Иван Багмут - Записки солдата

— Товарищ капитан, ведь только половина двенадцатого. Танки могут пройти на рассвете. Ракета будет! Я уверен в Красове. Я разговаривал с ним.

— Разговаривал! В том-то и беда, что только разговаривал!

Капитан взял трубку, спросил: «Ну что?» — и, бросив ее, проговорил:

— Э, черт!

Дверь снова закрылась, я сидел как на иголках. Я волновался за полк, за Красова, за старшего лейтенанта. И впрямь, почему было не послать Кузьмина или Сашу? Действительно, такой случай!

Мы получили сведения, что немцы сегодня ночью собираются перебросить по шоссе, которое простреливается нашей артиллерией, танковую колонну. Неожиданным для врага ударом двух артиллерийских полков мы смешали бы их танки с землей. И вдруг такое невезение! Теперь, очевидно, придется послать воздушную разведку, немцы поймут, что намерения их разгаданы, и найдут иные пути для переброски своей техники.

— Э, черт, — повторил я слова капитана.

Через полчаса дверь снова открылась.

В штабе царили молчание и подавленность. Только наш старший лейтенант, упрямо сжав губы, сидел нарочито спокойно, всем своим видом показывая, что не утратил веры.

Вдруг заурчал «виллис», и через минуту в штаб вошел полковник — командир дивизии. В ответ на мое приветствие он махнул рукой и быстро прошел в соседнюю комнату.

Присутствие комдива, его мужественная фигура, уверенное, с умными глазами лицо успокоили меня.

— Надо уметь ждать, — услышал я из-за двери его голос и окончательно успокоился.

Прошло, должно быть, около часа. Из-за двери доносился громкий голос комдива. Я понял, что вопрос стоит так: ждать сигнала Красова или выслать воздушную разведку, повесить над шоссе «фонари» и таким манером разбить планы немцев. Слышен был только голос полковника. Я не знал, что отвечает командир полка, и с замиранием сердца ждал решения.

— Почему вы думаете, что немцы начали переброску танков с вечера? Самое удобное время — вторая половина ночи. Я не вижу оснований для беспокойства, — говорил полковник. — И потом — старший лейтенант уверен в бойце.

Командир полка что-то возразил, но что именно — разобрать было невозможно.

— Ах так? — снова голос полковника. — Тогда пусть старший лейтенант доложит, на чем основана его уверенность.

Командир дивизии приоткрыл дверь и, смяв между пальцами сигарету, выбросил ее.

— Я слушаю вас, товарищ старший лейтенант, — повторил он и, опершись о косяк, вдыхал холодный воздух, идущий из нашей комнаты.

Командир взвода встал. Он был бледен, но смотрел все так же спокойно и уверенно.

— Во-первых, Красов — коммунист. Во-вторых, он вполне сознает всю ответственность задания. В-третьих, — старший лейтенант сделал паузу, — Красов знает, каково на сегодня состояние противотанковой техники нашего полка.

— Иными словами — вы верите в своего бойца, а мы хотели услышать от вас, насколько хорошо вы его знаете, — мягко сказал полковник.

— Знаю? Я с Красовым три месяца ел из одного котелка, и уже больше месяца нам приходится спать раз в неделю! Разве этого мало, чтобы узнать человека?

— Думаю, лейтенант прав, — сказал полковник и перевел взгляд на капитана.

Я почувствовал, как в комнате сразу разрядилось напряжение и всем стало легко.

Вдруг заработал зуммер. Капитан схватил трубку, и, прежде чем он произнес слово, я по его лицу понял, что это сообщение о сигнале Красова.

Полковник подошел к старшему лейтенанту и долго жал ему руку.

…Утром, когда меня сменили, я рассказал товарищам, что, по данным воздушной разведки, огонь нашей артиллерии был очень метким, а также предупредил своих, чтоб они готовились к походу. Через час мы присоединились к колонне и вышли из села.

Хотя ночью пришлось мало спать, идти было легко, ведь шли днем. К тому же наш взвод шагал во главе колонны, и мы могли двигаться с той скоростью, какая была нам удобна…

Маршрут был известен, мы опередили полк километров на пять и смогли отдохнуть в одном из встречных сел, пока нас не нагнала колонна.

К месту назначения мы прибыли заблаговременно и уговорили начальника тыла дать квартиру, которую нам хотелось.

На одном из привалов я достал несколько листов немецкой карты и увидел, что движемся мы по направлению к Харькову. Рассмотрев карту и вспомнив последние сообщения Информбюро, я понял, что без наших быстрых передвижений по флангу мы не смогли бы сейчас таким темпом идти вперед, к Харькову.

И хотя полк вышел в поход среди ночи, я обрадовался — впереди лежал родной город.

Харьков!

Часа два полк шел по тракту, потом свернул в сторону и двигался уже по едва заметной дороге, пробитой в глубоком снегу. Впереди рота автоматчиков, за нею дивизион артиллерии, потом разведка. Перед нами расстилалась не дорога, а две глубокие колеи, наполненные сыпучим снегом. Идти было трудно, и, когда полк остановился, все очень обрадовались.

Но остановка затянулась, и наш командир взвода, прихватив меня, пошел разузнать, в чем дело. Выяснилось, что дорога обрывалась возле одного из стогов. Проводники, взятые в селе, два старика — кум Андрий и кум Сергий — беспомощно разводили руками.

— Должно, мы свернули раньше времени? А, кум Андрий?

— Может, и так, кум Сергий.

Комбат-2, который вел сегодня колонну, нервничал, рассматривая карту при свете электрического фонарика. Ветер рвал, засыпал мелким сухим снегом бумагу, и мы со старшим лейтенантом помогали комбату расправлять и держать карту. Где-то поблизости должен быть хутор. Мы вглядывались в серую мглу, но не видели ничего, кроме бескрайнего белого поля.

— Дайте мне этого автоматчика, — попросил комбат у старшего лейтенанта, указывая на меня.

Усевшись с комбатом и двумя стариками в сани, мы поехали в степь. Каждые полкилометра мы останавливались и расходились в разные стороны в поисках хутора. Казалось, что-то чернело на горизонте, и я, увязая в глубоком снегу, бежал в ту сторону, но вместо дома натыкался на нескошенное поле или на кусты прошлогоднего бурьяна.

Мы потоптались так часа два, и, мокрый от пота, я едва сдерживал злость, накопившуюся против стариков. Вдруг мы увидели огоньки, они то появлялись, то гасли справа от нас. Очевидно, там лежал тракт.

— Выйдем на дорогу, — посоветовал я, — и поищем хутор по ту сторону тракта, как это указано на карте.

Через полчаса мы были у дороги, по которой на малом свете нескончаемой вереницей двигалась какая-то мотомеханизированная часть.

«На Харьков!» — мелькнула радостная мысль, и холодная, ветреная ночь уже не казалась такой неприветливой. На наше счастье, хутор оказался совсем рядом, и мы попали прямо на огороды, а через десять минут, сменив двух стариков на одного дядьку Мусия, выехали в полк.