Андрей Васильченко - Пули, кровь и блондинки. История нуара

Завершая рассказ об «Обвиняемой», необходимо указать на несколько моментов, которые ускользнули от взора критиков. Почти все они — символы сексуальности и порочности. Наиболее показательным является пара «вода — устрицы». В предыдущих главах мы уже указывали на то, что в нуаре вода (дождь, туман и т. д.) — это аллегория порочности. В фильме героиня маскирует убийство под несчастный случай, будто бы напавший на нее студент ударился головой о камни и утонул. Для этого доктор Таттл с помощью «обратного» искусственного дыхания наполняет его легкие океанической водой, а затем сталкивает его тело со скалы. Всё это происходит на площадке у скал, где обычно ловили моллюсков. Устрицы как символ еще более глубокой порочности возбуждают подозрения у следователя, так как в воде в легких находятся мельчайшие частицы от ведра для моллюсков.

Обилие в фильме неявных символов и откровенно фрейдистского подтекста привело к тому, что отнюдь не все критики его поняли. В качестве примера можно привести рецензию, опубликованную в «Нью-Йорк Таймс»: «Великолепная психологическая работа, хорошо проложенная терминологией, которая звучит впечатляюще, хотя и не всегда абсолютно понятно , а актеры делают свое дело с серьезностью, которая привлекает к фильму зрительское внимание».

В одном из разговоров с Фрицем Лангом у него в особняке в Беверли-Хиллз журналист Петер Богданович заметил про фильм «Синяя гардения»: «Это особо ядовитая картина про американскую жизнь». Ланг усмехнулся и ответил: «Единственное, что я могу сказать по данному поводу, что это был первый фильм после преследования со стороны Маккарти, я создал его буквально спустя двадцать дней. Возможно, именно это обстоятельство сделало ленту столь ядовитой».

Параноидальное отчаяние. Кадр из фильма «Синяя гардения» (1953 год)

Тот разговор состоялся в 1965 году. В течение шести дней журналист дотошно выпытывал у режиссера подробности создания двадцати пяти фильмов, что были сняты Лангом в Америке. Фриц Ланг, перебравшись из Германии в США, начал свою голливудскую карьеру в 1935 году на студии MGM, будучи уже именитым режиссером, фактически живым классиком кинематографа. Перестал же снимать фильмы он только в начале 60-х годов, буквально за несколько лет до того, как встретился с Богдановичем. Итогом многодневных бесед журналиста и великого режиссера стала вышедшая в 1967 году книга «Фриц Ланг в Америке». Петер Богданович, наверное, даже предположить не мог, что его книга на многие десятилетия станет одним из самых важных и, самое главное, надежных источников по истории Голливуда. Несмотря на то что Фриц Ланг считался одним из величайших режиссеров планеты (чтобы закрепиться в этом статусе, ему было достаточно только снять фильм всех времен и народов — «Метрополис»), никто из серьезных исследователей не предпринимал попыток оценить его вклад в развитие американской киноиндустрии. Возможно, это связано с тем, что в его творчестве было пять «национальных площадок»: Австрия, «Веймарская» Германия, Франция, США и ФРГ. Опять же нельзя не отметить, что в период с 1935 по 1956 год (от «Ярости» до фильма «За пределами разумного сомнения») Ланг сотрудничал с массой студий: «MGM», «Парамаунт», «Фокс Двадцатый век», «Юниверсал», «Коламбия», «Уорнер Бразерс». Однако почти половина кинокартин Ланга была снята в условиях «независимого производства», когда студия подключалась к созданию фильма едва ли не в самый последний момент. Уже по данной причине сохранилось очень мало документов, касающихся лент Ланга. В этом отношении самым таинственным фильмом является «Синяя гардения», увидевшая свет в 1953 году.

В начале 50-х годов Фриц Ланг пытался соответствовать тому имиджу, который он себе создал за долгие годы творчества, — художник, интеллектуал, специализирующийся на поиске острых социальных сюжетов, которые он «переводил» на язык доступных простому кинозрителю образов. Показывая «женский мир», он с помощью специфики освещения передавал его в подчеркнуто плоской, почти телевизионной форме.

Фриц Ланг в 30-е годы

С определенной долей уверенности можно утверждать, что сюжет был структурирован вокруг борьбы за уничножение границ между социальными ожиданиями мужчин и чаяниями женщин. Ланг остро чувствовал психологический террор, малодушие и предательство, присущие эпохе маккартизма, когда американское общество было охвачено истерией и «охотой на ведьм». Подобная атмосфера как нельзя лучше передавала суть нуара с его нескончаемым кошмаром. «Синяя гардения» — не просто нуар с пугающим миром, это кошмар от начала до конца.

Отрезок творческого пути Фрица Ланга, пришедшийся на начало 50-х годов, едва ли можно было назвать безоблачным. Например, без объяснения причин на неопределенное время были приостановлены работы над лентой «Стычка в ночи». Прошли долгие месяцы, прежде чем Лангу сообщили, что основанием для «заморозки» стало его попадание в «черный список сенатора Маккарти». Дело в том, что, когда Ланг перебрался в США, он акцентировал внимание на собственных антифашистских убеждениях, равно как утверждал, что покинул Германию из-за репрессий нацистов. Режиссер лукавил: его фильм «Завещание доктора Мабузе» (1933) вовсе не содержал нападок на Гитлера. Сценарист фильма Теа фон Харбоу (на протяжении десяти лет — супруга Ланга) была не просто большой поклонницей Гитлера, но даже намеревалась вступить в национал-социалистическую партию (сделала это она только в 1940 году). Едва ли она могла создать «антифашистский» сценарий. Причины запрета «Завещания доктора Мабузе» были вовсе иными — в картине показывалась сила небольшой группы заговорщиков, которая была в состоянии парализовать работу государственной машины в целом. Подобные сюжеты никак не устраивали только что пришедших к власти национал-социалистов. Однако после запрета фильма доктор Геббельс сделал «реверанс» в сторону Фрица Ланга и предложил ему возглавить «имперскую кинопалату», то есть, по сути, встать во главе всего германского кинематографа. Ланг был знаком с Геббельсом уже несколько лет, со времени фильма «М-город ищет убийцу», где в массовке были задействованы берлинские штурмовики. По сюжету этой ленты в кадре должны были появляться лица людей с явно криминальными наклонностями; актеры для этих целей не подходили, классические уголовники полагали, что сниматься в кино было «не по понятиям». И тут пригодились берлинские штурмовики, считавшиеся едва ли не самыми «отмороженными» парнями в Германии (Берлин был традиционно «красным» городом, а потому быть активистом НСДАП в тех краях было форменным самоубийством). Прошедшие через десятки побоищ, со сломанными носами и покореженными лицами штурмовики без проблем сошли в кадре за криминалитет, занятый поисками маньяка-детоубийцы. Как бы то ни было, но Ланг, утверждая себя в США на антифашистских позициях, по крайней мере, не опускался до сочинения «сказок» о своем «боевом прошлом», как это делала Марлен Дитрих, выдумавшая историю про то, как она в Париже якобы спустила с лестницы немецких дипломатов.