Джефри Триз - Холмы Варны

Успокоив свою совесть такими рассуждениями, они уселись друг против друга за пыльным столом и принялись переписывать жития святых, обсуждая свои дальнейшие планы. Работа была скучная, но нетрудная и не требовала сосредоточенности.

Они решили, что уйти немедленно нельзя. Это могло вызвать подозрения, и тогда за ними послали бы погоню. Да и отдых им не повредит - ноги Анджелы заживут, а кроме того, можно будет накопить немножко припасов на дорогу, съедая не весь хлеб, который им дают.

Им очень не хотелось оставлять Алексида в библиотеке. Они, конечно, понимали, что за один день ничего с ним не случится, и все-таки чего-то опасались.

- А кроме того, - сказала Анджела, - раз нам не доверили ключ от библиотеки, кто знает, удастся ли нам сюда проникнуть, когда настанет время забрать рукопись.

- Но если мы возьмем ее сейчас, нам некуда будет ее спрятать. Весьма возможно, что кто-нибудь из монахов решит заглянуть в наши сумки.

- Придумала! - Анджела указала на окно. - Если я влезу к тебе на плечи, то смогу дотянуться до окошка и сунуть книгу в нишу. Стекла тут нет, и мы сможем забрать ее с той стороны, когда во дворе никого не будет.

- Прекрасно. Так и сделаем.

С этими словами Алан уперся руками в стену, и девушка не без труда взобралась к нему на плечи.

- Ну вот, - сказала она шепотом, спрыгивая на пол и вытирая запачканные руки. - А теперь давай скорее переписывать, чтобы нам было что показать.

Часа два они усердно работали, а затем раздался унылый звон колокола.

- Будем надеяться, что он созывает монахов к обеду, - заметил Алан. Слышишь - кто-то отпирает дверь.

Однако заглянувший в библиотеку монах пришел позвать их в часовню. На этой службе, объяснил он, обязательно должны присутствовать и монахи и гости монастыря.

- Все пропало! - вдруг растерянно прошептала Анджела, когда они подошли к часовне.

- Что случилось? - с тревогой спросил Алан.

- Мои волосы! Ведь в часовне мне придется снять шляпу!

- Авось в полутьме никто не заметит. Да и у монахов они тоже по самые плечи.

Но, хотя в часовне царил полумрак, а волосы монахов были достаточно длинны, все же рядом с короткими белокурыми кудрями англичанина рыжая грива Анджелы сразу бросалась в глаза.

Когда служба кончилась, у дверей часовни их остановил отец Димитрий.

- Ты носишь волосы длинными, словно женщина, - сказал он грубо.

Анджела спокойно посмотрела ему прямо в глаза.

- Я дал обет, - сказала она, - не стричься, пока не вернусь из своего паломничества.

Хмурые морщины на лбу монаха разгладились.

- Ну, если это не суетность, мальчик, то ничего, - сказал он почти ласково.

Однако когда они пошли к трапезной, он продолжал задумчиво смотреть им вслед.

После обеда им пришлось опять работать в библиотеке до самой темноты. Только после ужина и вечерни они, наконец, получили возможность побродить по монастырю.

- И все-таки это кража, - сказал Алан, которого вновь начала мучить совесть. - Может быть, попробуем задержаться здесь подольше и переписать комедию?

Анджела решительно мотнула головой.

- Это не годится. Нам нужна сама рукопись. Иначе могут сказать, что мы подделали комедию, что ее сочинил вовсе не Алексид, а мы сами.

Алан иронически усмехнулся.

- Эх, если бы я и правда умел писать вот так!

Они успели только наскоро перелистать страницы, но и этого было достаточно, чтобы убедиться, что перед ними настоящий шедевр, достойный сравнения с лучшими комедиями Аристофана.

- И все-таки рукописи подделываются, - объяснила Анджела. - Поэтому венецианское правительство поручило особому цензору наблюдать за печатанием латинских и греческих книг.

Разговаривая, они спустились к озеру, чтобы насладиться прохладным ветерком, дувшим с гор. Догорел еще один великолепный закат, и сгустились сумерки. Кругом царила глубокая тишина, и каждый звук далеко разносился в горном воздухе. Вот почему им удалось расслышать беседу отца Димитрия с другим монахом, которые остановились у парапета высоко, над ними. Они как раз подошли к вырубленным в скале ступенькам, когда до них донесся знакомый грубый голос отца эконома:

- Я и сам так подумал сегодня утром, брат Григорий. Но как ты догадался?

- Я подслушивал у дверей библиотеки, брат...

Алан вздрогнул и схватил Анджелу за локоть. Окаменев, они затаили дыхание.

- И о чем же они разговаривали?

- Я не разобрал. Дверь ведь толстая, а они шептались и только иногда говорили громче. Но один называл другого "Анджела".

. - А ты не ослышался? "Анджело"... "Анджела"... Почти никакой разницы.

- Но ведь он ставил слова в женском роде! Тут ошибки быть не может: один из них на самом деле девушка, и мы допустили в стены монастыря женщину! Да если настоятель об этом узнает, он умрет от ужаса!

Отец Димитрий позволил себе хихикнуть.

- Ну так постараемся, чтобы он об этом узнал. Место в раю, уготованное нашему достопочтенному настоятелю, уже заждалось его.

Несколько секунд они молчали, а потом второй монах сказал:

- Когда ты будешь настоятелем, ты... ты вспомнишь про мою дружбу?

- Я не забуду никого из моих друзей. И из моих врагов.

- А что сделать с этой девчонкой?

- Сегодня ничего. Запомни - никому ни слова! А утром проводи их не в библиотеку, а к настоятелю. Я обличу их в его присутствии. Если старик выдержит и такое волнение, значит, на него вообще смерти нет!

- Ты очень умен, Димитрий. А как ты поступишь со школярами?

- Как? Прикажу выдрать этих бродяжек плетьми и вышвырнуть их за ворота.

Необходимо было действовать решительно.

Как только монахи отошли от парапета, Анджела и Алан бросились в свою каморку за сумками и сунули в них несколько кусков хлеба, который сумели спрятать за обедом и ужином. Затем они крадучись пробрались к наружной стене библиотеки - к этому времени уже совсем стемнело и можно было не опасаться, что их заметят.

Высоко над их головами смутно чернели три маленьких окна.

- Она в среднем, - шепнула Анджела.

Алан, твердо упершись ногами в землю, пригнулся и, когда она взобралась к нему на плечи, стал медленно выпрямляться.

Анджела испуганно ахнула.

- Что случилось? - шепнул он.

- С этой стороны стена гораздо выше!

- Попробуй дотянуться.

- Сейчас.

Алан закусил губу, потому что нога Анджелы больно нажала на его плечо.

- Побыстрей, - умоляюще проговорил он. - Я тебя долго не удержу.

- Я ее трогаю пальцами... Вот... Ай!

С приглушенным стоном она сорвалась на землю. Алан, потеряв равновесие, тоже упал, и оба больно ушиблись. При этом они наделали довольно много шума, но во двор никто не вышел. Анджела первая вскочила на ноги и помогла встать юноше.

- Все в порядке! - воскликнула она с торжеством. - Рукопись у меня.