Сергей Буркин - Черные глаза

– Мне тоже приходилось долго работать, моя тётя не знала ко мне жалости… – уныло сказала Тихоми.

– Ну, если тётя заставляла тебя работать, я так понимаю, ты сбежала из дома? – поинтересовался Макс.

– Нет, всё было не так, тётя умерла, и мне пришлось покинуть родной дом.

– А как ты оказалась здесь?

– Это долгий путь! – проговорила Тихоми. Затем она рассказала о себе: как она жила с тётей, как она сбежала из дома, о встрече с незнакомым мальчиком, предсказателем, Рольфом… Когда Тихоми вспомнила о Рольфе, о том, что он сейчас в беде, ей вдруг стало страшно:

– А вдруг он уже мёртв и я его никогда не увижу. А всё это из-за меня! – произнесла она, и в глазах показались слёзы. Она заплакала.

– Тихоми, успокойся, не плачь! – принялся успокаивать её Макс. – С твоим Рольфом всё хорошо. Ты должна в это верить и надеяться!

– Я… я надеюсь, что с ним всё хорошо… но я боюсь за него, если б не я… – Тихоми расплакалась ещё громче.

– Тихоми, Тихоми, тише, тише! – повторял Макс. Вскоре Тихоми затихла. Она легла на кровать лицом к стене и больше не вымолвила ни слова.

На следующий день Тихоми снова разбудил Макс. Это утро для Макса началось как обычно (если не считать Тихоми): ни в тюрьме, ни в коридоре, ни в столовой никто ничего не сказал о Тихоми. В столовой Макс и Тихоми сели за свой стол. Сегодня у девочки был хороший аппетит, она быстро съела свою порцию и стала ждать, когда доест Макс. Остальные заключённые тоже справились с кашей. Они относили грязную посуду повару и возвращались на своё место.

– Почему никто не уходит, почему снова садятся за стол? – спросила Тихоми. Макс посмотрел на всех:

– Ах да! Совсем забыл: у нас сегодня нерабочий день, типа выходной, а начинается он всегда с аукциона, который проходит здесь, в столовой, – ответил юнец. – Давай быстрее! – добавил он, съев последнюю ложку каши, тут же вскочил со своего места и с пустой тарелкой направился к повару, Тихоми едва нагнала его. Сдав посуду, они тоже сели за свой стол.

– А что это за аукцион такой? – поинтересовалась Тихоми, сгорая от любопытства.

– Ну, нам приносят всякие вещицы, а мы их покупаем. Кто больше даст, тот и купил! – промолвил Макс.

– А у вас тут деньги есть?

– Нет, у нас не деньги, а ТЗ (тэзэ) – трудовая заслуга, или, как ребята любят шутить, тюремный заработок, понимай, как нравится!

– Хе… тюремный заработок?

– Да, у меня сейчас полторы тысячи ТЗ, максимум четыре с половиной тысячи ТЗ.

– Что же можно приобрести на свой заработок?

– Еда всякая, так сказать, невиданная здесь, бывает одежда: шляпа там, рубашонка какая, туфли… кольца… – Макс мог бы ещё что-то добавить, но в это время из двери, которую обычно загораживал повар с огромной кастрюлей, показался разодетый человек с какими-то бумагами в руках. Он подошёл к стойке в противоположном углу стены. Это был, так сказать, ведущий так называемого аукциона. Всё внимание было уделено ему.

– Убфуте, обота! (Здравствуйте, господа!) – начал он. Говорил он тихо, поэтому Тихоми не слышала дальнейшую его речь, они с Максом сидели за самым дальним столиком, да и ни к чему было слушать непонятные слова.

– Что говорит этот человек у стойки? – спросила Тихоми Макса, который прислушивался к словам выступающего.

– Просто поприветствовал всех, сказал, что сейчас будет первый лот, да говорит, что это карта сокровищ, – ответил юноша, не поворачивая головы. – Интересно, правда?!

– К-карта сокровищ, – удивлённо произнесла Тихоми, после этого она ощупала себя в области живота. Она вспомнила о своей карте, которую, как ей помнилось, она клала в карман сарафана… но сейчас на ней была только пижама.

– О нет! Где моя карта?! – расстроено воскликнула Тихоми. Тут раздался крик мужчины за стойкой:

– Офитя оха! – И в комнату из той же двери вошёл ещё один человек с ящичком в руках. Одетон был практически так же. Ящичек он поставил на стол. Ведущий аукциона открыл его, но не спешил вытаскивать оттуда карту. Тихоми встала. Ей скорее хотелось увидеть, что там. Создав напряжение, ведущий вытащил из ящичка свёрток и вышел из-за стойки. Он был похож на свёрток, который был у Тихоми: бумага уже тёмная и рваная по краям. «Неужели это и вправду моя карта? – расстроенно подумала девочка. – Наверно, я её потеряла где-то в этой тюрьме. Как же я сразу не вспомнила о ней? Мне надо как-нибудь её вернуть, иначе я не смогу помочь родителям».

– Офитя, оситирите! – сказал ведущий и развернул свёрток, показывая всем, но ненадолго: проведя карту слева направо, он её свернул назад. – Ачалага еха – ОСИТЯ ТЗ! – крикнул он, возвращаясь за стойку. – Окитя опилише?

Тихоми очень хотела увидеть, что было изображено на карте, но ведущий аукциона так быстро свернул её, что она не смогла ничего толком рассмотреть.

– Что там было нарисовано? – тревожно спросила девочка у Макса.

– Ничего дельного, за сто ТЗ тебе ничего хорошего не продадут… а что с тобой, что-то случилось? – спросил Макс, заметя расстроенный взгляд Тихоми.

– Макс, помоги мне… – сказала Тихоми, едва не плача. – Мне нужна эта карта, от неё зависит жизнь моих родителей.

– Успокойся, не плачь, если тебе необходима эта карта, я с радостью помогу тебе, – произнёс Макс и переключился на аукцион.

– Оситя абтула, оситя абтесута, етофосоти, етофосоти осирико!(Сто двадцать, сто пятьдесят, двести, двести тридцать!) – доносилось из зала.

– Абсуто (пятьсот)! – прокричал Макс. Все затихли. Несколько человек подозрительно на него посмотрели.

– Абсуто аруся… абсуто атуфя… абсуто… – говорил ведущий аукциона.

– Не волнуйся, Тихоми, всё будет хорошо! – произнес Макс немного с радостью.

– Абча (тысяча) ТЗ! – почти в последний момент крикнул один из людей, оглянувшихся на Макса.

– Или нет, – добавил Макс после последнего выкрика.

– Что, что случилось? – взволновалась Тихоми.

– Ничего, ничего, сейчас я… – проговорил Макс уже как-то немного с испугом. – Абча оситя! – воскликнул он.

– Абча ебресота етофабесота (тысяча четыреста девяносто)! – раздался тот же голос. Человек, перебивший цену Макса, оглянулся на него и с ухмылкой глазел.

– Почему этот человек такой довольный? – расстроенным голосом спросила Тихоми, наблюдавшая всё это.

– Просто ему удалась потеха надо мной, и… кажется, я уже не смогу выкупить эту карту… Абча абсуту! – безнадёжно произнёс Макс.

– Етофя абчи абсуто (две тысячи пятьсот)! – послышалось из-за столика Жана, и по всей комнате столовой пронося гул.

– Етофя абчи абсуто аруся, – ошеломлённо произнёс аукционер после небольшого замешательства: он надеялся продать её за пятьсот, не больше. – Етофя абчи абсуто атуфя… Етофя абчи абсуто итаря! Опиридазо! – радостно воскликнул он, указывая ладонью на Жана. – Жан укепи етото отя ася Етофя абчи абсуто ТЗ. Итакя… – ведущий ещё что говорил, но Макс перестал его слушать.