Камилл Ахметов - 125 лет кинодраматургии. От братьев Люмьер до братьев Нолан

Из главного «кольца» герои «проваливаются» в воображаемый дождливый Лос-Анджелес, где вступают в борьбу с воображаемой охраной Роберта. Этот мир становится вторым «кольцом», из которого герои переходят на следующий уровень – воображаемый отель, где Кобб обманывает Роберта, притворяясь его защитником.

Воображаемый отель становится третьим «кольцом» – из него герои попадают в горный госпиталь, в котором Роберта встречает воображаемый образ («проекция») его умирающего отца и наставляет его «быть самим собой» (то есть не держаться за наследство).

Возвращение к первому кольцевому эпизоду происходит в обратном порядке – из горного госпиталя герои попадают в отель, затем в Лос-Анджелес и, наконец, в реальный мир.

Разумеется, Кристофер Нолан не был бы Кристофером Ноланом, если бы все было так просто – три воображаемых мира, последовательно вложенных в один реальный, и все!

Во-первых, задание Сайто нужно Коббу для личных целей: Сайто – настолько влиятельная персона, что может прекратить преследование Кобба на его родине, в США, чтобы тот смог вернуться домой к своим детям.

Во-вторых, Кобб должен преодолеть не только трудности своей работы – его преследуют призраки прошлого и чувство вины. Призраки визуализируются в виде проекции покойной жены Кобба, Мэл (Марион Котийяр), которая встречает его на воображаемых уровнях, угрожая планам и жизни Кобба и членов его команды. Чувство вины обусловлено тем, что при жизни Мэл была настолько сильно вовлечена в воображаемый мир Кобба, что перестала отличать реальность от снов и покончила жизнь самоубийством – это единственный способ вернуться в реальный мир, если не помогает так называемый выброс, то есть нарушение равновесия спящего.

В-третьих, помимо воображаемых миров, конструируемых архитекторами, существует «лимб», представляющий собой визуализацию чистого подсознания. Попав в лимб, выбраться из него практически невозможно, поскольку очень трудно отличить его от реальности и решиться на самоубийство. Выполняя задание, герои потеряли в лимбе Сайто, и, чтобы довести дело до конца, Кобб должен попасть в лимб, осознать себя в нем, найти Сайто и вместе с ним выбраться в реальный мир.

Сложно устроенная вселенная фильма могла бы помешать его успеху. Однако Кристофер Нолан приступил к проекту «Начало», уже имея огромный авторитет в киноиндустрии благодаря культовому фильму с инновационной реверсивной драматургической композицией «Помни»(2000) и своим последующим блокбастерам.

Много споров у широкой аудитории вызвал финал фильма, который прямо не говорит о том, действительно ли Кобб смог вернуться к детям, или же это очередная иллюзия. Этот финал особенно часто называют «открытым», поскольку Кобб идет к детям, вместо того чтобы удостовериться, что этот мир реален. Большинство зрителей, по-видимому, согласилось с тем, что этот мир либо реален, либо все равно что реален, поскольку он реален для Кобба. И в любом случае такой финал вполне отражает управляющую идею фильма – можно приложить сверхчеловеческие усилия и пойти на самый безумный риск, чтобы в абсолютно безнадежной ситуации воссоединиться с собственной семьей.

В любом случае хотелось бы обратить внимание на то, что фигура Мэл – вполне очевидная аллюзия на Хари из фильма «Солярис»Андрея Тарковского, а возвращение Кобба домой, даже если оно так же нереально, как возвращение домой Криса Кельвина, имеет то же значение. А значит, и этот финал – не «открытый».

Для полного понимания управляющей идеи «Начала» стоит также принять во внимание, что идея разделить корпорацию, судя по всему, позитивная. В противном случае неизбежны исключительная монополия Фишера и непоправимые изменения в мировой экономике. Соответственно, какие бы эгоистичные цели ни преследовал Сайто, большая цель внедрения идеи должна быть достигнута ради всеобщего блага – и Кобб добивается этой цели. Это значит, что он просто обязан попасть к детям, он это заслужил… Последующая его жизнь, конечно, открыта. Кобб будет жить дальше, с ним будет происходить что-то еще, но основной конфликт данной истории полностью закрыт, и все остальное уже неважно.

Фильм Клинта Иствуда «Чудо на Гудзоне»(2016) рассказывает реальную историю о том, как 15 января 2009 года пилот авиакомпании US Airways, командир корабля Чесли Салленбергер по прозвищу Салли (Том Хэнкс), в ситуации отказа обоих двигателей после столкновения со стаей канадских казарок приводнил самолет на поверхность реки Гудзон и оставался на борту до полной эвакуации экипажа и пассажиров, из которых никто не погиб ни во время приземления, ни в процессе спасения.

Кольцевым эпизодом фильма служит история с расследованием вынужденной посадки самолета, которое проводит комиссия Национального совета по безопасности на транспорте. Из этого эпизода мы несколько раз перемещаемся в прошлое Салленбергера и в подробности ситуации с посадкой на поверхность Гудзона, а также в модальность воображения героя – Салленбергер мысленно моделирует попытку провести самолет с неработающими двигателями над Нью-Йорком, и это кончается катастрофой.

В данном случае нелинейная драматургическая композиция:

● позволяет зрителю лучше узнать главного героя по мере его раскрытия;

● достраивает картину аварийной посадки до такой степени детализации, когда становится понятно, что в реальных условиях, сложившихся с авиалайнером, причиной аварии не была ошибка пилота и что самолет нельзя было безопасно приземлить ни в одном из аэропортов (в финале комиссия делает тот вывод, который давно для себя сделал зритель: Салленбергер поступил правильно и спас жизни всех, кто находился на борту);

● обеспечивает увлекательное зрелище, основанное на событии, которое продолжалось ровно пять минут – от момента столкновения с птицами до приводнения A-320. Иствуд возвращается к этому событию три раза:

● в первом акте мы видим сюжет, посвященный невероятному спасению 155 человек, в новостях;

● во втором акте мы видим событие полностью, причем оно разбито на две части – до момента посадки на воду, который становится центральным переломным пунктом фильма, и после него – часть второго акта, таким образом, посвящена эвакуации людей до затопления самолета;

● в третьем акте мы видим пять минут – от появления птиц до приводнения, повод для этого флешбэка – прослушивание записи радиопереговоров на заседании комиссии.

Исключительно интересны как пример инновационного кольцевого подхода к драматургии фильм «Текст»(Клим Шипенко, 2019) и его пятисерийная версия «Текст. Реальность» (2020) по одноименному роману Дмитрия Глуховского.