Коллектив авторов - На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Говоря о сложной и крайне болезненной для польского общества теме взаимоотношений поляков и евреев в годы войны, необходимо подробно остановиться на картине «Жниво» («Pokłosie», 2012), ставшей первым игровым фильмом на эту тему, причём безусловно удавшимся. Режиссёром выступил Владислав Пасиковский, в 1990-е гг. снимавший лучшие польские боевики (достаточно вспомнить хотя бы «Псов» / Psy, 1992). Он довольно долго молчал, погрузившись в съёмки популярного сериала «Ментовка» («Glina», 2003–2008), в 2007 году выступил соавтором сценария «Катыни» (Katyń) Вайды и, наконец, в мае 2012 года на Национальном кинофестивале в Гдыне представил только что вышедшее из монтажной «Жниво».

Действие этого фильма происходит в наши дни, при этом оно тесно связано с мрачным прошлым. Братья Франчишек и Юзек (актеры Иренеуш Чоп и Мачей Штур), один из которых только что вернулся из эмиграции в родную деревню, оказываются в центре конфликта с остальными жителями после того, как однажды Юзек обнаруживает, что деревенская дорога выложена могильными плитами с уничтоженного еврейского кладбища. Он решает откопать оскверненные памятники и установить их на поле, чтобы отдать дань уважения погибшим, однако эта идея наталкивается на резкий протест жителей деревни. С одной стороны, они не хотят бередить раны далёкого прошлого, с другой, – испытывают страх: а вдруг потомки евреев, убитых либо изгнанных из деревни в начале войны, начнут законно претендовать на землю или хуже того – захотят вернуться? Несмотря на это Юзек настаивает на своём, и постепенно его идеей проникается и старший брат, поначалу считавший затею безумием.

Главная заслуга Пасиковского в том, что он решает эту историю в жанровом ключе. «Жниво» – блестящий триллер, напряжение в нём нагнетается неумолимо, и хэппи-энда здесь быть не может. Одна из лучших сцен в картине: братья ночью привозят могильные плиты в поле, чтобы до утра установить их, и, увлекшись работой, не сразу замечают, как из темноты окружающего поле леса неспешно выдвигаются фигуры жителей.

Возможно, кому-то жанровое решение в духе «Ночи живых мертвецов» может показаться неуместным для данной темы, однако, как точно заметило жюри прессы на кинофестивале в Гдыне, вручая «Жниву» свой приз, Пасиковский «облёк болезненную тему в форму, благодаря которой у неё есть шансы дойти до молодого зрителя». О трагедии в деревне Едвабно, где в 1941 году поляки сожгли всё еврейское население в избе, говорится в Польше уже больше десяти лет, но «Жниво» даёт самому широкому зрителю шанс прочувствовать ужас этих событий и почти физически ощутить, как история – казалось бы, далёкая и забытая – может не просто повлиять на жизни людей спустя десятилетия, но привести к трагедии, если некоторые её уроки не усвоены до сих пор.

Авторитетный критик Тадеуш Соболевский рассуждает: «Пасиковский вызволяет демона чуждости, ненависти, мести. Позволяет ему разбушеваться, по мнению некоторых, сверх меры. Не каждый день происходят столь изощренные и шокирующие акты агрессии, как в финале «Жнива», но ведь они присутствуют в мыслях и речи, если не в поступках. Пасиковский символически подводит к моменту, когда невинная жертва замыкает круг зла. В свете трагедии искусство является бескровной заменой жертвы. Только бы «Жниво» ею стало» [132] Sobolewski Tadeusz. Pokłosie // Gazeta Wyborcza. 08.11.2012. .

Заметим, что эти слова актуальны не только в контексте фильма Пасиковского и Польши, но также и нашей истории, которая полна мрачных и страшных страниц, но говорить о них до сих пор не принято, они по-прежнему остаются неотрефлексированными, неусвоенными.

Возвращаясь к разговору о режиссёрах, снимающих кино по западноевропейским стандартам и востребованных за рубежом, упомяну также Томаша Василевского. Его дебютная лента «В спальне» (W sypialni, 2012) интересна в первую очередь необычной ролью Катажины Херман. Она играет таинственную сорокалетнюю женщину, которая приезжает в Варшаву из Гдыни (правда, это становится понятно ближе к концу фильма), по интернету договаривается о свиданиях с мужчинами, а приходя к ним, подсыпает в вино снотворное, спокойно ночует и на утро ходит. Однажды ей не удаётся усыпить «клиента» – так начинается рассказ о двух несчастных, потерянных, отчаянно одиноких людях, которые никогда не смогут быть вместе. Загадочный финал на берегу моря дал польской критике возможность провести параллель с шедевром Тадеуша Конвицкого «Последний день лета» (Ostatni dzień lata, 1958) – сравнение чересчур лестное для молодого режиссёра, но в любом случае, несмотря на претенциозность и в то же время подчеркнутую европейскую сухость, картина Василевского позволила говорить о появлении нового таланта. Ожидания подтвердились: очередная картина молодого режиссёра «Плывущие небоскребы» (Płynące wieżowce, 2013), которая рассказывает о мужчине, неожиданно открывающем в себе гомосексуализм, получила главный приз конкурса East of the West в Карловых Варах.

С фигурой Яна Комасы также связывают определённые надежды – главным образом потому, что он привлёк польских зрителей в кинотеатры на отечественный (да к тому же авторский) фильм, а это уже можно назвать серьёзной победой. Речь идет о дебютной ленте Комасы «Зал самоубийц» (Sala samobójców, 2011), среди прочих наград получившей «Серебряных львов» в Гдыне в тот год, когда Гран-при достался Ежи Сколимовскому за «Необходимое убийство» (Essential Killing, 2010). Картину Комасы ждали с нетерпением: после шумного успеха «Реверса», снятого на той же возродившейся киностудии «Кадр» под руководством опытного и умного продюсера Ежи Капущиньского, всё рассчитывали на повторение и не напрасно. «Реверс» предложил новый – в жанре чёрной комедии – подход к истории Польши послевоенного десятилетия. «Зал самоубийц» представил свежий взгляд на поколение семнадцатилетних. Это, в общем, довольно простая история парня из богатой семьи, который в один прекрасный день становится предметом насмешек одноклассников и убегает от них в мир виртуальной игры. Там он знакомится с завораживающей и одновременно пугающей его девушкой (замечательная роль Ромы Гонсёровской): она уже несколько месяцев не выходит из своей комнаты и собирается покончить жизнь самоубийством.

Почти половина действия происходит в анимационном мире компьютерной игры. Впрочем, этим сегодня мало кого удивишь, и это в картине далеко не главное.

«Зал самоубийц» стоит смотреть ради финала, где героиня впервые после долгого перерыва наконец выбегает на улицу, в бетонный варшавский двор-колодец, и бросается на землю даже не с криком, а с жутким воем от осознания того, что именно она подтолкнула главного героя к самому страшному поступку, какой он только мог совершить.