Виктор Богданов - Туман времени

Они выпили по две чашки, накладывая ложечками на печенье клубничное варенье. За чаем Никита рассказывал, что некоторые картины тёти купил городской музей и примерно один или два раза в год бывают выставки её картин.

– Если в городском музее когда-нибудь случайно увидишь мою физиономию – не удивляйся, – пошутил он.

– Твои портреты тоже есть?

– А как ты думаешь, если живешь в доме художника, разве можно миновать такую вещь, что тебя время от времени заставляют позировать?

– Наташа не говорила, что у тебя тётя – художница.

– Да? – Никита посмотрел на Дашу. – А что она тебе говорила?

– Ну, – Денис смущенно уткнулся в свою чашку, – Не очень много. Так, ерунду всякую.

– Значит, всё рассказала, – уши его чуть покраснели.

– Не всё, если я не знала, что тётя Галя картины рисует.

– Пишет, – автоматически поправил Никита, – картины не рисуют, а пишут. Но про меня, наверняка, всё разболтала. Девчонки, они все болтливые.

Пришла очередь покраснеть Денису. От неловкости он капнул вареньем на подол платья – красное пятнышко стало расти на глазах.

– Ой, чёрт возьми! – он вскочил и тут же, по старой привычке, за которую ему всегда доставалось дома от мамы, попытался высосать с ткани капельку варенья.

– Солью надо посыпать, – Никита метнулся на кухню и вернулся с солонкой. – Вот, возьми.

– Поздно, – вздохнул Денис, рассматривая красное пятно, разросшееся до размеров пятака.

– Попадет? – посочувствовал Никита.

Денис неопределенно пожал плечами. Неожиданно сообразил, что стоит с задранным подолом перед мальчишкой, а девочка так бы ни за что не поступила. Он по-настоящему смутился и суетливо поправил платье. Пятно было на самом видном месте.

– Жалко, – почему-то виновато сказал Никита. – Такое красивое платье испачкалось.

– Стирать придётся, – кивнул Денис, хотя понятия не имел, как выкрутится из этой ситуации.

– Хорошо ещё, что на сорочку не просочилось. Кружева не отстирываются, – со знанием дела произнес Никита, и добавил, усмехнувшись чему-то: – Уж я-то знаю.

Денис расстроился. Отказался от предложенной третьей чашки чая. То и дело нервно теребил подол, думая о том, что скажет Катя, увидев испорченное платье.

В комнату вошла хозяйка. Увидев невеселые лица детей, поинтересовалась, строго спросив у Никиты, чем он успел обидеть девочку. Никита объяснил, что случилось. Изучив пятно, заявила, что особых проблем с ним не будет и тут же предложила помощь, сказав, что только что перестирала целую гору одежды, так что с таким маленьким пятнышком справится за пять минут.

Денис отказывался, ссылаясь на то, что ему (ей, то есть) неудобно.

– Ничего страшного нет, – заявила женщина, – посидишь пока в комнате Никиты, он сейчас должен идти купаться. Я уже всё приготовила. Всё платье стирать не надо, только это место. Потом утюгом быстро высушим, и будет нормально.

– Тётя Галя, может, не будем сегодня мыться? – робко попросил Никита, – Все-таки, гости у нас.

– Почему же, уже всё готово. И давай не будем спорить. А Даша тебя подождет в комнате, фотографии посмотрит. Ты же, Даша, никуда не спешишь?

– Теперь нет. Я к Наташе шла, но её дома нет.

– А я знал, что она уехала, – заявил Никита. – Когда ты ещё туда шла, я тебя заметил и хотел предупредить, но не успел. А потом подождал, вдруг ты вернешься назад. Ты и вернулась…

Хозяйка не дала им договорить, поторопив племянника.

Они поднялись на второй этаж, в комнату Никиты. Он принес большой фотоальбом и положил его на небольшой стол у окна.

– Полистаешь пока. Или книжку почитаешь, – кивнул он на книжную полку. – А тётя всё сделает.

– Долго ждать?

– Да нет, с полчаса, наверное. Соскучиться не успеешь, – и улыбнулся немного смущенно. – А если скучно будет, в окошко посмотри, там меня «стирать» будут. Или, если хочешь, по дому походи, картины посмотри. Некоторые из них интересные.

Денис тоже улыбнулся.

Никита помог расстегнуть пуговицы и выскочил за дверь, куда Денис, просунув руку в щелку, отдал ему платье.

Оставшись один, он первым делом изучил комнату. Не очень большая, но уютная. Настежь распахнутое окно выходило во двор с обратной стороны участка. Рядом с окном стол с настольной лампой. Над столом книжная полка с книгами в два ряда. На двери кнопками прикреплен портрет Гагарина, вырезанный из журнала. Стул в комнате был один. Кроме лампы на столе стояла, заправленная в рамочку, фотография смеющейся женщины. Как понял Денис, это была фотография мамы Никиты. На стене висело два портрета. Не очень большие, не больше размера развернутого журнала. На одном была изображена та же женщина, что на фотографии, а на втором – мальчик лет восьми в белой рубашке с красной звездочкой на груди. Это был Никита. На портрете у него была широкая счастливая улыбка и чуть растрепанные волосы. Портрет Дениске понравился.

Ещё в комнате был небольшой диванчик с маленькой подушечкой в углу. Здесь, видимо, Никита спал. Напротив окна стоял массивный платяной шкаф. Денис не сдержал любопытства, поочередно открыв все три двери. Шкаф был почти пустой, лишь один костюмчик висел на плечиках, да ещё в ящиках и на полочках аккуратно лежало несколько вещей. На внутренней стороне одной дверцы было большое зеркало. Денис критически посмотрел на свое отражение: «Тьфу на тебя, полуодетая девчонка!», и прикрыл дверцу.

Он взял толстый альбом с фотографиями и устроился на диване. Пролистнув несколько страниц, где были одни черно-белые фотографии разных людей, отложил его в сторону – всё равно не понятно, где и кто там сфотографирован.

Подошел к книжной полке, исследовал её содержимое, читая названия книг и имена авторов по корешкам. На полке стояли книги А. Дюма, Гайдара, Николая Островского, Стивенсона, два сборника сказок. Ещё несколько номеров альманаха «Подвиг», справочник фотолюбителя и журналы «Техника молодежи».

В открытое окно доносился плеск воды. Денис осторожно выглянул из-за шторы. На двух табуретах стояла большая оцинкованная ванна с водой. В ней сидел Никита с намыленными волосами. Тетушка из ковша лила на него воду. «Стирка» мальчишки началась. Недалеко, на веревке, висело, колышась на слабом ветерке, голубое платье с Чебурашкой. Стало быть, пятно уже отстирано.

Денис осторожно приоткрыл дверь из комнаты и крадучась, хотя и знал, что в доме никого нет, спустился по лестнице в гостиную. Ему совсем не улыбалось, если бы кто-то посторонний заметил его, пусть даже случайно, в таком весьма неприличном виде. Ни одна девчонка такого бы не допустила. Он хотел посмотреть картины.