Владимир Устинов - Осколки Красного солнца

Стал собираться в дорогу. А невеста его, девушка славная, на тебя похожая, как услышала про разлуку – загрустила, затосковала. Чуяло сердце – надолго расстаются, может, навсегда. Пошла девица к старой ведунье, рассказала про свое горе. Покачала та головой: …«Нет, душа, силы такой, чтоб горячую голову остудить, от мечты отворотить!» – «Бабушка, милая, ты же все можешь!» – «Смогла бы, да вот беда: нет его здесь, мысли, душа далеко умчались, не догнать их моим слугам!» Плачет девица горючими слезами, свет ей не мил. Говорит тогда ведунья: «Как удержать – не знаю, а как воротить, коли жив будет, – подскажу. Ступай на берег, поведай морю свою печаль. Выбросит оно прозрачный янтарь с затейливым рисунком – возьми его и дай любимому в дорогу! Будет он охранять суженого от болезней, от колдовства оградит и о тебе напомнит».

Вышла девица на берег, сказала морю про свою печаль, помощи попросила. Взыграли тут крутые волны, заволновалось море, заворочалось в песчаных берегах. Поднялась седая волна, окропила девицу горькими брызгами, омочила босые ноги студеной водой и отхлынула. Затеплился, залучился на песке приворотный янтарь – такой, каким в мечте своей видела. Смотрит девушка – глаз не отведет! Будто нарисован кем-то знакомый уголок родной сторонушки. Крутая волна, белая от пены, нависла над берегом. Вот-вот ударится оземь, забурлит, растечется шипучими ручьями. Высятся над морем желтые дюны, в тумане проступает далекий лес, бронзовые сосны столпились у самого моря. Желтовато-багровое небо освещено утренним солнцем – выглянул из-за горизонта его раскаленный диск… Завернула находку в вышитый платочек, подарила юноше. «Храни его в дальней дороге. Не простой это камешек – в нем любовь моя горькая и верность. А еще память о земле нашей милой!» С усмешкой принял юноша подарок. Весь мир перед ним… Что ему под&рок бедной девушки! Вскочил на коня и умчался.

Год прошел, другой, третий. Стал наш юноша славным воином, в сражениях был отважен и умен. Много, много кровушки своей горячей пролил за чужих королей. Враги говорили о нем с трепетом, друзья с похвалой.

– Не вернулся он все-таки!..

– Ты слушай, не спеши! Хоть и забыл он об амулете, но всегда тот при нем находился. Вот однажды устроил юноша в своем доме богатый пир: большую победу войска одержали, король на радостях пожаловал ему княжеский титул. Веселятся гости, молодой князь за первой красавицей ухаживает, ни на шаг от нее не отходит. «Слыхала, – говорит красавица, – талисман у вас есть, символ вашей дикой родины. Говорят, вы с ним не расстаетесь?» Вспомнил юноша о янтаре. Встало перед его взором синее, в белых барашках море, сосны на желтых дюнах, будто в дымке увидел полузабытую невесту. Забилось сердце от неясной тревоги, на лице выразилось смятение. «О-о, дивной силой наделен ваш талисман. Далеко от меня уводит князя, туманит его взор тоской-кручинушкой! – с досадливой усмешкой молвила красавица. – Прощайте, негоже докучать вам в такую минуту!» – «Постойте, что из-за пустяка-то ссориться!» Князь вынул янтарь, и в окно, в темную ночку зашвырнул. Думал, навсегда от подарка заветного избавился…

– Не нужна ему бедная девушка! – совсем опечалилась Вика.

– Да-а, – вздохнула Полина Андреевна. – Не все так в жизни выходит, как нам иногда хочется. – Она встала, подошла к печке, подкинула дровишек и снова села к столу.

– Долго ли, коротко ли, а пресытился наш князь победами да битвами, наградами да пирами. Грусть беспричинная беспокоить стала, тоска неясная смущала в самый разгар буйных пиров. Словно утратил он самое дорогое в жизни. А что – никак вспомнить не мог. Как-то раз, удрученный и грустный, вышел он в сад на цветы поглядеть, птиц послушать, вольным воздухом подышать. Сел на скамейку, за садовниками поглядывает, как те цветы обхаживают – подрезают да землю вокруг рыхлят.

Денек выдался погожий, теплый. Пчелы жужжат, пестрые бабочки хороводы водят, птицы на разные лады щебечут. Только не весело князю. Не может он вспомнить, что у него самое ценное в жизни. Окуталась память густым туманом. Едва видны в нем зыбкие очертания пустынной земли, песчаные дюны, седое, неспокойное море; встают перед ним полузабытые лица; невнятные, полные грусти голоса зовут куда-то… Силится он и не может понять, к чему они, эти видения, о чем… Изводится, тоскует, а напасть эту никак не одолеет.

Сидит он так в светлом саду, кручинится, буйную головушку чуть не до земли опустил. Вдруг видит – блеснуло что-то под кустом. Будто маленькое солнышко в траве запуталось, никак не взойдет. Подошел князь, нагнулся – янтарь. Тот самый, дареный! Взял в руки да и глаз оторвать не может. Смотрит на него – и печаль глухая, думы тяжелые и сомнения в медовой глубине камня тонут. Чувствует князь, как осветляется его душа. Вздохнул вольно; легко и радостно ему стало, будто деревья раздвинулись, небо поднялось выше и пеночка запела веселей.

– Вспомнил он девушку, правда? И вернулся? – Викины щеки вспыхнули радостным румянцем.

– Ох, какая прыткая! Ты слушай, не перебивай!

– Смотрит он на подарок – ясно слышит плеск волны и протяжный голос ветра, и тихий шорох песка. Песни слышит, те, что пели друзья-рыбаки, выметывая невода в морскую пучину, и те, что пела мать ясными вечерами. Защемило в груди, слезы подступили к глазам. Вспомнил он, что у него самое ценное в жизни: родная сторонушка и старушка-мать, и девушка, чьи косы золотистей янтарного талисмана. Вскочил на коня да и вернулся к себе домой!

– А если б не талисман?

Полина Андреевна помолчала, пригладила волооы.

– Ты на себя прикинь: проживешь без отца-матери, без друзей?..

Никогда! – Вика даже зажмурилась, так ей стало страшно. – Ни за что на свете!

– То-то! – Полина Андреевна глянула Вике в глаза. – Нельзя от Родины оторваться, Отчизну забыть! Где бы ни блуждал человек, как бы далеко не забрел, а все ж не рвутся незримые корешки, питают особой силой, бередят, зовут назад. Ты, я, все мы разве не частичка полей, лесов наших, неба? И в каждом из нас крупица Родины. Глаза у тебя вон какие синие: как роднички в погожий день!..

– Расскажите что-нибудь еще!

Приятно было сидеть в теплой комнате, слушать, как гудит в печке огонь и постреливают дрова… Смотреть на синеющие за окном сумерки и есть пахучий мед.

Всего в один раз не перескажешь! Да и мать с отцом, поди, заждались тебя. А ко мне прибегай, как найдется минутка.

Акварельный рисунок

Дома никого, кроме младшей сестренки, не было. Аленка оставила своих кукол, подбежала к Вике.

– Ходишь, ходишь, а мне одной страшно! Кушать будем!

…После ужина Аленка, мурлыча песенку, начала баюкать своих кукол, а Вика села за уроки. Она долго билась над задачами, потом сделала упражнение по русскому.