Валерий Тимофеев - Сыщик Гош. Первое дело

Скоро Гош и Сав знали не только наших соседей, но и всех жильцов дома. Они узнавали людей по внешнему виду и по голосам, так же, как узнаем всех мы. Но лучше всего у них получалось узнавать по звуку шагов. Такая особенность развита у всех подпольных мужичков. По шагам даже удобнее узнавать – не надо всякий раз выглядывать. Да и в темноте удобно, или когда молчит человек – как еще узнаешь? А они – запросто.

Полюбили Гош и Сав сидеть у окна где-нибудь на верхнем этаже и наблюдать за жизнью во дворе. Деды в домино играют – даже здесь стук костяшек по столу слышен: бабушки внучат сторожат, а внучата с качели на карусель, с карусели на лесенку. Ни секунды на месте не стоят, за ними глаз да глаз нужен. Иногда гармонист на балкон выйдет и тихонько так песню заведет, а бабушки встрепенутся, спины старые распрямят и сидят – слушают да ножками притопывают.

Пойдет песня по двору, а детишки притихнут, головки на сторону повернут и слушают. А деды костяшками не стучат, осторожненько одну к другой приставляют – боятся песню спугнуть.

А еще забава у мужичков появилась – гадать, кто в какой подъезд идет и в какой квартире живет.

– Вова из школы возвращается, – первым замечает Сав. – Смотри, не успеет портфель дома оставить и галстук снять, как вновь на улицу выбежит.

– С чего ты взял? Он же самый домоседистый домосед в нашем доме. Любого древнего старика пересидит.

– Я ему хитрую записку написал, – ухмыляется Сав.

– А вон Антошку папа из садика ведет. Папа его ведет и папа же Антошкин портфель несет – Антон в нулевом классе учится. Опять чем-то недоволен. Видишь? Нос сморщил и букой-закорюкой смотрит.

– Ничего, скоро и с ним разберемся. Уже прибирать научился и с мамой не дерется.

– Хорошая у нас работа, Сав.

– Да, – соглашается Сав.– А самое главное – нужная у нас работа.

– И смешная.

– В чем смешная-то?

– Взрослые ничего понять не могут – что с их детьми происходит? Одни температуру меряют, другие в школу бегут – не натворили ли что-нибудь их чада? Смехотища! Мамы воспитателей в садиках благодарят, воспитатели мам и пап нахваливают. И ни те, ни другие понять не могут – за что им такие похвалы? Нет, что не говори, а сказочник хитро придумал.

– Ну да, – Сав понимает, о чем ведет речь Гош. – Мы-то сначала думали – это мы сами догадались идти в люди и детей перевоспитывать, а теперь видим – он нарочно так разговор повел, специально Лесю и Катю при нас выспрашивал, чтобы мы и не смогли поступить по-другому.

– Зря я на него ворчал, – признался Гош.

– Ты, Гош, того, не расстраивайся. Он мужик свой, без загибов, зла не помнит и сердце не держит. Мне кажется – он давно все понял и на тебя не сердится. Он и сердиться-то не умеет.

– Да ну!

– Точно, точно! Приглядись получше!

– Я уже пригляделся, – расплылся в улыбке Гош. – И давно заметил. Думал – я один это заметил или кто еще?

– И я заметил, – сказал Сав.

– Я сначала все ждал – вот-вот привяжется ко мне за прошлые ворчания. А он хоть бы что, как и не помнит вовсе. – Гош рассказывал, а сам, подперев голову рукой, мечтательно смотрел на облака.

– Гош, очнись, – подтолкнул его Сав.– У нас гости!

– Где?

– А вон в третий подъезд заходят.

– К кому они?

– Не знаю, я их в первый раз вижу.

– Пойдем, посмотрим?

– Пойдем!

Они побежали. Пока перейдешь из подъезда в подъезд, пока спустишься с этажа на этаж, сколько времени пройдет. Да еще квартиру нужную отыскать надо.

Наконец пришли.

– Гош, чего это они? Хозяев в доме нет, а гости в квартире. Как они попали? Кто их пустил?

Гош тронул друга за рукав и приложил палец к губам.

Он наблюдал.

– Ты думаешь, это?.. – шепотом спросил Сав.

– Я вижу, – уверенно ответил Гош.

Мужчина и женщина, оба в черных очках и в тонких резиновых перчатках, рылись в шкафах, ящиках, шкатулках. Они искали что-то, а найдя, прятали в огромные сумки, стоящие у их ног. Ненужные вещи они не убирали на место, а бросали тут же на пол и топтались по ним.

– Это кто тут расхозяйничался? – спросил Сав как можно громче.

Услышав голос, явно обращенный к ним, мужчина и женщина разом прекратили рыться и резко присели. Они повернули головы, посмотрели друг на друга расширившимися от страха глазами, вздохнули и сникли.

– Не видишь разве? – еще больше пугал их Гош. – Воры это. Забрались в чужую квартиру и воруют!

– А мы что же? Так и будем на них смотреть? – спрашивал Сав.

– Вот еще! Велико удовольствие на воров смотреть! Что они из зоопарка, или из цирка?

– Нет, в зоопарке таких страшных не держат.

– Надо их в милицию сдать, там знают, что с такими делать, – предложил Гош.

– Давай свяжем. Пока милиция приедет, они сбежать могут.

– Через окно бежать – и высоко, и соседи увидят, – предупреждал воров Гош. – А дверь я на оба замка закрыл и Ивана Петровича с дубинкой с той стороны поставил. Даже если сумеют замки открыть и в коридор выйти, дубинка Ивана Петровича их р-раз и поцелует по лбу. Ох и крепко она целует! Не враз очухаешься!

Сав слушал и удивлялся – и где Гош так трепаться научился? Ивана Петровича приплел, дубинку какую-то… Но все к месту. Воры сначала хотели сбежать, но послушали Гоша и покорно взметнули руки вверх.

– Сдаемся! – сказал мужчина.

– Не надо целовать нас с дубинкой! – взмолилась женщина.

Они стояли и вертели головами, искали – кому же можно добровольно сдаться. Что такое? Голоса слышали рядом, а никого нет! Постояли, осмелели и кинулись осматривать квартиру. Даже за диван заглядывали – никого нет.

Немного успокоились, но настроение воровать пропало. Подхватили сумки и к двери. И тут опять голоса.

– Смотри, Гош, перепугались. Значит, боятся. Страшно, небось, по чужим квартирам лазить?

– Страшно, – созналась женщина.

– Попробуй, узнаешь, – буркнул мужчина, опасливо озираясь.

– Все верно. На воре и шапка горит. Не зря так говорится. Сав, по-моему этот, в полосатом пиджаке который, главарь шайки. Его давно разыскивают.

– Надо зафотографировать и милиции подарить. Они по фотороботу ищут, а фоторобот это не фотография, по нему и не узнаешь такого.

– Нет, я милиции отдавать не буду. Я его на столбе повешу.

– Кого повесишь? Главаря шайки? – переспросил Сав.

Мужчина, услышав эти слова, задрожал.

– Нет, что ты, Сав, я же не палач! Его фотографию повешу. На каждом столбе. Пусть всякий видит и пальцем показывает. «Вор! Вор! Держи его!» – Гош разошелся и его невозможно было остановить. – Эй ты! Повернись-ка лицом. И очки сними. Да не прячься! Я тебя все равно вижу! И тетку свою рядом поставь. Ну не стесняйся, обними ее за плечи. Вы вдвоем оч-чень хорошо смотритесь. Два сапога – пара!