Любовь Чабина - Сказки-притчи для детей и не только

– Святую Правду?

– Святую, святую!

– А я не знаю такой, я её искать пошёл, да тут оказался!

– Куда ты пошёл?

– За Правдой.

Сосед изумлённо посмотрел на новичка, после пошёл к главному по камере и о чём-то негромко с ним поговорил. Вскоре Ивана позвали:

– А ну-ка, что там у тебя – рассказывай.

И Иван рассказал всё с самого начала. Разумеется, никто не поверил ни единому его слову, но в искренности Вани не усомнились. Даже пожалели – с таких лет ума лишиться! Это ж надо ж так не повезло парню в жизни! Поделились с ним всем, чем могли, да и привыкли. Только по имени никогда не называли – Сказочник, и всё тут.

Сосед по нарам даже заботился: подсказывал, что делать; объяснял всё, что было Ивану непонятно, и даже «вылечить» пытался:

– Ты пойми, паря, мы не в тех сказках живём, которых ты в детстве, судя по всему, перечитал малость, – вокруг нас реальность. И никакой Правды в этой реальности нет! Так какой смысл искать её? Я согласен с тобой в том, что жизнь должна иметь смысл, но смысл этот должен быть реальным! Это так же точно, как то, что меня Философом все здесь кличут!

– А почему тебя так прозвали?

– Я в детстве книжку по философии прочитал и одну только фразу Декарта из неё запомнил: «Сомневаюсь – значит, мыслю, мыслю – значит, существую». И, чтобы умнее казаться, начал по делу и не по делу во всём сомневаться и на философию при этом ссылался. Меня и прозвали Философом.

– А имя у тебя есть?

– Есть, да не здесь, – ответил как отрезал Философ.

– А семья где?

– Не знаю.

– Как не знаешь?

– А вот так – не знаю, и всё! Я, когда первый раз по воровству проходил, на себя за всю компанию вину взял. Это всем – даже мне – выгодно было, потому что сроки меньше дают, когда в одиночку, а не группой преступление совершаешь. Одно не предусмотрел, что фирма, которую мы обчистили, предъявила ко мне одному гражданский иск о возмещении убытков в полном объёме. Сумма огромная оказалась. А я ж не на свободе – что могу сделать? Подельники мои сразу исчезли все куда-то. Владельцы фирмы сами на закон наплевали и к жене моей с угрозами заявились. Она испугалась и уехала из города в неизвестном направлении, я и адрес свой ей сообщить не успел. Ребёнка она тогда ждала от меня. Знаешь, как я о сыне мечтал? Живу теперь и не знаю: есть у меня кто-нибудь или нет. Вот такой я отец, вот такая у меня семья.

– Давно это было?

– Двенадцатый год пошёл… Нет Правды, паря, на земле – не ищи её даже, не трать жизнь попусту!

Мнень невидимо, но с комфортом расположился на верхнем ярусе нар и с удовольствием прислушивался к разговору заключённых. Он вполне мог отдохнуть: его функции на себя взял человек. И, кстати, неплохо с этим справлялся.

Надо же, какой бес-подобный товарищ Ивану достался! Надо сделать так, чтобы они не разлучались.

Тем временем Коля упрямо искал выход из пещеры. Коридоры подземелья, казалось, никогда не закончатся. Прям не пещера, а лабиринт какой-то! Петлял, петлял по запутанным ходам, а света белого так и не увидел. Хорошо хоть, что темно в пещере не было. Серое всё какое-то: глаза устают, и тоска берёт, но зато не очень страшно. Устал Николай, проголодался.

– Проклятый дед, обманул меня, занёс непонятно куда и бросил. Помру с голоду здесь, и не узнает ведь никто. Мамку жалко, плакать будет.

Стоило про маму подумать, как слёзы сами собой полились. Он даже и не вытирал их – побежал куда-то вперёд и кричит:

– Помогите! Кто-нибудь!! Ау!!!

Эхо оживилось, заговорило на все голоса – будто передразнивает. И вдруг…

– Чо орёшь? Ты кто?

– Коля.

– Тебя ж Домовой домой унёс!

– А теперь опять принёс. И бросил тут. А ты – кто? И где?

– Я – привидение, и я – тут. Но меня не видно.

– Помоги мне выбраться из пещеры!

– Из какой пещеры?

– Из этой, где мы сейчас находимся.

– А мы не в пещере – мы в Подземном царстве. Так что не ори сильно, а то Кощей Бессмертный услышит и заинтересуется тобой.

– И что с того!

– А с того всё – конец тебе придёт. В лучшем случае станешь, как я, привидением, в худшем – в озеро огненное закинут и «рыбачить» начнут.

– Как это?

– Как обычно: удочкой с крючком и наживкой.

– Так я ж не рыба глупая – на червячка не поведусь.

– Кто бы говорил! Да ты уже и клюнул, и проглотил, и попался!

– А ты – тоже попался?

– Попробуй не попадись! И, главное, каждый раз знаешь, что нельзя на приманку смотреть даже – одно мучение ждёт, и всё равно: как только увидишь гадость эту – сразу к ней устремляешься. Дерёшься со всеми, кто тоже к ней рвётся, а душа горит желанием: «Скорей, скорей! Хоть прикоснуться к вожделенной наживке!» «Рыбаки» хохочут, кричат: «Торопись на сковородку!», а мы и торопимся!

– А потом? – тихо спросил Коля.

– Лучше не вспоминать.

– А что за наживки такие у них?

– Разные: кто на деньги клюёт; кто на вещи: машины там разные, дома; кто на водку, сигареты, «насвай», игры компьютерные; кто на женщин или на славу; некоторые – на еду…

– А ты?

– Наркоманом я был, сейчас ломает уже несколько столетий, а уколоться не могу – не во что. Знаешь, как больно и тоскливо всё время? И по мамке скучаю. Она так просила меня завязать! Зачем я не послушался её? Зачем?! Зачем?!! Зачем?!!!

Совсем рядом с Колей чёрными язычками пламени обрисовался человеческий силуэт с заломленными в отчаянии руками. После – ещё один, ещё один – множество таких же силуэтов.

И то ли эхо отчаянно повторяло горестный вскрик, то ли тысячи невидимок мучились от запоздалого раскаяния.

Коля схватился за голову:

– Что я натворил! С кем я связался! Мне же мама объясняла про этих «контактёров», что жулики и обманщики они все. А я не верил ей, я на наживку бесовскую клюнул! И я что – уже умер?

– Да не совсем, – рядом как ни в чём не бывало оказался коварный дед. Коля так ему обрадовался, что готов был на шее у него повиснуть, но сдержался.

– Ну что, дед, сдержал ты своё слово наполовину, теперь давай – неси меня назад!

– Кхе-кхе, я, к слову сказать, ничего не обещал. Да и не могу я тебя назад принести.

– То есть как это не можешь?

– С той поры как ты пропал, мамка твоя у кого только не побывала: и в милиции, и у психиатра, и у приятелей твоих – экстрасенсов. Я тогда так обрадовался! Но потом случилась беда: бабка твоя надоумила её в Церковь пойти – за тебя молиться. А там и вовсе – растолковали ей, что надо окреститься самой и квартиру освятить. Что она и сделала. Теперь для меня дорожка туда закрыта.

– Хотя бы до города донеси, там я сам доберусь! – взмолился Коля.

– Тяжеловат ты для меня стал.

– Разве я вырос за это время?

– Нет, это я усох, ослаб. Мне ведь жертвы никто не приносит теперь, питаться энергией ваших душ у меня тоже, как прежде, не получается.