Павел Васильев - Веселыми и светлыми глазами

— Э, Колька, — позвал он, улыбаясь, как свой своему.

— А ты чего здесь? — удивился Колька.

«Академия» находилась довольно далеко от их дома, в другом районе.

— Да так. А вы что, в подвал полезете? — заинтересовался Шурка, поспешно сползая на подоконник. Другой пацаненок, Шуркин приятель, высунулся из-за навала кирпичей. — А зачем? Зачем, скажи?

— Надо.

— Знаю я, зачем, знаю. Возьмите и меня.

Но Колька не ответил, и Шурка понял, что нельзя.

— Знаю я, зачем, — сказал он. — А там ничего и нет. Зря полезете. — Но, немного выждав, снова жалобно попросил: — Возьмите, а! Коля, возьми. Что тебе, жалко.

В подвале было темно. Пахло застоялой водой и плесенью. Подняв фонарь, Казик поводил им перед собой. Противоположная стена подвала терялась в темноте, свет туда не проникал. Они пошли, осторожно ступая. Колька тащил сумку с инструментом.

Тем временем Шурка успел спуститься с подоконника и теперь, лежа в узком туннеле окошка, заглядывал в подвал.

— Э-э, не туда идете! И не туда… А там ничего и нет… Я сейчас крышку захлопну, как выберетесь?..

Стараясь не отстать от Казика, не выронить что-нибудь из сумки, пригибаясь, Колька озирался по сторонам. Хоть и знаешь, что никого нет, но все-таки неприятно брести в глухой, эхом отзывающейся на каждый шаг пустоте. Пока Шурка кричал позади, было как-то лучше. А теперь он умолк.

Неожиданно впереди что-то упало и покатилось.

— Кто там? — спросил Казик, резко остановившись.

Никто не отвечал. Однако едва он сделал шаг, снова что-то шаркнуло.

Возле далекой стены в углу стояло несколько кроватей, на них было накидано разное тряпье, а под одной из кроватей на полу что-то лежало.

— Кто там? — спросил Колька, жарко дыша Казику в затылок.

— Не знаю. Может быть, дистрофик какой-нибудь остался.

И снова шаркнуло. Теперь в другом углу, противоположном.

— Там кто-то ходит.

Прислушались, но опять стало тихо.

Они свернули в узкий длинный коридор. Здесь тоже была обитая железом, тяжелая дверь, такая же как и с улицы. По коридору вдоль потолка в несколько рядов тянулись трубы. Казик споткнулся и грохнулся на лед. Фонарь погас.

— Осторожно! — воскликнул Колька. — Ушибся?

— Ничего. — Казик ползал возле его ног, отыскивая фонарь. — У тебя спички есть? — спросил он.

— Нет.

— И у меня, кажется, кончились. — Слышно было, как он шарит по карманам, открывает пустой коробок.

— Как же теперь?

— Ничего, выберемся. Держись за меня. — Он подал Кольке руку. Они сделали первый осторожный шаг. И вдруг позади в темноте кто-то всхлипнул.

— Колька-а-а! — и задал гулкого ревака. — Бою-юсь! — Это был Шурка. — Бою-юся! — вопил он. — Бою-юсь!

— Шурка! Ты чего там? — оторопел Колька.

— А-а, боюсь! Не оставляйте!

— Ты где?

Все-таки у Казика нашлась еще одна спичка. Он вычиркнул ее, зажег фонарь. И они увидели Шурку. Как только появился свет, Шурка утих. Стоял, понуро опустив голову, грязным кулаком тер глаза.

— А ты зачем сюда забрался? — сердито прикрикнул на него Колька.

— Да тут патроны есть. Ребята находили.

— Ты за нами шел?

— Да-а.

— Это ты там в темноте бегал? — строго спросил Казик.

— Не-е.

— Значит, тут еще кто-то есть?

— Не-е.

— А кто же там стучал?

— Это я кусочки кирпича кидал, — признался Шурка.

— Зачем?

— Так просто. Кидал, и все… Я на улицу хочу!

Пришлось им выводить неудачливого Шурку. Но как только Шурка вылез из подвала, мгновенно повеселел.

— Петька! — закричал он, зовя своего приятеля. — Иди сюда. Ха-ха! Ух я их так поднапугал! Ты знаешь, как они у меня орали!..

Директор сам пришел в мастерскую, настолько это было срочное задание. На Подгорной лопнула труба, и большой госпиталь на соседней улице остался без воды. Надо было что-то немедленно предпринять. Говорил он очень мало, но и так было все ясно. Постирать белье, развести лекарство, напоить, покормить раненых — да разве перечислишь все, для чего нужна вода.

Элла Вадимовна молча торопливо сложила в сумку из-под противогаза нужный инструмент. Так, сама по себе, противогазная сумка вроде бы и не очень велика, но набитая настолько, что даже карандаш не воткнешь, она казалась громадной. Сумка висела у Эллы Вадимовны на правом боку, а на левом — тяжелый разводной ключ. Казик тоже поднагрузился.

По тому, как они собирались, укладывали все, торопливо и молча, по той суровой напряженности, которая чувствовалась в каждом их движении, Колька понимал, что работа там, конечно, предстоит тяжелая.

— Может, и я пойду с вами, помогу, — предложил Колька. Элла Вадимовна молча посмотрела на него. До этого она еще ни разу не брала его с собой, берегла, давала возможность хотя немножко окрепнуть. — А чего, я могу, — поняв ее испытующий взгляд, торопливо сказал Колька.

— Может быть, тебе немного переждать.

— Нет, я пойду.

— Ладно, попробуй. Бери лопату и ведро.

Еще издали по большому темному пятну на проезжей части заснеженной мостовой можно было определить то место, где лопнула труба. Жильцы из соседних домов брали воду, уносили ее в ведрах и бидонах, делали запас.

Когда уходили с завода, директор сказал, что воду еще вчера вечером перекрыли, а за ночь девушки из войск МПВО сделали раскоп, и поэтому Колька предполагал увидеть здесь пустые трубы и очень удивился, увидев на дне ямы воду. А для Эллы Вадимовны и Казика это было, наверное, вполне привычным. Элла Вадимовна сложила все принесенное возле ямы, засучила, насколько могла, рукава ватника.

— Ну что, начнем? — сказала она.

Чтобы заменить лопнувшую трубу, прежде всего надо было вылить из ямы скопившуюся там воду. Они стали цепочкой, Элла Вадимовна зачерпывала воду, передавала ведро Казику, а он Кольке. И наверное, все было бы хорошо, будь поблизости люк, куда могла стекать вода. Но люка не было, а может быть, его забило снегом. И поэтому вода, просочившись вдоль тротуара, потекла обратно в яму. Пришлось ведро относить далеко. Ритмичность работы нарушилась.

Напротив воронки, на дверях полуподвального помещения, еще сохранилась табличка «Красный уголок жилконторы». Казик разыскал где-то дворника, они открыли Красный уголок и принесли оттуда еще два конусообразных ведра. Теперь втроем носили воду.

Кольке было жарко. Он ругал себя, что купил такое тяжелое зимнее пальто, надо было выбрать что-то полегче. Тогда было бы удобно и легко работать. Он разделся, положил пальто на противогазную сумку Эллы Вадимовны.

Время шло. Они таскали и таскали ведра, а вода в яме не убывала.

Кольке подумалось, что, быть может, трубы вовсе и не перекрыты.