Валерий Зажицкий - Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве

Иногда требование «истинности» распространяют на промежуточные и даже первоначальные этапы расследования [131] См., например: Руководство для следователей. М., 1998. С. 9–10. . Однако требование абсолютно верного и полного установления всех фактических обстоятельств, скажем, при предъявлении обвинения, когда собирание и исследование доказательств еще не окончено, и тем более при возбуждении уголовного дела, когда оно еще только начинается, не правомерно. Такой подход не основан на уголовно-процессуальном законе. Согласно его правовой методологии установление всех обстоятельств дела и признание обвиняемого виновным в совершении преступления возможно только в результате всестороннего, полного и объективного расследования и судебного разбирательства, когда в полной мере реализованы все процессуальные гарантии установления объективной истины [132] Правильную позицию по данному вопросу занимают авторы работы «Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность». М., 2000. С. 150–152. . В связи с этим афористичным можно считать суждение Ю. В. Кореневского о том, что известная доля скептицизма в суждениях следователя, прокурора, судьи значительно лучше, полезнее, надежнее, чем самонадеянная убежденность в собственном всесилии, в собственной непогрешимости, которая служит причиной многих ошибок [133] Кореневский Ю. В. Актуальные проблемы доказывания в уголовном процессе //Государство и право. 1999. № 2. С. 58–61. .

Но если требование получения истинных знаний об обстоятельствах совершения преступления и виновности конкретного лица неправомерно распространять на более ранние стадии и этапы уголовного судопроизводства, то тем более неправомерно переносить его на оперативно-розыскную деятельность. Подобные рассуждения действительно являются достаточно самонадеянными и в известной мере демагогическими.

Конечно, при осуществлении оперативно-розыскного познания оперативные сотрудники ориентируются на предмет доказывания по уголовному делу, поскольку объектом такого познания также является преступление. Их представления об объекте познания непосредственно связаны с эффективностью познавательной деятельности. А. Г. Маркушин обоснованно отмечает: «Определить предмет документирования и правильно уяснить обстоятельства, подлежащие доказыванию – это значит оптимизировать оперативно-розыскной процесс, строить работу по получении информации грамотно в оперативном и юридическом отношении, иметь определенные гарантии целенаправленной, плодотворной сыскной деятельности при соблюдении законности. В противном случае, а это, к сожалению, нередко наблюдается на практике, неизбежны распыление усилий, хаотичный сбор оперативной информации, зачастую излишней, мало имеющей отношение к правильному разрешению дела» [134] Маркушин А. Г. Указ. соч. С. 149. .

Статься 73 УПК РФ следующим образом определяет структуру предмета доказывания по уголовному делу:

«1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:

1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;

4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;

5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;

6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;

7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

2. Подлежат выявлению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления».

Вряд ли можно сомневаться в том, что объект оперативно-розыскного познания значительно у́же предмета доказывания по уголовному делу. Обоснованно отмечается, что «предмет документирования проецируется на предмет доказывания по уголовному делу. Однако оперативная проверка – это не расследование преступлений, поэтому предмет документирования не полностью совпадает с предметом доказывания» [135] Там же. С. 148. .

Противоречивые суждения по рассматриваемому вопросу высказывают А. С. Борщев и Ю. В. Колташов. Они полагают, что предмет документирования в оперативно-розыскной деятельности (в оперативном доказывании) по существу совпадает с предметом доказывания в уголовном процессе. Однако в последующем авторы делают следующее уточнение: «Согласно теории и сложившейся практике в предмет документирования в первую очередь должны включаться те факты и обстоятельства, которые невозможно установить процессуальным путем» [136] Борщев А. С., Колташов Ю. В. Указ. соч. С. 57–58. .

Статья 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» требует прежде всего выявлять и раскрывать преступления и устанавливать лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. Следовательно, все другие обстоятельства, связанные с окончательной юридической квалификацией совершенного преступления и вынесением законного, обоснованного и справедливого приговора, могут оставаться за рамками объекта оперативно-розыскного познания (характер и размер вреда, причиненного преступлением, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, и др.). Это же относится к обстоятельствам, способствовавшим совершению преступления. Не лишним будет еще раз повторить важное правило: в ходе оперативно-розыскного познания подлежат выявлению только те неочевидные обстоятельства, которые не могут быть выявлены способами уголовного судопроизводства. Важнейшим из них остается выявление лица (лиц), совершившего преступление. Такой подход представляется наиболее рациональным, поскольку иначе оперативно-розыскное познание будет недостаточно продуктивным.

К знанию об обстоятельствах совершения преступления, получаемого оперативно-розыскным путем, не может быть предъявлено требование предельной обоснованности, аргументированности. Оно должно быть проверено и обосновано лишь в той мере, в какой этого возможно достичь специфическими оперативно-розыскными способами и методами с учетом преимущественно негласного характера оперативно-розыскной деятельности. Как уже отмечалось ранее, ее негласный характер существенно осложняет оперативно-розыскное познание [137] Учитывая, что необходимые данные о целях, задачах, тактике преступной деятельности, конкретных лицах, обстоятельствах совершения преступления и т. д. никогда не лежат на поверхности, а глубоко законспирированы и требуется преодоление усилий противоборствующей стороны, отдельные авторы получение таких данных оперативно-розыскным путем справедливо называют добыванием, а не получением оперативной информации. (См.: Зникин В. К. Указ. соч. С. 6–8.) .