Артем Патрикеев - Мир за дверью

– Это здорово. – Я даже не знал, что тут можно добавить.

– А давайте сыграем в слова? – предложил Ратибор. – Физическими упражнениями заниматься не хочется, а спать еще рано. Я буду загадывать слово, а вы отгадывать, пойдет?

– Давай попробуем, – ответил Дуболес. Я поддержал его.

– Итак, это слово из семи букв. Вы можете назвать три буквы.

– Арбалет, – сразу же ответил Дуболес.

– Как ты так быстро догадался? – возмущенно-удивленно спросил Ратибор.

– Интуиция, – ответил тот с какой-то веселой ноткой в голосе.

– Попробуем еще раз. Слово из восьми букв!

– Алебарда! – тут же ответил Дуболес.

Так они минут десять извращались, один задавал, другой тут же отвечал. Я же принял роль стороннего наблюдателя и подсчитывал в голове варианты того, сколько бы времени понадобилось мне, чтобы отгадать хотя бы одно из слов.

В конечном итоге Ратибор признал свое поражение:

– Ты и вправду умнее всех вместе взятых людей, которых я знаю!

Дуболес лишь заскрежетал в ответ.

– Я пошутил. – Скрежет стал еще громче. – Я же читаю все твои мысли, причем постоянно, так что ты уж извини, но все, о чем ты думаешь, я знаю. Поэтому, могу отгадать любое загаданное тобой слово, даже то, которое не знаю. Например, что это было – «Лазорбумгдун»?

– Честно говоря, я и сам не знаю, но я думал, что уж это слово ты не отгадаешь! – признался Ратибор.

– Ну что ж, тогда объявляем ничью, – подключился я. – Раз оба жульничали, значит, результат не засчитывается обоим.

– Я не жульничал! – воскликнул Дуболес. – Это у меня природа такая!

– Я тоже не жульничал, я всего лишь проверял! Тем более, в правилах игры не сказано, какие слова я могу загадывать – всем известные или только что придуманные! – бросился на свою защиту Ратибор.

– Ну, как хотите. Но тогда, чтобы выиграть, тебе, Ратибор, необходимо загадать слово после того, как Дуболес его отгадает, точнее, использует все попытки его отгадать.

– А что, интересный вариант, постараюсь подумать над этим на досуге. – Он присел на корень, услужливо подставленный Дуболесом, в позе мыслителя, вероятно, для тех же целей, что и известная скульптура.

Ночь наступила неожиданно. Точнее, для тех, кто ее ожидал, она была весьма ожидаема, но для меня, задумавшегося о том, о сем и обо всем остальном, ее появление было весьма (опа, снова это слово) неожиданным (не обижайтесь на скудность моего словарного запаса, тот мир, из которого я пришел, систематическим обучением не отличался, уж поверьте).

– Сон подкрался незаметно, вам скажу о том конкретно! – Это и было напоминание о наступлении темноты, которое озвучил Ратибор.

– Сдается мне, это была рифма, – попытался я оценить его стихотворное искусство и завалился на кровать, точнее, кровать поднялась из-под земли, отрывая мое залежалое тело от травы. – Спасибо, Дуболес, хороший сон – это самая лучшая вещь на свете!

К сожалению, все старания Дуболеса по смягчению наших постелей ни к чему не приводили, отсутствие постельного белья сказывалось некоторой жесткостью лежания. Но мы предпочитали не думать об этом, чтобы никого не обижать (плохо, конечно, что кто-то может читать твои мысли, но человек ко всему привыкает, а мы, в некотором смысле, были человеками).

– Всем спокойной ночи! Кто последний заснет, тот балбес! – крикнул я и повернулся на правый бок. – Дуболес, к тебе это не относится. – Последняя фраза отразила воспоминание о том, что некоторые из нас не спят.

– Всем кошмарных снов! – добавил Ратибор.

Честно говоря, кошмары, которые снились в последнее время, были не теми кошмарами, которые мне хотелось увидеть.

Я волк, волк свободного племени (во всяком случае, так говорили мои ощущения). Темнота, местами напоминающая абсолютную черноту, переходящая в полное отсутствие цвета, заполняла все пространство. Но в зрении нет необходимости, есть запах. Много запахов. Нос заменяет мне всё. Бежать, бежать. Все дальше и дальше, и только ветер может удержаться рядом со мной. Скорость, которая ускоряется бесконечно – что может быть более притягательным?

В свободу, которая казалась непоколебимой, вдруг вплетается запах. Сразу не понять что это такое, но направление бега меняется, теперь запах начинает приближаться. Это кровь. Сомнений быть не может. Запах тут же трансформируется в образ. Глаза по-прежнему не участвуют в самоконтроле, лишь запах. Запах говорит, где находятся деревья, где кусты, где под кустами кто-то есть или был. Иногда даже кажется, что запах может показать, где и когда кто-то или что-то будет. Быть лучше всех, знать больше всех. Все это дает мне нос. Теперь даже таракан мимо не проскочит.

Но я отвлекся, осознание самого себя как самой запахопринимающей и перерабатывающей в образы фабрики сбивает естественный поток мыслей (тот, который идет естественно, без участия мозга, который очень любит рассуждать, похваляться и критиковать). Запах ведет меня к крови, а кровь может быть только там, где есть жертва. Скоро он обретет форму, хотя нет, он уже ее обретает. Девушка, она лежит на земле, а рядом кто-то или что-то мертвое. Мне еще не попадалось такое сочетание, поэтому бег продолжается. Я должен узнать, что все это означает, я не могу ошибаться, мой нюх самый лучший, а значит, и я самый лучший. Вперед, быстрее, еще быстрее. Чувствуется, что жизнь уходит из женского тела, происходит непоправимое, а я еще могу вмешаться. Еще немного, и все станет ясно.

Неожиданно лунный свет заливает окрестности и мои глаза серебристым и весьма загадочным светом. Мгновение спустя я вылетаю на небольшую поляну, но неожиданный свет сбивает с толку, лучше бы я ориентировался по запаху, но зрение, включившись в информационный поток, мгновенно перебило запаховый эффект, оставляя его на втором плане. Потерянные мгновения могут стоить кому-то жизни.

Картинка, напоминающая черно-белую фотографию, начинает проясняться (или проявляться, кому как больше нравится). Женщина лежит на земле, а над ней склонился высокий мужчина в черном плаще, который одной рукой поддерживал ее голову над землей. Странно, запах говорит, что этот мужчина мертв, но по его поведению этого не скажешь. Неужели мой нос ошибся? Мужчина отвернулся от женщины, которая тут же безвольно уронила свою голову, потерявшую поддержку его руки.

– Кто к нам пожаловал! Волк, дитя ночи! – Существо усмехнулось. – Мы с тобой одной крови. Хотя нет, что это я такое говорю. Во мне нет крови, а в тебе ее предостаточно, но она мне не нужна. Сейчас закончу с молодой госпожой, а остальное могу оставить тебе. Нам нет нужды плодить вампиров. – Он засмеялся.

Вампиров! Так вот кто он такой! Всего лишь жалкий вампир! Значит, мой нос не ошибся. Прости меня, мой нос, за мимолетные сомнения. Этот вампиришка сильно ошибается, если думает, что я буду спокойно стоять в стороне и наблюдать, как он уродует (или забирает) жизнь совершенно незнакомой, но вряд ли в чем-то виноватой женщины. Я не позволю.