Станислав Рассадин - В стране литературных героев

Дон Кихот Как бы вы ни смягчали своих обвинений, они тяжки и оскорбительны. Да и что дурного в том, что наш поэт подражал в своих стихах прекрасным, благородным образцам? Что дурного в подражании? Я и сам впервые вступил на тернистую стезю странствующего рыцаря только потому, что страстно хотел подражать благородным героям прошлого: великому Ланселоту, Амадису Галльскому и другим защитникам обездоленных. Что в этом дурного, спрашиваю я вас?

А.А.: Я не хочу вас обижать, благородный рыцарь, но это как раз доказывает мою правоту.

Дон Кихот Вот как? Почему же?

А.А.: Потому что вы сами были задуманы вашим создателем, великим Сервантесом, как пародия...

Голоса - Он?! Как пародия?! - Какая наглость! - Он оскорбил нашего председателя! - Неслыханно!

Гена: Архип Архипыч! Это уж вы правда того... Перехватили...

Гул возмущенных голосов все возрастает - и вдруг сразу же прекращается. Это Дон Кихот жестом остановил своих возмущенных сторонников.

Дон Кихот Успокойтесь, благородные сеньоры! Увы, сеньор профессор прав. Я не был бы Дон Кихотом, если бы мне изменило чувство справедливости. Да, мой создатель Сервантес хотел сперва посмеяться надо мной и над моими любимыми рыцарскими романами. Но что из этого вышло, спрашиваю я вас? Начав с насмешки, он кончил тем, что стал восхищаться мною! Да, я признаю: мои поступки бывали смешными. (Горячо.) Но разве смешны те чувства, которые руководили моими поступками?.. Нет, сеньор профессор, советую вам последовать примеру благородного Сервантеса и добрее взглянуть на нашего славного Ленского. Быть может, и он немного смешон,- однако судите и о нем по его благородным чувствам!

А.А.: (примирительно). Я попробую, благородный рыцарь... Но ведь сейчас речь не о том. Одно дело подражать в жизни и совсем другое - подражать в литературе. Человек, у которого хватило мужества повторить подвиг какого-нибудь великого героя, сам становится героем. Человек, решивший повторить чье-нибудь чужое, пусть даже великое творение, создает всего лишь копию с уже известного оригинала. А велика ли цена копии?.. Поверьте, благородный рыцарь, в поэзии подражать даже прекраснейшим образцам - совсем нестоящее дело!..

Раздается добродушный, запинающийся от робости голос. В зале поднимается толстенький, кругленький человек.

Толстяк Смысл вашего сравненья, сударь, ясен. Но я с ним, извините, не согласен... Что делать? Пусть меня осудит свет За то, что в спор посмел ввязаться сдуру. Ну что плохого в копии?.. Поэт Он тоже ведь копирует натуру... Не всем дано возвыситься до звезд! Иной, как я, бесхитростен и прост, Однако, да простит меня создатель, По-своему неплох и подражатель...

Гена: Архип Архипыч, а это еще кто такой?

А.А.: Это и есть кондитер Рагно. Хозяин дома, в котором мы все сейчас находимся...

Гена: Кондитер?.. Ну и ну!

А.А.: Тебя удивляет, что кондитер решил принять участие в литературном диспуте?

Гена: Ну да!

А.А.: В этом как раз ничего удивительного нет. Ведь Рагно - не только кондитер... Он еще и... Впрочем, он кажется, сам собирается нам это разъяснить.. Давай послушаем!

Рагно Я, господа, прошу у вас прощенья... Я, господа, в смятенье... Я в смущенье... Но чувствую, что дольше не стерплю: Вниманьем вашим злоупотреблю. Моя стихия - тесто да варенье, Конек мой - крем-брюле, а не сонет. И все ж в душе - поверьте - я поэт. Позвольте я прочту... (смущаясь) стихотворенье... О боже, я сгораю от стыда... Рецепт в стихах!.. Он краток, господа...

Дон Кихот Не смущайтесь, мой добрый Рагно! Я в особенности рад вам - вы так напоминаете мне моего Санчо. Читайте, мой друг!

Рагно (откашлявшись, торжественно объявляет). Рецепт приготовленья Миндального печенья!

Голоса - Ого! - Вот так сюжет! - Не мешайте, господа! Пусть он читает! - Просим!

Рагно (подвывая, как и полагается настоящему поэту, начинает читать). Прежде - в пену сбей белки. Натолки Вместе с сахаром ванили, Всыпь в белки душистой пыли И миндальным молоком Это все разбавь потом. После легкою рукою Замеси миндаль с мукою И скорей Тесто в формочки налей. И, гордясь своим твореньем, Ты, дыханье затая, Абрикосовым вареньем Смажь края...

В зале - хихиканье, смех. Рагно, ничего не замечая, самозабвенно продолжает читать.

После сбитые белки В пирожки Влей по капле осторожно, Там и в печь их ставить можно. Если выйдут из печи Пирожки твои душисты, Как брюнетки - горячи, Как блондинки - золотисты, То скажи себе тогда С тайным вздохом облегченья: Вот миндальное печенье, Господа!..

Голоса - Ха-ха-ха! - Ай да кондитер! Ну и спек же стишки! - Что за чепуха!

Гена: Архип Архипыч, я не понял. Это он всерьез написал? Или это тоже пародия?

Смех в зале все усиливается,- и вдруг разом смолкает. Шутники струхнули, увидев разгневанного Сирано де Бержерака, который спешит на помощь своему верному Рагно.

Сирано Ах, вы смеетесь? Бедный мой Рагно! Ты не поэт, я признаю... Однако О том прекрасном, что тебе дано, Пусть спросят у меня! У Сирано Де Бержерака! Ты не поэт, увы! Ты не поэт. Зато сердец таких на свете нет! Зато ты чище и добрее всех... А подражанье - что ж, не смертный грех... Умерьте ваши страсти, господа! Сдержите ваше радостное ржанье! Я, право, ни обиды, ни стыда Отнюдь не вижу в слове "подражанье"!

А.А.: Господин де Бержерак! Что я слышу! Вы ли это?! Вы не видите ничего дурного в слове "подражанье"? Разве не вы сказали о драматурге Баро: "Не стоит ни гроша почтенный ваш Баро! Все то, что пишет он, нелепо и старо!"? Разве не вы со шпагой в руке прогнали со сцены актера Монфлери, который декламировал эпигонские, подражательные стихи этого самого Баро?

Сирано Э, нет, мой друг! Баро - вопрос иной! Он в паре с этой круглою луной, С пузатым Монфлери, с бездарнейшим актером, Морочил публику бессмыслицей и вздором... Но, помнится, мы собрались сюда Не для Баро, - не так ли, господа?

Дон Кихот Ты прав, мой славный Сирано! Мы собрались, чтобы защитить, как подобает настоящим рыцарям, нашего юного друга, поэта Владимира Ленского.

Сирано Да, Ленский не Баро!.. Он юн и смел... Конечно, жаль, что не владеет шпагой. Но честь свою он защитить сумел С достойной уважения отвагой, И если бы не пал под пистолетом, Наверно б стал прекраснейшим поэтом!..

Гена: Мне Ленский тоже нравится! Он смелый, благородный, это все правда. Но вот насчет того, что он мог бы стать хорошим поэтом, это, по-моему, вы зря! Мы с Архипом Архипычем уже точно установили, что он - эпигон, то есть подражатель.

А.А.: Да, в этом грехе он повинен.

Сирано (решительно). За ним не знаю никаких грехев! Он подражал? Не спорю! Может статься... Но кто из нас не вторил в восемнадцать? Кто не писал - грешно ли в том признаться? По-детски подражательных стихов? Так начинал и я, де Бержерак! Всегда поэты начинают так. Поверьте мне, от сотворенья света Без подражанья не было поэта...