Борис Привалов - Сказ про Игната-хитрого Солдата (c иллюстрациями)

Только подумал Игнат — и как в воду поглядел: кличут к князю.

Стоеросов возлежал, как обычно, на низком турецком диване, покрытом ковром, среди разноцветах подушек. Играли, искрились, мерцали камни разноцветные на пальцах княжеских рук.

Поп Парамон с горшком пиявок сидел у изголовья.

Спирька стоял возле двери, ведущей в княжескую опочивальню. Глаза Чёрта радостно сверкали.

— Ты, Игнатик, про беду нашу слыхал ли? — спросил поп Парамон.

— Перстень, сказывают, бесценный у князя пропал, — ответил Игнат.

— Ты сам, солдатик, похвалялся, что всё найти можешь, — проговорил хрипло Спирька. — Коня нашёл боярского… тогда, в лесу, у семи берёз.

— Вот и ныне покажи себя, — улыбнулся поп Парамон и взболтнул воду в горшке. — Найди, Игнатик, перстень княжеский. А батюшка Данила Михайлович наградит тебя по-царски.

От царя я награду богатую получил уже один раз, — усмехнулся Игнат, пять ран да пулю в ноге.

— Найдёшь — шубу с моего плеча получишь, — тихо молвил князь, и нога его в сафьяновом расшитом сапоге дёрнулась, словно за голенище заползла пиявка. — Не найдёшь — голову с плеч.

— Сроку тебе — два дня, — подал голос Спирька.

— Даже в сказках и то три дня на дело даётся, — сказал Игнат.

— С кем торгуешься-то, рядишься, солдатик? — грозно захрипел Спирька. — Как у тебя язык ворочается…

— Добрый разум наживают не сразу. — Игнат взглянул в немигающие Спирькины глаза. — Не князь мне два дня дал, а ты. С тобой и торгуюсь.

— Три дня и три ночи даю тебе, — почти простонал князь. — Ищи, солдат, ищи… Либо перстень сыщи, либо вора… Ох, плохой сон мне недаром привиделся. Корова безрогая — всегда к пропаже.

— Ладно, — согласился Игнат, — авось найдём. Нужно перво-наперво чёрту хвост завязать.

Солдат вырвал из ковровой бахромы толстую нитку, завязал ею свой железный посох, приговаривая:

— Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! Чёрт, чёрт…

Игнат глядел на Спирьку, а тот отвечал ему кривой тонкогубой улыбкой.

— Отыщу, князь, вора, — уверенно сказал Игнат.

…Всю ночь в избе Игната теплилась лучина. Спала только Стёпка. Её тонкая загорелая ручонка свесилась с печи и в полумраке казалась тёмной струйкой, сбегающей по белому печному боку.

— Братья, поп да Чёрт, сызнова сговорились-сторговались тебя погубить, — молвил дед Данилка, когда Игнат рассказал о беде.

— К соседям за умом не пойдёшь, его взаймы не возьмёшь. Самим надо выход искать, — сурово молвила бабка Ульяна.

— Что-то Спирька-Чёрт нынче храбрый, — задумчиво проговорил Игнат и полез в потаённое место, где хранил заветную расписку. — Ну да ладно, я ему, змею подколодному, дам выволочку, век помнить будет… Сам, скажу. Чёрт, заварил кашу, сам и расхлёбывай… Куда ж бумага-то делась, а?..

быскали всю избу — ничего не нашли.

Всё сходилось на Дурынде: и кража расписки, и кража перстня.

— Они ещё перстень этот треклятый тебе же и подсунут. — Бабка Ульяна стукнула клюкой в пол. — Тебя же и вором нарекут! Помяни моё слово!

— Ветра не удержишь, правды не скроешь, — отвечал Игнат. — Печаль беде не помощник. Как бы Якова, Дурынду этого, заставить нам всю правду сказать, нашим лазутчиком у Спирьки сделать! Вот ведь у парня — не голова, бор тёмный. И в том тёмном бору сам чёрт ногу сломит! Наш мужик, а словно околдовал его Спирька!

— Сделали из парня пса цепного, без ума-разумения, — вздохнул дед Данилка.

— Якову показать надобно, — молвила бабка Ульяна, — кто ему враг, а кто — друг.

— Обождите, обождите, — схватился за ус Игнат. — Прикинем… Скажи, дедушка, чем Спирька Дурынду в руках держит? Золота ему обещал? Может, от смерти его спас неминучей?

— Обещал ему новую избу построить, тройку лошадей дать да кусок землицы, — сказал дед Данилка. — А за то должен Яков у Спирьки три года под началом ходить, слушаться его безропотно.

Игнат задумался крепко.

— Так вот, родные мои, что делать надобно, — наконец молвил он, понизив голос, — завтра утром дедушка скажет Дурынде-Якову про сундук, который в болоте отыскался…

— Какой такой сундук? — удивился дед Данилка.

— Слушайте, что дальше будет, и смекайте, — продолжал Игнат…

…А дальше было вот что.

Поп и Чёрт на радостях до того насосались медовухи из княжеского погреба, что ноги под столом переплели-перепутали, встать до утра не могли.

Дурында за всю ночь даже не присел ни разу — помогал князю. То пиявок, которые разбежались из опрокинутого горшка, собирал, то среди ночи брусничный квас холодный таскал из погреба, то левую пятку князю чесал.

Утром уже совсем собрался Дурында спать прилечь — так пришлось попа с Чёртом по домам развозить!

Только он собрался возок распрягать — про мельницу вспомнил Спирькин наказ: надобно поглядеть, сколько за ночь воды на поле вылили. Пришлось снова ехать.

Дурында клевал носом, часто щипал себя, чтобы не задремать на ходу, не упасть.

Возле мельницы сидел дед Данилка. Завидя Дурынду, дед поманил его к себе.

— Слушай, Яков, — сказал дед, — оглядись-ка хорошенько, никто нас не подслушивает?

Дурында честно обежал мельницу, даже внутрь заглянул — никого.

— У нас в краю кладов много… Потому у наших отцов жизнь опасная была. И они, чуть что, всё в землю-матушку прятали, — начал дед. — Нашёл и я в болоте захоронку. Сундук железный, а в нём — монеты золотые. Одна к одной — как куриные желтки на сковороде.

У Дурынды глаза загорелись.

— Много их там?

— Сундук велик, — закашлялся, схватился за грудь дед Данилка. — Может, там под золотом и камни есть самоцветные, кто знает… Силёнок-то у меня мало осталось, только крышку поднять смог и то день целый не отдышусь. Помоги. Мне одному не совладать…

— Чего ж ты своему дружку, солдату Игнату, про то не сказал? пробасил Дурында.

Дед Данилка махнул рукой;

— Солдат князю бесценный перстень ищет. Он бы у меня клад отнял да отдал вместо перстня — чтобы князь не гневался. Ему, Игнатке, своя голова дороже моего клада.

— Где тот сундук? — нетерпеливо дёрнул деда за рукав Дурында.

— Уговор, Яков, такой, — продолжал дед Данилка. — Удерём мы с тобой из Болотного края — тут ведь золота продать некому. Лошадей ты достанешь?

— Уедем, уедем! — обрадовался Дурында. — А беда минет — вернёмся, заживём!

— Какая беда? — насторожился дед Данилка.

— Да я… так, ничего… про землю… сушь стоит великая… — смутился Дурында. — Клад-то где?

— Про то я один знаю, — ответил дед Данилка и улыбнулся во весь свой белозубый рот. — Только нам с тобой вдвоём идти за ним несподручно. Третий надобен.