Сергей Буркин - Черные глаза

– Ои, опичеху юфеми атуки ерошиги? (Почему вы так думаете?) – возразил один из стражей.

– Еро осифа еи опихоши аи обту! Ебе осоту ефосошо епорепораба, иби еро асукефажи ипами! (Её слова неправдоподобны! Через стену невозможно перебраться, её бы птицы заклевали!)

– А акукя еша еро арумя? (А как же раны?)

– Оди есотома есопижало, обате ипаракасу, обтиря! (Их сделала специально, быстро следуйте приказу!) – произнёс главарь строго. Он был разъярён.

– Что, что вы сказали? – спросила Тихоми.

– Ничего страшного, я приказал отвести тебя на обследование, – солгал он. Тихоми поняла, что это не так, слишком строго он отдавал этот приказ.

– Но доктор…

– Молчи!.. Ты будешь делать то, что я говорю! Вставай! Иди со стражей, давай, пошевеливайся! Разлеглась тут! – перебил главный Тихоми, затем грубо схватил её за руку и стащил с кровати. Тихоми едва успела встать на ноги, она сразу отбежала от главаря и спряталась за стражником, который спорил с ним. Она посмотрела заступнику в лицо.

– Нам лучше идти! – произнёс страж. Он взял девочку за руку и повёл её туда, куда было приказано. Тихоми смотрела на главаря, пока она со стражником не вышли из комнаты. Они двигались медленно, так как Тихоми прихрамывала на обе ноги: когда она наступала, боль пронизывала всю ступню. Выйдя из лазарета, они свернули направо и пошли по длинному коридору. Тихоми шла, глядя под ноги, её вёл один страж, другой шагал впереди. В коридоре было тускло, свет здесь также исходил от стен. Они дошли до конца коридора. Второй стражник достал ключи и открыл дверь. Звон ключей привлёк внимание девочки: подобное происходило, когда она оказалась в тюрьме с Рольфом. «Она хотят меня запереть!» – подумала Тихоми и остановилась. Затем отпустила руку стражника (но страж продолжал держать девочку за руку) и попятилась назад:

– Куда вы меня ведёте?! – заупрямилась Тихоми. – Я… я не пойду туда!

– Обти! Так надо! – произнёс державший Тихоми стражник. Другой, видя, что его напарнику жалко девочку, и он не может сделать ничего ей плохого, схватил Тихоми, перебросил её через плечо и потащил в открытую дверь. «Акуфохе – это ипаракаса!» – сказал он добряку. Тихоми начала бить несущего её стражника по спине и кричать сквозь слёзы:

– Отпустите меня, я не хочу сидеть взаперти! Не надо, не надо! Не хочу, не хочу! – повторяла девочка. Вскоре страж опустил её на землю. Тихоми увидела вокруг себя множество камер с заключёнными: они были в тюрьме. Один стражник держал Тихоми, второй открыл камеру.

– Зачем, зачем меня в тюрьму. Не надо! Отпустите меня, отпустите… пожалуйста! – заупрямилась Тихоми ещё сильнее, но это не подействовало на стражников: они втащили её в камеру, после чего заперли за ней решётку. Девочка оказалась в тюрьме, она села у решётки и заплакала.

– Ея апучуля! Осисима еро икоху опокахи! – произнёс находившийся в камере с Тихоми человек. Слова чужака заставили девочку вернуться в реальность. Плач стих, только иногда Тихоми шмыгала носом. Она приподняла голову. За решёткой она увидела ещё несколько камер, в них находилось по два человека. Все смотрели на неё.

– Почему все глазеют? – крикнула Тихоми, после чего отвернулась от них. Теперь Тихоми оглядела свою камеру: в ней были небольшая тумбочка и две кровати, на стене висел бочонок для умывания. На одной из кроватей лежал незнакомый человек. Тихоми остановила на нём свой взгляд.

– Окитя ютемя? – произнесла наконец-то девочка. Она запомнила эту фразу, так как главарь (человек, обнаруживший Тихоми) повторял её несколько раз.

– Бу Макс! – ответил как-то растерянно этот человек: девочка, вся в слезах, с кровавым пятном на плече, которую посадили в тюрьму, вызывает жалость. Он поднялся с кровати и присел на корточки рядом с Тихоми. – А ютемя?

– Бумакс? Что это значит? – спросила девочка сквозь слёзы. В это время к камере подошёл уже знакомый Тихоми доктор. Стражник открыл дверь. Тихоми была рада видеть доктора, она затихла и повернулась в его сторону.

– Так, что тут у нас здесь? – начал лекарь оживлённо. Он уселся рядом с девочкой и дотронулся до раны.

– Ай! Больно! – воскликнула Тихоми.

– Что же ты так неосторожна! Я же просил быть осторожнее! Ведь так? – не ожидая ответа, доктор оголил плечо (это было не сложно из-за размера пижамы на ней). – Как же ты так! – продолжил доктор, увидев рану девочки. Бинт, которым была забинтована рана, весь пропитался кровью. Кровь пошла тогда, когда главарь стащил Тихоми с койки в лазарете (он стащил её за руку с больным плечом). Доктор принялся снимать кровавый бинт.

– Кто же это тебе так поранил? – спросил он, когда стал протирать и обрабатывать кожу вокруг раны.

– Птица клюнула, – спокойно ответила Тихоми.

– Н-да, какая же птица так клюёт?.. Ладно, сейчас промоем рану, перебинтуем её и всё, будет порядок.

Доктор занялся своим делом. Некоторые заключённые, а точнее те, кто мог увидеть камеру, в которую посадили Тихоми, все наблюдали за доктором и Тихоми. Вскоре рана была перебинтована.

– Вот, видишь, какая ты у нас сильная девочка, ни разу не вскрикнула от боли, – сказал доктор, закончив работу. Он посмотрел на лицо девочки, затем достал полотенце и протёр её лицо. – Просто красавица! – весело промолвил он. – Тебе бы ещё улыбочку. – Тихоми улыбнулась. – Просто замечательно, думаю, мне можно спокойно уходить, – произнёс напоследок он.

Стражник вывел лекаря из камеры и запер её. Тихоми встала и, держась руками за брусья решётки, проводила взглядом доктора, затем повернулась к своему новому товарищу. Перед ней стоял высокий, среднего телосложения юноша, с короткими волосами на голове и с красивыми синими глазами. На нём были рабочие рубашка и штаны.

– Почему же ты сразу не сказала, что плохо говоришь на языке магма? – начал он.

– Я… я вообще не говорю на этом языке, я запомнила только одну фразу.

– Я вижу, ты боевая девчонка, как тебя зовут?

– Тихоми.

– Меня зовут Максом. Ну, ты как, нормально себя чувствуешь? Если нехорошо, можешь лечь на мою кровать. Тебе в ней будет теплее.

Тихоми молча направилась к кровати и легла лицом к стене. Макс достал из коробки, которая находилась под кроватью, одеяло и накинул его на Тихоми. Девочка сразу укуталась в него.

– Бедная Тихоми, – прошептал Макс, – хреновая у тебя жизнь!

Макс прилег на кровать, на которой не было ни матраца, ни подушки. Ничего, мужчины должны быть готовы ко всему.

Тихоми спала крепким сном. Утром она даже не услышала звонка и крика стражника. Только нежный голос Макса разбудил её:

– Вставай, Тихоми! Надо умыться, пока стража не открыла дверь и не вытащила нас отсюда. Если ты не знаешь, то мы сейчас пойдём завтракать.