Вячеслав Лейкин - Играем в поэзию

Он рассчитывал, что неизвестный ему и так заинтриговавший его поэт прочтет эту книгу, узнает свое оглавление и объявится, наконец. Они встретятся, положат рядом две книги с одинаковыми оглавлениями и начнут сравнивать одинаково названные стихи.

Но, увы, неизвестный так и не объявился.

А, может быть, Семен Кирсанов - а именно так звали нашего Некто - всю эту историю придумал? Ведь поэты - известные сочинители...

История эта всем в Четыреста Сорок Восьмой чрезвычайно понравилась, и даже не сама история, а идея, заложенная в ней.

- Это что же, и мы так можем?

- Можете.

- Гениально: берешь томик Пушкина и прямо по оглавлению. Или Лермонтова.

- А лучше взять томик Шекспира. Или Петрарки. И прямо по оглавлению.

- А чем же лучше?

- Проще. Там у них как? - "сонет номер один", "сонет номер два" и так далее. Очень удобно.

Помолчали, подумали. Наконец, догадались:

- А может, все-таки, неизвестного этого возьмем, который оглавление потерял?

Взяли неизвестного. Записали оглавление. Попробовали - получилось недурно, почти, как у Кирсанова.

И классиков пощадили заодно.

Итак, "Однажды завтра".

Оглавление:

1. Я давно не дитя

2. Нет так нет

3. При всех

4. Бесконечно

5. Однажды завтра

6. Нечто вроде меня

7. В одном из снов

8. Я жив

9. Никто сказать не может

10. Чтобы яблоки были.

Я давно не дитя

Я давно не дитя, а заботы много,

Например, рисовать осьминога,

У которого восемь рук,

И подписать "Осьмирук".

Поставить кляксу в тетрадь

И убежать гулять,

И прыгать по лужам, хотя

Я давно уже не дитя.

Соня Вечтомова, 8 лет.

Нет так нет

Нет так нет - единый ответ.

Нет так нет - чего же вам боле,

Ведь от "нет" не погаснет свет

И не скорчится мир от боли.

Нет цветов, а камни черны,

Нет ни слез, ни вины, ни кары,

Нет ни сна, ни ночной тишины

Лишь гремящего сердца удары.

Леня Певзнер, 13 лет.

Нет так нет - уйду. И к черту

Этот бред и этот свет,

Грязными руками втертый

В неба мрак рассвета след.

Нет так нет - уйду наощупь

В мир невидящих теней,

Там себя, наверно, проще

Растоптать в безумстве дней.

Лиза Аникина, 13 лет.

При всех

При всех казнили лета смех,

Его дождем тушили,

Затем сушили и при всех

Его огнем душили.

Под погребальный звон часов

Его при всех глушили,

И, запирая на засов,

Из снега саван шили.

На нем наделали заплат

Из листьев... Поспешили!

Лишь лета солнечный закат

До зноя насмешили.

Лиза Аникина, 13 лет.

Бесконечно

Бесконечно длится урок.

Кто-то стрелки-улитки сдвинул.

Не торопится вовсе звонок

Этот радостный громкий стимул

Не кончающейся перемены.

Я дождусь ее непременно.

Все закружится в круговороте,

Вы тогда никого не найдете.

Полина Барскова, 9 лет.

Однажды завтра

Однажды завтра мы поймем,

Как нам сегодня нехватало,

Как было нам ничтожно мало

Того, что было этим днем.

Однажды завтра мы поймем,

Как был нам дорог день вчерашний...

Но снова бьют часы на башне

И снова в ЗАВТРА мы уйдем.

Лиза Аникина, 13 лет.

Нечто вроде меня

Нечто вроде меня

Что-то на свете ищет.

Нечто вроде меня,

Словно исправный сыщик,

Топает по планете,

Не отдыхая ни дня,

Чтобы отыскать на свете

Нечто вроде меня.

Денис Макеев, 13 лет.

Нечто вроде меня блуждает по выцветшим улицам,

Нечто вроде дождя стучится в двери асфальта,

Нечто вроде синей воды разливается в небе

И превращается в сумерки, а потом в ночь.

Никто сказать не может,

Зачем нечто вроде меня блуждает по выцветшим улицам,

Зачем нечто вроде дождя стучится в двери асфальта,

Зачем нечто вроде синей воды разливается в небе

И превращается в сумерки, а потом в ночь.

Нет, так нет - я не тороплюсь с ответом,

Потому что однажды завтра я пойму,

Зачем нечто вроде меня блуждает по выцветшим улицам,

Зачем нечто вроде дождя стучится в двери асфальта,

Зачем нечто вроде синей воды разливается в небе

И превращается в сумерки, а потом в ночь.

Аня Еськова, 12 лет.

В одном из снов

В одном из снов, бессмысленных и мутных,

Как старое чернильное пятно,

Поэт Вийон в таверне пил вино

В компании попутчиков беспутных.

Поэт Вийон увидел в кружке дно,

И судный день, и сотни дней несудных,

И сто веков, и сто трактатов нудных,

И все, что было, есть и быть должно.

Потертый нимб, лавровые венки,

И речи стариков, и париков

Напудренные кудри, и лорнеты...

Поэт Вийон порвал черновики

И сделался Вийоном-не-поэтом

В одном из снов.

Сева Зельченко, 12 лет.

Я жив

Пустой и неуютный дом,

Слепая немощь стен,

Цепей дверных унылый гром,

Усталой ночи плен.

Проходят сутки чередой,

Скудеет календарь.

Все тот же стук по мостовой,

Все та же хмурь и гарь.

Я вижу арку из окна,

Стволы промокших ив,

Мертвеет в сумерках стена,

Но я, как прежде, жив.

Аня Бернадская, 12 лет.

Никто сказать не может

Никто сказать не может,

Куда девался он,

На прежний не похожий

Весенний перезвон.

Умчался или скрылся,

Как осенью скворец,

Растаял, растворился,

Как сладкий леденец.

Никто сказать не может,

Зачем вернулись вновь

Давно забытый дождик,

Брусничный сок, как кровь,

В недопитом стакане

Размокший сахарин,

Вода в оконной раме,

Пробелы меж строками

И смуглый блеск маслин.

Аня Бернадская.

Чтобы яблоки были

Чтобы яблоки были - как солнца!

Чтобы светили и грели,

И даже затмевались (по понедельникам),

И чтобы каждый желающий

Мог сорвать себе солнце

И повесить у двери на гвоздь,

И вращаться вокруг него

Со всей своей маленькой землей,

Чтобы астрономы

Не искали солнце на небе,

А искали его в ветвях яблони

И надкусывали, и смотрели, что у него внутри,

Чтобы земледельцы и скотоводы

из школьных учебников

Превратились в солнцеводов и солнцедельцев,

Чтобы поэты, которым уже давно

Надоело сравнивать солнце с яблоком,

Смогли, наконец, сравнить яблоко с солнцем.

Сева Зельченко.

Я - УСПОКОИТЕЛЬНАЯ ТАБЛЕТКА

Замечательные все-таки люди - поэты. Мало того, что они с невероятным проворством и изяществом обращаются со словами и смыслами, им дарована еще и удивительная способность воображать себя кем угодно и даже чем угодно и при этом речь свою вести от первого лица.

Иннокентий Анненский:

"Я на дне, я печальный обломок,

Надо мной зеленеет вода..."

Николай Гумилев:

"Я - попугай с Антильских островов,

Но я живу в квадратной келье мага..."

Федор Сологуб:

"Я - Фиделька, собачка нежная

На высоких и тонких ногах..."

Константин Бальмонт в одном из стихов осторожно сообщает о себе: