

Вышел во двор. Остановился перед поленицей, сунув кулаки в карманы. Полез за дрова, выволок разбухший учебник... Посмотрел с беспомощностю и товращением.

ГЕНКА: У... Чтоб ты сдох!

И двумя пальцами, как дохлую крысу, понёс "инглиш" в дом.

В комнате он сел у стола. Открыл первую страницу. Тупо посмотрел на надоевшие до одури строчки и картинки. Вдруг швырнул книжку в угол, положил голову на локти и заплакал...

Илька пришёл к Шурику Черемховскому. Тот лежал на полу над непонятным чертежом.

ИЛЬКА: Здравствуй. А я змей сделал.

ШУРИК (всецело занятый своим проэктом): А у тебя.. Паяльник есть?

ШУРИК: Вот именно...

ИЛЬКА (с некоторой гордостью): У нас молоток есть. Плоскогубцы. Отвёртка от швейной машины... Это что на бумаге?

ШУРИК: Где бы достать паяльник?

Илька сел на корточки, Тронул Шурика за плечо.

ИЛЬКА: А моточка ниток у тебя не найдётся? У меня змей, а ниток нет.

ШУРИК: И у меня нет... И паяльника нет, сгорел.

ИЛЬКА: Да ладно тебе с паяльником! Я про нитки.

ШУРИК: У меня откуда? Спроси у Генки.

ИЛЬКА: Он не пускает... И ругается.

ШУРИК: У Владика.

ИЛЬКА: Я к нему бегал. У них никого дома нет.

ШУРИК: У Антона...

ИЛЬКА: Тоже нет... Все куда-то подевались. И змеи не поднимают.

ШУРИК: Надоело, наверно...

ИЛЬКА: "Надоело"! Сам не знаешь... Сам никогда не рпобовал, вот и говоришь!

ШУРИК: А ты пробовал?

ИЛЬКА: А я как, если... нету же ниток...

И побрёл к двери...

Нахохлившийся Яшка Воробей сидел на поленице, сердито оглядываясь на крыльцо, и думал какую-то горькую думу.

Илька забрался к нему.

ИЛЬКА: Яш... А я змей сделал.

ЯШКА (с хмурой иронией): Ну и герой...

ИЛЬКА (осторожно): А у тебя ниток ненайдётся?

ЯШКА: У меня что, магазин? Где я возьму?

ИЛЬКА: А можно от "Шмеля"? Мне только на сегодня.

ЯШКА: Ага, от "Шмеля... "Шмель"-то в доме. Я теперь туда за тыщу рублей не пойду.

Он скосил на Ильку круглый птичий глаз и снова погрузился в горестные мысли. И от этих мыслей он раскачивался взад и вперёд, пока не стукнулся затылком о стенку сарая, а лбом о поднятые колени. А стукнулся - мрачно глянул на Ильку, словно тот виноват.

ИЛЬКА: А почему... не пойдёшь?

ЯШКА (с печальным вздохом): У тебя есть рюкзак?

ИЛЬКА: Зачем?

ЯШКА (сипло от подступивших слёз): Зачем... Уеду я.

ИЛЬКА (с сочувствием и пониманием): Есть у нас рюкзак. Только папин, старый... Спрсить у мамы?

ЯШКА (с мрачной решимостью): Хоть куда уеду. Хоть в Антарктиду.

ИЛЬКА: Лучше в Африку.

ЯШКА (с насмешкой): Что ты знаешь про Африку!

ИЛЬКА: Там сейчас полным полно независимых стран. И тепло. Даже пальто брать не надо. Можно даже зимой в одних трусиках бегать.

ЯШКА: Больно мне надо зимой в одних трусиках...

ИЛЬКА: Это же в Африке...

ЯШКА (опять начиная раскачиватся): Заберусь в вагон... Приеду в Одессу... Там у Генки дядя, у него переночую. Потом заберусь в трюм и ту-ту... Всё равно из дома выгнали.

ИЛЬКА: На совсем?!

ЯШКА: Мать говорит: "Чтоб носа больше не казал! Раз за хлебом не сходил, жрать не дам и на порог не пущу".

ИЛЬКА: (с грустью взглянув на несчастного Воробья): Пойдём, Яшка, попросим рюкзак у мамы.

В это время появилась на крыльце Яшкина мать. Отыскав взглядом беспутного сына, упёрла руки в бока.

ЯШКИНА МАТЬ: Яшка! Ты придёшь домой, окаянная душа, голодранец гороховый! Сколько раз мне суп подогревать!

Яшка вскочил, виновато глянул на Ильку, побрёл к дому, скрывая за медлительностью радость.

ИЛЬКА (глядя вслед): Ни в какую, ты, Воробей, Африку не уедешь... Эй, Яшка, а нитки дашь?!

Но дверь уже захлопнулась.

Когда домрй пришла рассерженная Генкина мать, Генка, морщась от отвращения, мучился над английскими строчками: то писал в тетрадке, то заглядывал в учебник, то листал словарь, бормоча неудобопроизносимые английские фразы.

МАТЬ (останавливаясь на пороге): Что же это такое, а?

ГЕНКА: Что?

МАТЬ (беспомощно): Что же ты делаешь, лодырь бессовестный? Как ты меня перед людьми выставляешь?

ГЕНКА: Ну что случилось?

МАТЬ: Ни ума, ни совести... (заплпкала). Учительница на работу пришла, прямо в диспетчерскую, при всех спрашивает: "Почему ваш Гена не бывает на занятиях? Может, болеет?" Болеет! Только и знает свои крыши да книжки шпионские!

Она шагнула к столу, схватила книгу, чтобы выбросить в окно... и узнала учебник.

ГЕНКА: "Шпионские"... Видешь ведь, учу...

МАТЬ (растерянно): Что вижу? В школу-то не ходишь.

ГЕНКА: Ну, не ходил. Думаешь, почему? Потому что отстал. Вот догоню и пойду. Сегодня... Ой, ну не плачь ты только, ведь сказал: пойду...

А унылый Илька брёл от магазина к магазину. За ветринами соблазнительно возвышались целые пирамиды с катушками и мотками великолепных прочных ниток. Но на дверях везде висели таблички, извещающие, что "выходной день - воскресенье".

Перед последней дверью Илька потоптался, подумал и махнул рукой: решил снова побежать к Генке.

В окно он стучать не стал, а сразу вошёл в дверь и натолкнулся на Генкину мать.

ИЛЬКА: Здравствуйте. А Гена дома? Мне его только на самую маленькую минуточку...

МАТЬ: А Гена в школе, на занятиях. Только что ушёл.

В классе Генка стоял за партой и слушал неприятные слова Веры Генриховны, которая листала его тетрадь.

ВЕРА ГЕНРИХОВНА: Это ужасно, Звягин. Ты барахтаешся в самых простеньких фразах. Тебе не хватает элементарных знаний. В одном слове по три ошибки... И ни одного сделанного до конца упражнения. Ни первого, ни второго, ни... (она удивлённо взглянула на него из-под очков) гм... (снова посмотрела в тетрадь, потом закрыла её). Ну всё равно... Не знаю как вы все справитесь с контрольной. Вот уж по воскресеньям занимаемся, а сдвигов почти нет... Садись, Звягин. (Она отправилась к доске, на ходу оглянулась). Учтите, что в шестом классе вам всем придётся уделять английскому языку особое внимание. Если вы, конечно, перейдёте...