Любовь Чабина - Сказки-притчи для детей и не только

Скоро он перестал общаться с обычными людьми. А зачем? У него в «Контакте» друзей прибавилось видимо-невидимо. И все – «контактёры», такие же, как и он. Эдакая группа «избранных» образовалась.

Новые знакомые открыли Коле целый мир: космический разум, энергетические сгустки, временные континуумы, спиритические сеансы, молочко для домового… Всё так интересно!

Особенно Коле нравилось домового кормить: нальёт в блюдечко молока, поставит в уголок на ночь, а утром молока уже нет.

А главное, стало Коле безумно везти: автобус прямо к ногам подъезжает, стоит только к остановке подойти; если не выучил урок – никто не спросит, но стоит прочитать в учебнике о чём-нибудь, как учитель тут же именно об этом именно Коле вопрос задаст и «пятёрку» в журнал поставит. Красота! И всё потому, что «карма очистилась» во время удивительного путешествия!

– Хорошо быть особым, избранным! – думал на уроках Коля. – Эх, встретить бы того дедка да расспросить обо всём! Может, это и есть тот самый домовой, которого я молоком потчую?

И задумал Николай домового поймать. Промыл святой водой обруч-хулахуп, который мама иногда крутила, чтобы талию сберечь, под самодельный колпак зажжённую свечу спрятал, улёгся одетым в кровать и притворился спящим.

В полночь кошка, зашипев, выскочила из Колиной комнаты, где регулярно молочком лакомилась, и Коля, протянув тихонько руку к прикроватной тумбочке, быстро снял со свечи колпак. Посреди комнаты стоял тот самый дед и растерянно смотрел на мальчика.

– Стой, где стоишь! – крикнул Коля и накинул на ночного гостя хулахуп.

Дед взвыл нечеловеческим голосом:

– Убери, жжёт ведь!

– А ты не убежишь?

– Нет!

– Неси меня туда, куда в прошлый раз носил! Только потом чтоб обратно в это же время и в это же место вернул. Понял?

– Понял, понял! Убери это!

Коля, подойдя к домовому вплотную, крепко схватил его правой рукой, а левой через его голову снял обруч.

Захохотал домовой, обхватил мальчика обеими руками, закрутился с ним в стремительном танце так, что стены вокруг превратились в размытые полосы. Когда танец прекратился, вокруг Коли оказалась пустая каменная пещера. Дед исчез.

Коля испугался, достал сотовый телефон, набрал номер мамы – связи не было. Что было делать? Только искать выход: и из пещеры, и из создавшегося положения.

И побрёл Николай туда, куда глаза глядят…

Скрылся Иванушка за околицей, и Василиса Премудрая, постарев сразу лет на десять, пошла в избу:

– Вот уж и не видать солнышко моё рыжее! Ушёл незнамо куда, незнамо зачем. И незнамо когда вернётся.

По привычке порядок наводить стала: рубаху, что Иван на скамью бросил, в шкаф на плечики повесила, из-под кровати книжку достала и на полку поставила, тапки – в уголок под вешалку…

– Ой, что ж я делаю-то? Эдак получится, что его как будто и дома нет!

Быстро-быстро книжку на то же место под кровать, тапки – посреди прохода, рубашку на скамейку. Сама рядом села – будто рухнула, и заплакала. Ревёт, в рубашку драгоценную сморкается.

Устала плакать, осмотрелась, вздохнула…

– Что ж, так и буду без дела сидеть? – сама себя вслух спросила. И решила делом заняться: села ткать – не ткётся, попробовала прясть – не прядётся, хотела пирогов напечь – а кормить-то некого! Самой кусок в горло не идёт.

Опять на улицу – может, вернётся? Нет!

Опять в избу – а там так пусто!

– Господи, что делать-то?

Ноги сами подогнулись, и вот уж Василиса Премудрая пред иконами поклоны бьёт, крестится да выговаривает:

– Спаси, Господи, и сохрани сыночка моего от любого зла, от любой беды! Направь его на путь истины!

Спаси, Господи, и сохрани сыночка моего от любого зла, от любой беды! Направь его на путь истины!

Спаси, Господи, и сохрани сыночка моего от любого зла, от любой беды! Направь его на путь истины!

И повторяет, и повторяет одно и то же!

Иван, обуреваемый сомнениями, нёсся и нёсся по поднебесью в невиданные дали. Ночь наступила – он летит, светать начало – ни скорость, ни высота не сбавляются! Привык Иван – даже научился телом в полёте немного управлять. А что – неудобно же крутиться постоянно!

Ой-ёй-ёй, какой огромный дом на пути вырос – окон в нём множество, рядами так и сверкают. А одно особенно стремительно приближается. Сгруппировался Иван, прикрыл голову свою бедовую и влетел внутрь дома – только осколки во все стороны разлетелись.

– Коля, что ты там опять уронил? Что тебе вообще не спится в такую рань? – в комнату, посреди которой сидел и потирал ушибленное место Иван, вошла женщина – нечёсаная, в сорочке, даже без платка. Ваня аж глаза закрыл, чтоб не увидеть лишнего. Лучше бы уши прикрывал – такой крик раздался, что в голове зазвенело!

– Где Коля? Отвечай, бандит, куда Колю моего дел?!!

Дальше всё как в страшном сне: человек в форме спрашивает и не верит ничему, женщина плачет и всё стукнуть его пытается.

А потом и вовсе кошмар начался: руки больно за спину загнули, в повозку крытую затолкнули, привезли незнамо куда, завели к незнамо кому! А там ни бабушек, ни дедушек мудрых, которым почтение оказывать надо, ни коня богатырского, ни меча-кладенца. Сидят мордовороты какие-то, железными зубами улыбаются.

– Жди, пока не выясним, кто ты! – крикнул человек в форме, дверь за спиной захлопнулась, ключи и засовы загремели.

Понял Иван, что в темницу попал. Приготовился к худшему, но и понадеялся на лучшее: всё-таки и здесь люди живут!

– Мир дому вашему, люди добрые!

А в ответ – хохот дружный в двадцать глоток:

– О, клоуна прислали! Ты не сектант, случаем? Или нет, он сумасшедший – ночью всех перережет или передушит! Или кровь высосешь? Что молчишь?

– А что говорить?

– Ты кто?

– Иван.

– Иван-дурак?

– Ну да!

– Скажи ещё, что с неба свалился!

– Ну да – меня смерчем принесло!

– А день рождения у тебя когда?

– Двенадцатого апреля – в день памяти преподобного Иоанна Лествичника. Меня мать и назвала в честь него. А что?

– Двенадцатое апреля, Ваня, это день космонавтики! Космонавт ты, однако! То-то летать умеешь!

– Да не-е, он по гороскопу овен, баран по-нашему! Иван-дурак – Иван-баран!

Хохот грянул с новой силой.

Повезло Ивану – смеющиеся от души люди обычно добреют. Поманил его к себе самый здоровенный из обитателей темницы и повелел:

– Вон там твоё место, Сказочник, рядом с другим таким же. Осваивайся, вечером будешь отчёт держать о том, как здесь оказался.

Присел Иван на краешек нар, пригорюнился. Да что там «пригорюнился» – затосковал так, что слёзы потекли. Он их не показывает, да разве скроешь?

– Браток, ты не раскисай, – раздался вдруг негромкий голос с соседних нар, – тут народ неплохой подобрался, воры в основном со стажем, с понятиями. Зря не обидят. Главное, вечером расскажи о себе. Да только смотри не ври. Правду говори только.