Алина Бестужева - Третий чемпионат фабулы по прозе

И тогда произошло нечто необычное. Солдат как-то странно посмотрел на меня, потом оглянулся. Опустил оружие. Он должен был убить меня, но почему-то не сделал этого. Помню, я прошептал очень тихо одно слово: «Почему?». Солдат вряд ли услышал, а если бы и услышал, то не понял бы.

Меж тем подошли остальные солдаты. Тот, который взял меня в плен, что-то спросил у старшего. Их командир вначале покачал головой, но после ещё одной фразы солдата всё же неохотно кивнул и отдал команду взводу. Англичане отвели меня в свой лагерь и посадили в яму, выставив у неё часового. Там я провёл ночь и следующий день, ожидая своей участи.

Вечером тот же солдат (но на этот раз почему-то один) повёл меня к колодцу. Я ждал удобного случая, чтобы вырваться и убежать – потому что понимал: ему приказано убить меня. Однако дойдя до колодца, солдат жестом велел мне остановиться. Тогда он подошёл и снял с моих рук верёвки. Затем англичанин спокойно отложил ружьё в сторону и сел на траву. Я не понимал, чего он хочет от меня. Разум говорил мне: «Это твой шанс! Хватай оружие! Или просто беги!». Но странное поведение англичанина смутило меня. Неужели он выстрелит в спину, если я побегу? Знаешь, Тин Лу: эти англичане хуже самых презренных дикарей. Однажды я видел издалека, как они издеваются над пленными, смеясь и потешаясь над их страданиями, будто они не люди, а лесные обезьяны… Но этот европеец показался мне странным ещё с того дня, когда он взял меня в плен – ведь он почему-то тогда не нажал на курок. И я решил посмотреть, что задумал этот чужеземец. Если бы он придумал какую-нибудь пытку для меня – у меня в любом случае был бы шанс сразиться с ним.

Я медленно опустился на траву и посмотрел на солдата выжидающе. Англичанин показал пальцем на свои глаза, а потом – на мои, кивнув в сторону своего ружья. Очевидно, он хотел узнать, почему я так смотрел на него накануне, когда он угрожал мне оружием. Я и не знал, как рассказать ему об этом. Как рассказать ему о тебе?

Я приложил руку к сердцу. Солдат странно улыбнулся и кивнул, ожидая ещё чего-то. Над головой ярко светила луна. Мне вдруг отчётливо представились твои глаза, прекрасные, как её сияние… Моя ладонь касалась мягкой зелёной травы, нежной, как твоё прикосновение. Как я мог рассказать об этом чужеземцу?.. Я приложил к груди ладонь. Мне подумалось вдруг, что и этот человек, откуда бы он ни пришёл, тоже чувствует сердцем.

Англичанин улыбнулся, показал ладони, а потом указал пальцем на север. Неужели он понял, что я говорил о тебе? Я улыбнулся и кивнул. Да! Там, далеко, откуда несёт свои воды великая Иравади – там ты, моя Тин Лу, ждёшь меня. И даже этот чужак теперь знает об этом!

Этот человек – враг мне и моей земле – понимал, что движет мной, понимал так же ясно, как и я сам. Значит, и он… Отняв ладонь от своей груди, я указал на его сердце. И солдат ответил мне. Его рука указала на запад.

Я кивнул. Теперь я понимал, что его ждут там. Ждут с такой же печалью и нежностью. Ждут с такой же надеждой, с которой меня ждёшь ты. Я улыбнулся.

Солдат поднялся с земли, взял своё оружие, улыбнулся мне в ответ и направился прочь.

Я сидел на траве. В этот момент я осознал, что моя война только что закончилась. И я возвращаюсь – возвращаюсь к тебе.

Обними за меня Бо Сана. Скажи, что скоро мы с ним встретимся. Как и с тобой, моя Тин Лу.

Жди меня».

Мальчик дочитал письмо. Девушка в цветном платье сидела молча. Её взгляд был устремлён в сторону великой реки. В глазах её блестели слёзы.

Лондон

Лето наполняло деревья новой жизнью. Мэри сидела на каменной скамейке в саду. Над скамейкой был навес, защищавший от солнца. Девушка не любила его: он мешал видеть небо. Но в эти минуты ей было это неважно. Проснувшись сегодня утром, юная леди ощутила, как последняя надежда оставляет её измученное разлукой и одиночеством сердце. Она не знала, что будет делать, если вдруг узнает, что больше не увидит Роберта…

Где-то справа со стороны забора вдруг раздался едва слышный шорох, потом звук сломанной ветки. Мэри прислушалась. Неужели…

– Кто это? – прошептала девушка.

Сердце её вдруг так томительно и радостно замерло. Она не верила, что это случится. Случится прямо в этот миг, после бесконечных недель и месяцев тоски и одиночества.

– Роберт? Роберт!

Из-за густой листвы долговязого дуба, росшего почти у самого забора, показалась фигура мужчины в песочной военной форме.

– Роберт!

Офицер увидел Мэри и бросился к ней. Через миг она оказалась в его объятиях.

– Прости, прости меня, – шептал мужчина, покрывая поцелуями бледное лицо своей возлюбленной. – Прости, что меня так долго не было рядом…

– Ты вернулся, – шептала в ответ Мэри, – вернулся…

Неожиданно за спиной Роберта раздались быстрые шаги. Он почувствовал, как Мэри испуганно отстранилась от него, и обернулся.

В двух шагах от них стояли лорд Дэвидсон – отец Мэри – и садовник.

– Вот, сэр! – с неким торжеством воскликнул последний. – Я же говорил, что слышал шум…

– Можешь идти, – властно скомандовал садовнику хозяин дома, не поворачивая головы.

Слуга поспешно ретировался. Лорд, сложив перед собой руки, кинул суровый взгляд на человека в военной форме.

– Отец, – произнесла Мэри. – Позволь представить тебе…

– Не надо, – резко прервал девушку лорд. – Я полагаю, что мужчина военного сословия – если он носит эту форму по праву – найдёт в себе силы представиться, это первое. И второе: он постарается объяснить, почему проник в мой дом тайно, словно вор.

– Отец… – испуганно прошептала юная леди, но не посмела продолжить.

Офицер сделал шаг вперёд и по-военному вытянулся.

– Сэр, моё имя Роберт Хаксли, – произнёс он. – Этот мундир я ношу по праву, так как являюсь лейтенантом армии Его Величества.

– Что ж, – оглядев офицера, сказал лорд Дэвидсон. – А что касается второго моего вопроса?

– Приношу свои глубочайшие извинения, сэр, – спокойно ответил Роберт, – за столь неучтивое вторжение в ваш сад. Дело в том, что я только что вернулся в Англию из военной экспедиции, длившейся больше года. Всё это время я мечтал увидеть леди Мэри… Простите, сэр. Не имея чести быть знакомым с вами, я не имел и права войти в ваш дом через дверь.

Лорд едва заметно улыбнулся. Ответ молодого офицера понравился ему.

– Где же вы воевали, если не секрет? – осведомился Дэвидсон.

– В Бирме, сэр.

Неожиданно в разговор вмешалась Мэри.

– Отец, если позволишь, лейтенант Хаксли мог бы рассказать нам о своей службе за чашкой чая.

Произнеся это, девушка ещё больше побледнела, вспомнив вдруг о крутом нраве отца. Однако лорд не сдержал улыбки.

– Что ж, думаю, это не самая плохая идея, – ответил Дэвидсон. – Но прежде чем вы войдёте в мой дом, юноша, пообещайте мне, что больше не будете лазать по заборам. Тому, кто воевал во славу Его Величества в Бирме, вряд ли к лицу пробираться в мой дом через сад. В следующий раз воспользуйтесь парадной дверью.