Андрей Васильченко - Пули, кровь и блондинки. История нуара

В итоге нуар в целом получает двойственного главного героя, весьма сложного и замысловатого. Однако в параноидальном мире нуара это не выглядело чем-то противоестественным, напротив, мужская рассудительность дополнялась женским любопытством. В некоторых случаях это могло подаваться в комедийной форме, как, например, в одной из первых пародий на нуар «Леди в поезде» (1945). В этом фильме главная героиня (ее играет Дина Дурбин) помогает разгадать тайну нескольких убийств, в чем ей помогает писатель-детектив (ирония над Хэмметом).

Однако обратим более пристальное внимание на фильм классика нуара Роберта Сьодмака «Леди-призрак», ставший не просто одним из лучших фильмов этого жанра, но и воистину символической картиной. Взять хотя бы то обстоятельство, что в ней женщина ищет женщину.

В фильме есть масса параллелей с «Ночным кошмаром», за тем лишь исключением, что в «Леди-призраке» секретарша, взявшая на себя роль детектива, ищет не таинственного незнакомца в «белом костюме», а девушку в причудливой шляпке. Но в обоих случаях речь идет о поиске свидетеля, способного снять обвинения с невинно осужденного человека. Кэрол Ричман поражает своей гиперактивностью и исключительным бесстрашием, граничащим с безрассудным любопытством. В процессе своего расследования она выходит на бар, где происходило знакомство ошибочно осужденного Скотта Хендерсона с загадочной незнакомкой. Дело в том, что все без исключения свидетели, хоть как-то видевшие эту «неизвестную в шляпке», напрочь отрицают факт ее существования (поэтому и «леди-призрак»). Кэрол подозревает, что в действительности существует преступный сговор, это уже создает атмосферу легкой паранойи.

Вначале Кэрол начинает следить за барменом. В отличие от героини Дины Дурбин из «Леди в поезде» — дочки состоятельных родителей, развлекающей себя чтением детективной литературы, — Кэрол ни на день не перестает работать. Слежку она ведет уже после окончания рабочего дня и делает это настолько настойчиво, что доводит бармена до панического состояния. Он хочет столкнуть ее под колеса поезда, но этому мешают случайные свидетели.

Секретарша в качестве частного сыщика. Кадр из фильма «Леди-призрак» (1944 год)

После загадочной гибели бармена Кэрол направляется в театр, где пытается выудить информацию из еще одного «несостоявшегося свидетеля» — она садится на самом виду, откровенно заигрывает с барабанщиком оркестра, изображая из себя «сексуальную кошечку» (мнимая femme fatale). Только изрядно подпоив на джазовой вечеринке музыканта, она узнает, что ему заплатили 500 долларов, чтобы он стал «забывчивым». После долгих поисков и еще нескольких смертей Кэрол все-таки находит «леди-призрака», но та оказывается умалишенной (безумие как «сон наяву» проходит красной нитью почти через весь нуар, можно вспомнить хотя бы название-метафору «Глубокий сон»). Поводом для душевного расстройства стала смерть жениха этой девушки, но именно она, несмотря на безумие, дает ключ к разгадке. Убийца, составивший столь грандиозный преступный план, оказывается тоже сумасшедшим. Когда правосудие, хотя и в очень и очень специфической форме, свершилось, а инженер Скотт Хендерсон освобожден, он приглашает свою спасительницу на ужин. После этого следует сакраментальная фраза о том, что она будет ужинать с ним и на завтрашний день, и каждый день после этого.

«Адская» вечеринка. Кадр из фильма «Леди-призрак» (1944 год)

При сравнении в нуаре мужского и женского детективного образа буквально бросается в глаза динамизм девушек, разгадывающих тайны, и статичная неподвижность мужчин, ведущих следствие. При этом девушки не просто постигают секреты, они борются с вселенским злом, пытаются трансформировать город, мужчины же — более фатальны, они ограничиваются частностями и вовсе не собираются менять весь мир.

Это еще раз подчеркивает тот факт, что, несмотря на «подмену» культурных и социальных ролей, женский образ в нуаре вовсе не «маскулинный» — что часто можно наблюдать в фильмах последнего времени. Женщина-детектив из нуара 40-х годов — это вовсе не «мужик в юбке». Можно предположить, что статичность мужчин определена их двойственным положением в кинонуаре. Почти все без исключения частные детективы находятся под подозрением в совершении ряда преступлений, включая те, которые они сами же и расследуют. Отсюда и осторожность в действиях, скованность в движениях и поступках.

Однако женщины-детективы невиновны едва ли на априорном уровне (не путать с персонажами-«жертвами»). Именно женщины помогают мужчинам восстановить их образную целостность, переведя из статуса «подозреваемый сыщик» в статус «сыщик, ведущий расследование». Нередко сразу же он и она становятся любовной парой.

Нэнси Дрю, девочка-детектив. Кадр из фильма 1938 года

Но все-таки женщины-сыщики в нуаре не стали массовыми персонажами. При этом нельзя сказать, что в литературе того времени не было женщин-детективов. Невзыскательные бульварные повести буквально кишели всевозможными девушками-сыщиками и девочками-детективами. В качестве наиболее известных героинь можно привести Нэнси Дрю и Джуди Болтон. Наверное, больше всего повезло Нэнси Дрю — этот персонаж дожил, хотя и в изрядно трансформированном виде, до наших дней. Эта девочка впервые появилась на страницах детективного романа «Тайна старых часов». Ее формальным создателем является издатель Эдвард Стратемаэр, хотя образ в целом развивал коллектив авторов, выступавших под псевдонимом Кэролайн Кин (попытка привлечь женскую аудиторию). Со второй половины 30-х годов Нэнси вышла на экраны в малобюджетных фильмах студии «Уорнер Бразерс»: «Нэнси Дрю — детектив» (1938), «Нэнси Дрю и потайная лестница» (1939), «Нэнси Дрю — репортер» (1939) и т. д. Критика отмечала, что в фильмах почти ничего не осталось от «литературной» основы. Один критик иронично заметил, что «единственное сходство между книгой и фильмом — это слово „лестница“». Эпопея про Нэнси Дрю была буквально бесконечной — она продолжалась в 50-е, в 70-е. Последний фильм про неё вышел в 2007 году под слоганом «Маленькая девочка. Большие приключения», после чего барышня перекочевала в мир компьютерных игр.

Одной из главных проблем, с которой сталкиваются культурологи и историки при изучении нуара, является неубедительность трактовок того, почему «произошло извержение нуара». Именно так характеризуют вторжение сумрачного, циничного, варьирующегося от показательной жестокости до безнадежного пессимизма жанра в «солнечный пейзаж» Голливуда, привыкшего дарить зрителям радость и жизнелюбие. Конечно, можно учитывать мрачное влияние германского киноэкспрессионизма и литературных традиций, начиная от французского натурализма, заканчивая американскими «крутыми» детективами. Но всё равно это объяснение кажется недостаточным, некоторые из трактовок — натянутыми, а многие аргументы — подогнанными под общую схему.