Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

Среди кустов, растущих вдоль тротуара, было укрытое местечко. Там и установили орудие.

Генка отогнул конец шеста и начал крутить маховик, взводя пружины.

ШУРИК: Могут подумать, что мы сбили его потому, что завидуем. Лучше бы сначала поднять "Кондора".

ГЕНКА (продолжая крутить): Сначала собьём, потом поднимем "Кондора".

ШУРИК: Но это глупо.

ГЕНКА (с натугой, сквозь зубы) Не всем... быть умными...

Пружины сжимались, и шест дрожал от натуги.

ЯШКА (жлобно и опасливо): Хватит. А то сорвётся.

Генка, сжав челюсти, продолжал вертеть маховик.

ШУРИК (спокойно): Хватит. Пружины лопнут... Планку передвинте, а то вдоль улицы полетит... Ну-ка пустите...

Он не одобрял пиратских действий, но положение "технического специалиста" вынуждало помогать приятелям. Да и просто тошно было смотреть, как неумело они обращались с катапультой.

Шурик закрепил шест и установил над ним деревянный брусок планку прицела.

ШУРИК: Надо в платок земли насыпать. Это будет снаряд, вместо камня. А то стукнем кого-нибудь...

Яшка взял у Шурика платок, наколупал земли. Вместе с Илькой они свернули тугой снаряд. Шурик в это время поглядывал то на катапульту, то на змей.

ШУРИК: Отсюда не достанет. Надо выкатить ближе, до перекрёстка.

ЯШКА: Ну вас... Опять увидит кто-нибудь. Не обрадуемся.

ГЕНКА: Быстро выкатим. Раз! - и обратно.

ЯШКА: Ага! Жить надоело? Заряженую выкатывать, да? Как сорвётся, да как даст!

ГЕНКА: Сам выкачу. Нитку готовте и снаряд... Ну-ка отойдите все.

Яшка и Шурик отошли.

ГЕНКА: Ильа, в сторону!

Он взялся за "хвост" катапульты. Илька в сторону не ушёл. Он встал рядом и даже налёг на катапульту животом.

ГЕНКА: Кому я говорю!

ИЛЬКА (не обратив внимания на его сердитый тон, тихонько): Ген... Если собьём, можно я его себе возьму? А то у всех есть а у меня нет.

ГЕНКА: Ладно, возьмёшь. Отойди, а то сорвётся.

ИЛЬКА: Я не боюсь.

Это было похоже на лихой налёт тачанки. Катапульта вынеслась на перекрёсток. Яшка нескалькими взмахами уложил на земле длинную нить - кругами. А в поварёшку на шесте - "снаряд". Шурик, захваченный общим азартом, отпихнул Генку.

ШУРИК: Пусти, наведу, ты не так делаешь... Готово.

Илька ухватил спусковой шнур.

ИЛЬКА: Можно, я дёрну?

Генка - сердитый, с обострившимися скулами, с закушеной губой прищуренно глянул на змей. Может быть, ему казалось, что сейчас он сводит счёты со всеми своими неудачами: с английским языком, с обидой на отца...

ГЕНКА: Дёргай!

ИЛЬКА: Огонь!

И дёрнул шнур!

Удар был крепкий! Шест выбил поперечный брусок и ударил концом по земле. Катапульта подпрыгнула и опрокинулась. Маленькое колесо отскочило и, вихляя, покатилось по траве.

Но выстрел получился. Нить, стремительно вытягиваясь в спираль, уходила вверх, вслед за тряпичным снарядом.

ЯШКА: Есть!

Нить катапульты захлестнула нитку змея. "Конверт" качнулся, мотнул хвостом, дёрнулся будто хотел сбросить аркан. Но не сбросил и начал медленно падать.

Ребята молчали, следя за его падением.

ЯШКА: Идём?

ГЕНКА: Я пойду один.

ШУРИК: А если за змеем прибегут несколько человек? Тебя отлупят.

ГЕНКА: Пойду один.

Он сунул кулаки в карманы и, не оглянувшись, зашагал по дороге. Илька бросился следом.

ИЛЬКА: Я с тобой, Гена!

ГЕНКА: Не надо Илька. Помоги Воробью катапульту собрать.

Илька отстал.

Был яркий день с солнечными облаками. И пёстрые конверты стояли в небе, подрагивая в потоках тёплого воздуха. От этого же ветра качалась и высокая трава у ни зкого уличного штакетника.

В траве лежал сбитый змей. Он оказался цел.

Генка подошёл и остановился над змеем. Не то, что-бы его мучила совесть, но было как-то не спокойно на душе.

Встряхнувшись, Генка поднял голову, глянул по сторонам, Готовый встретить хазяина змея и его друзей. Драки захотят? Ладно, посмотрим.

Но улица была пуста. Генка сел на штакетник и снова стал смотеть на змей.

В конце яркой улицы появилась тёмная, словно тушью нарисованная, фигурка. Подходил мальчишька - в чёрных тренировочных брюках, тёмной майке-безрукавке. Тёмноволосый и тонкий.

У Генки мелькнула пренебрежительная улыбка: драки не будет, мальчишка - хлюпик. Наверно, третекласник.

Генка уселся по удобнее и стал смотреть выжидающе.

А мальчишка шёл неспеша, с опущенной головой. Словно что-то искал на дороге. В пальцах его скользила поднятая с земли нитка. Генку он явно не хотел замечать.

ГЕНКА: Мы не торопимся? Ну-ну...

Он подошвой прижал к земле хвост змея.

Мальчик на Генку так и не взглянул. Сдёрнул змей с газона, опустился на колено и стал осторожно ощупывать планки. Затем оборвал нитку и, по-прежнему не обращая внимания на Генку, рензко встал. Прижатый генкиной ногой хвост натянулся, треснула дранка, бумага лопнула и белый "конверт" развалился на две части.

Генка вскочил.

ГЕНКА (со сдержанной яростью): Харктер показываешь. да? Взбесился? На всех тебе наплевать? А змей-то причём? Ты что, ослеп? Не видишь, что я... держу?!

Мальчик выпрямился и прижал порваного змея к груди. Он взглянул вроде бы на генку и в то же время чуть мимо. Лицо на секунду сделалось растерянным. Но тут же он снова стал спокоен. Опустил голову, отбросил змей.

МАЛЬЧИК (тихо и жёстко): Не вижу. Ну и что?

Что это он? Генкин взгляд, сперва сердитый, потом недоуменный, потом растерянный, метнулся по щуплой фигурке мальльчишки. Было в маленьком незнакомце что-то вызывающее и в то же время беззащитно-тревожное.

Сжатые кулаки - и в одном нитка (она пролегла вдоль улицы - от крышы до змея). Глаза, исподлобья смотревшие на Генку и в то же время как бы сквозь него.

Неужели?..

Генка на миг даже зажмурился. Это было похоже на короткий мысленный стон.

ГЕНКА: Извини... Я же не знал...

Круглые тугие облака стояли над городом...

Яшка, Илька и Шурик устроились на крыше Яшкиного дома. Ждали Генку.

Яшка лёг и закинул руки за голову. Он сейчас был немного не такой, как на земле - суетливый остроносый воробей. Он казался спокойнее и чуть взрослее.

ЯШКА: Облака похожи на дым от старинных пушек. Которые на кораблях...

ШУРИК (не с насмешкой, а скорее удивлённо): Да ты, Яшка, прямо поэт.

ЯШКА (рассеянно): Ну и что...

Илька сидел выше всех, у самого гребня. Он был настроен более прозаично и, кроме того, имел к Яшке кое-какие счёты.

ИЛЬКА: Не-а... Поэты не такие бывают. Они смелые. Пушкин и Лермонтов на дуэлях дрались из пистолетов. А Воробей - боязливый.

ЯШКА: Я!

ИЛЬКА: Конечно. Чуть чего - "Ой, мама увидит! Ой, попадёт!"

ЯШКА (с неожиданной серьёзностью и без обиды на неразумного Ильку): Я и не боюсь, что попадёт. Я боюсь, что мамка расстраивается. Она сперва раскричится, а потом болеет... Два раза стукнет, а потом за серце держится.

ИЛЬКА (с некоторым смущением): Два раза... А всегда вопишь, будто убивают.